Соната незабудки - Монтефиоре Санта - Страница 89

— О, Леонора, я был таким глупцом, — воскликнул он, прильнув губами к ее виску, вдыхая запах природы, впитанный ее волосами.

— Ты вовсе не глупец, — пробормотала она.

— Теперь уже нет. Я больше никогда не буду глупцом.

— Да нет же, будешь! Жизнь — бесконечная кривая. Не думай, что ты уже познал ее. — Она легко рассмеялась, когда он провел по ее шее своим колючим подбородком.

— Как же я мог не замечать тебя, Леонора? Я просто не понимаю. — Он покачал головой и посмотрел ей в глаза. — Ты ведь всегда любила меня, правда?

Она кивнула.

— И всегда буду любить.

— Я люблю тебя, Леонора. Мне казалось, что я люблю Алисию, но теперь я понимаю разницу. — Он взял ее руку и положил себе на сердце. — Разница вот здесь. — Переполняемый желанием наверстать упущенное время и убеждая себя, что не сможет жить без нее, он сделал ей предложение. К их общему удивлению, это предложение было моментально принято.

— Да, я выйду за тебя, — ответила она, не скрывая своей радости. — Не могу поверить, что это происходит наяву! Я так долго тебя любила и уже привыкла ничего не получать взамен.

— Такого больше не будет. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

— О, Флориен, я не заслуживаю тебя!

— Как же ты ошибаешься! Ты уже была добра ко мне, когда мы были детьми. Я никогда не забуду твоей доброты. Кроме того, мы любим одни и те же вещи — сельскую жизнь, сад, природу, собак, лошадей. Мы любим прекрасный старенький дом твоей тетушки. Любим широкие просторы и свободу, как настоящие цыгане. Мы можем поехать, куда захотим. Все, что нам нужно, — наш шатер и наши лошади. Мы ненавидим города, смог и шум. Видишь, мы две стороны одной монеты. Ты не цыганка, но я сделаю тебя цыганкой.

Леоноре казалось, что ее сердце вот-вот взорвется от счастья.

— Когда ты попросишь моей руки? — спросила она.

— Что?

— Тебе придется просить разрешения у моего отца.

Флориен замер. Ему вдруг показалось, что его мечты на глазах рассыпаются в прах. Отец никогда не позволит Леоноре выйти замуж за цыгана.

Казалось, Леонора прочитала его мысли.

— Отец согласится. Ему не нравится образ жизни Алисии, поэтому он обрадуется тому, что, по крайней мере, одна из нас будет устроена. А что касается цыганской жизни… Ему все равно, как я живу, лишь бы я была счастлива. — Она хотела добавить, что плохо знает своего отца, потому что видела его всего несколько недель в году, и он уже давно не имеет на нее влияния.

— Ты уверена?

— Конечно, уверена. О ком стоит беспокоиться, так это об Алисии.

Флориен встрепенулся.

— Думаешь, она будет возражать?

— Боюсь, что да. Она — собственница. Даже если вы уже не любите друг друга, когда-то же ты был ее возлюбленным! Ей это не понравится.

— Что же делать?

— Ничего, — ответила Леонора без колебаний. Флориен хотел услышать больше, но девушка была слишком мягкосердечна, чтобы говорить о сестре плохо. Вместо этого она просто добавила: — Мы оба должны быть очень добры к ней.

— Она приедет и все увидит сама, да? — с надеждой спросил он.

— Конечно. И придет в ярость. Она недавно вернулась из Антиба, где была со своим последним кавалером. Я не помню его имени, они так часто меняются… Нет смысла запоминать. Если они хорошо провели время, она порадуется за нас. Если же бедный молодой человек надоел ей, будет буря. Давай надеяться, что она счастлива. Алисия бывает очень мила, когда она счастлива.

Представив себе Алисию с другим мужчиной, Флориен захлебнулся злостью, но ничем себя не выдал. Он вспомнил ее слова, так беззаботно произнесенные в лесу: «Я принимала любовников, когда мне этого хотелось. Много-много мужчин». Эти слова по-прежнему терзали его мужскую гордость. Он надеялся, что их с Леонорой помолвка причинит Алисии боль. Надеялся, что она пожалеет, что позволила ему уйти. И захочет вернуть его, но теперь уже слишком поздно. Он не хотел ее, но жаждал мщения.

На следующее утро Леонора взяла машину тети Сисли, чтобы съездить к родителям на побережье. Она оставила тетушку изнывать от любопытства, потому что та никогда не видела Леонору такой прекрасной, светящейся от счастья. Она догадывалась, что это как-то связано с Флориеном. Только мужчина может заставить женщину сиять, как солнце. Она знала… Когда-то она светилась так же. Теперь, глядя на себя в зеркало, она думала, что похожа на потрепанную старую рептилию. Но рептилии умеют выживать.

Леонора проехала по крошечным, извилистым деревенским улочкам, похожим на тоненькие ручейки. Дома были красивыми: их белые стены купались в буйном цветении роз, манивших к себе бабочек и пчел. Над морем в поисках морской рыбы и крутых обрывов для гнезд парили чайки. Воздух был свежим и солоноватым. Дом Одри и Сесила стоял на краю деревни, далеко от других коттеджей. Узкая песчаная тропинка соединяла его с пляжем. Толстый рыжий кот спал на подоконнике.

Когда машина Леоноры подъехала к дому, Грейс выбежала навстречу, совсем как собаки тети Сисли.

— Грейси! — засмеялась Леонора, обнимая свою маленькую сестренку. — Почему ты не в школе?

— У меня болел животик, и мамочка позволила мне остаться дома, — ответила малышка, улыбаясь Леоноре.

Леонора покачала головой.

— Ты хитрюга, — сказала она.

Но теперь ее не волновало, что мама во всем потакает Грейс. Она выходит замуж! Леонора прошла в дом, а затем через гостиную — в сад. Увидев ее, Одри сразу же поняла: произошло что-то важное. Как и тетя, она заметила в глазах дочери блеск, который делает такими прекрасными глаза всех влюбленных. Она отложила в сторону секатор и подошла, чтобы поздороваться.

— Ты выглядишь великолепно, мамочка, — сказала Леонора, присаживаясь рядом с матерью на скамейку. — Где папа?

— Он поехал в город, хочет купить для Грейс кукольный домик.

— Тогда я расскажу все тебе! Я не могу ждать. Я слишком взволнована.

Одри склонилась к ней и взяла ее за руку в ожидании новостей.

— Флориен предложил мне выйти за него замуж, — сказала Леонора, и ее глаза наполнились слезами. — Я так счастлива! Ничего не могу с собой поделать.

Одри так крепко обняла дочь, что они едва не задохнулись.

— О, дорогая, это самая лучшая новость! — воскликнула она, чувствуя, что вот-вот расплачется. — Ты ведь его очень любишь, правда? — сказала она, отстраняясь и продолжая гладить лицо и вглядываться в сияющие осенним светом глаза Леоноры.

— Я до боли люблю его.

— Я знаю. Но это — особая боль. Самое чудесное чувство. Это рай на земле, и ты заслужила это счастье.

— Мамочка, я так счастлива, мне все время хочется плакать! Это естественно?

Они обе рассмеялись. Одри вспомнила, какой силы чувство проснулось в ее сердце, когда Луис впервые задел его струны.

— Любовь — самое естественное чувство в мире. Небо благословило тебя, моя дорогая, — ты выйдешь замуж за человека, которого любишь. Ты даже не представляешь, как много людей не знают, что такое любовь. Они проживают жизнь в поисках любви, пока это не становится движущей силой их существования. Но она ускользает от них. Жизнь — азартная игра, и можно достать козырную карту, когда меньше всего ждешь этого.

— Я никогда не думала, что Флориен ответит мне взаимностью.

— Ты была терпеливой, и теперь твое терпение вознаграждено.

— Когда ты встретила папу, ты тоже влюбилась? — спросила Леонора. Они никогда раньше об этом не говорили, но сейчас, когда она сама собиралась замуж, ей было интересно послушать, что скажет мама.

Одри помолчала.

— Твой отец — самый благородный мужчина, которого я когда-либо встречала. Он хороший человек, честный и добрый. Я знаю, что он подходит мне. Я знала: мне повезло, что он полюбил меня. Когда человек молод, ему хочется приключений и страстей, но за свою жизнь я поняла, что нужно ценить качества, которые на первый взгляд часто остаются незамеченными. Наша любовь никогда не была пожаром, скорее, она глубокая и нежная. Твой отец — хороший человек.