Фабрика грез - Бэгшоу Луиза - Страница 28

• Предыдущая
• 28/100
• Следующая

Ребенок — это ведь чудо. Это их продолжение, их связь с будущим. Мост между поколениями. Неужели мужчины не способны посмотреть на это под таким углом зрения?

Элеонор удивлялась. Наверное, они никогда не разглядывали своих деток пристально, иначе увидели бы, что их собственные глаза смотрят на них. Неужели они не понимают, что, укладывая ребенка в кроватку, держат в руках свое нежное будущее? Сотворить жизнь вместе с кем-то. Разве не в этом выражается неразрывная связь между двумя — мужчиной и женщиной?

И, размышляя о ребенке, плоть от плоти и кровь от крови своей собственной, Элеонор не могла представить свое дитя с носом Пола и его подбородком.

Когда она пыталась вообразить черты отца своего младенца, она видела глаза Тома Голдмана.

Конечно, все это смешно. Том ничего к ней не чувствовал. У него полно девиц, он ее босс, и он ее друг. Какое для него имеет значение, что когда-то она влюбилась в него?

Но окончательно Элеонор разобралась в своих чувствах, когда на горизонте возникла Джордан Кэбот. Джордан приехала в Лос-Анджелес из Сан-Франциско полтора года назад. Блондинка, отпрыск богатого благородного семейства, еще одна пустая дурочка, явившаяся в Голливуд специально, чтобы подцепить на крючок кого-нибудь из шишек. А к тому времени Том был уже председателем «Артемис» и самым выгодным женихом в городе. Возможно, Джордан просто повезло, она оказалась под рукой в самый подходящий момент, когда Том только что получил повышение по службе, был доволен собой и собственной жизнью.

И давай-ка взглянем в лицо фактам, сказала себе Элеонор. В городе, полном красоток с льняными волосами, Джордан Кэбот сумела выделиться. Превосходная фигура, повторяющая очертания песочных часов, хорошенькое американское личико. Прекрасная кожа, белые зубы, отличная физическая форма. И двадцать три года! Но всего этого было бы мало, чтобы окольцевать Тома, очень осторожного, опасавшегося связать себя с кем-то. Что окончательно решило судьбу Джордан — так это ее выдающиеся способности в постели. Том был просто сражен, покорен. Элеонор знала, Том рассказывал ей по-дружески. Он не был вульгарным, но по утрам приходил к ней в кабинет и изумлялся, восхищался, каким неистощимым, живым, молодым становится с Джордан. Он говорил, что ему все время мало. Что он никогда от этою не устанет. И вскоре Элеонор уже приходилось стучать в дверь его кабинета, прежде чем войти: она боялась помешать длинному разговору по телефону, полному интимных намеков.

Том стал просто одержим сексом. Он говорил, что Джордан заставляет его превращаться в ненасытного подростка.

Элеонор стали сниться кошмары. Она видела во сне Джордан, молодую, безупречную, совершенную. Видела, как извивается ее тело, принимая позы, которые Элеонор не могла бы даже придумать…

Через три месяца после встречи они обвенчались. А еще через месяц зарегистрировали брак. И когда Том после двух месяцев брака в доверительной беседе с Элеонор сказал, что хотел бы, чтобы Джордан забеременела, что дети — единственное, о чем он мечтает, она заставила себя признать: в ее собственной жизни произошла величайшая трагедия.

Она любила Тома Голдмана. Отчаянно любила. И лишь это чувство объясняло жгучую, опустошающую боль, охватившую ее от его слов. Никакого другого мужчину, кроме Тома, она не хотела видеть отцом своего ребенка.

Но этому не суждено сбыться. Она понимала. И воспринимала как реальность. Как истинную правду. Если Элеонор Маршалл хочет стать матерью, ей стоит поискать другой набор генов, с которым она может соединить свой.

Более того, ей надо найти отца своему ребенку как можно скорее. Ей уже тридцать восемь. А если не Пол, то кто?

Предположим, она оставит Пола, но станет ли ей от этого лучше? Кого бы она ни нашла, все равно это будет него.

Поэтому не пора ли прекратить поиски? От добра добра не ищут. Ведь нет никакой гарантии, что она отыщет кого-то лучше. Отчаяние и бесконечная тоска по ребенку, которого ей так страстно хотелось, нахлынули на нее. Когда она видела в большом универмаге матерей с детьми, ей хотелось плакать. Она мечтала о детях. Эти мысли, такие реальные, раздирали ей душу, она ощущала запах молока, прикосновение к бархатистой коже, видела словно наяву маленькие сжатые в кулачок пальчики, удивлялась, какие длинные ресницы растут на таких крохотных веках.

А Пол давил на нее, требуя дать согласие на свадьбу. И хотел, чтобы она сразу после этою забеременела.

Вот уже три месяца она медлила и тянула.

А сегодня утром вдруг почувствовала, что стены начинают сдвигаться вокруг нее. Надо решать. А она понятия не имела, что делать.

Элеонор посмотрела на Тома, склонившегося над ней и уставившегося ей в глаза каким-то странным испытующим взглядом.

— Правду хочешь? Не все хорошо.

— Работа давит?

Он явно изучал ее. На миг ей показалось, что он хотел услышать от нее не просто «да», а что-то более личное.

Она хотела было сказать, что Пол весь в делах.

— Пол хочет, чтобы я вышла за него замуж. А мне… я не готова к этому, — сказала она. — А У тебя? Как у тебя дела с Джордан?

— Да тоже не очень. — Том печально улыбнулся, лотом отвел взгляд. — Я, видимо, недопонимал, что такое разница в возрасте.

— Надеюсь, ничего серьезного? — О Боже, злясь на себя, подумала Элеонор, я еще пытаюсь его успокаивать. С чего бы это?

— Нет, я уверен, все утрясется. Особенно когда мы забеременеем.

Она кивнула, пытаясь скрыть разочарование. Какой удар для нее — «когда мы забеременеем»! Том жаждет стать отцом. Он мечтает иметь детей. Но не с ней.

— Но должен признаться, иногда мне на самом деле тяжко. Я имею в виду — говорить с ней.

Элеонор видела, с каким трудом он подыскивает слова, желая объяснить ей свою проблему, не критикуя жену.

— Ну… не так, как с тобой. Она не интересуется ни…

Да ничем она не? интересуется. Только как взбираться по общественной лестнице и нарядами подороже, чтобы подпитывать колонку светских сплетен, подумал Том. Да, конечно, он никогда не устанет заниматься сексом с Джордан.

Он и не уставал. Но не утомился ли он от всего остального?

Том слышал, как его голос замер на полуслове. Он не мог признаться даже Элеонор. Хотя они очень хорошо понимали друг друга., А если честно, то именно Элеонор он не мог признаться. Ей, тонкой и умной женщине, от которой исходит чувственность. Флирт с ней был для него постоянным занятием с момента знакомства. Но в последнее время, казалось, этот флирт переходит в новую стадию. В общем-то он всегда хотел ее, но его уважение к их дружбе, осторожность, боязнь повести себя не правильно и его страх…

Перед чем? Быть (связанным? Связанным из-за секса, от которого он не сможет отказаться? Его страх перед отношениями, которым он не мог подобрать названия. Все это удерживало его, не позволяло сделать шаг… Желание должно быть радостным, ясным. Желание, которым ты мог бы управлять. И в конце; концов он женился на девушке, способной удовлетворить его желание виртуозно.

Джордан. Она гораздо привлекательнее Элеонор, бесспорно. И на четырнадцать лет моложе.

Так почему желание исподволь все-таки охватывает его?

Почему он ощутит в чреслах тяжесть и тепло, стоило ему прикоснуться к подбородку Элеонор?

— Наверное, я просто уже слишком старый и слишком консервативный, — закончил Голдман.

Элеонор посмотрела на него через стол. Стаканчик с кофе остывал передо ней.

— Нет, Том, — сказала она.

Повисло молчание.

Голдман протянул руку и накрыл своей большой ладонью ее тонкие пальцы, крепко стиснул и сказал:

— Элеонор…

— Привет, два моих самых любимых человека.

Даже не взглянув на нее, Том Голдман отдернул руку, как будто на кожу плеснули кислотой. За спиной Тома Элеонор увидела одетого с иголочки Джейка Келлера, старшего вице-президента. Ее помощник, Джейк, был тем, кого обошли, не предложив президентский пост. Его заняла Элеонор. Он всегда держался вежливо и дружески, но был настоящим врагом, Элеонор это знала. От его внезапного появления по спине ее пробежала дрожь. Как неприятно, Похоже, он ничего не заметил.

• Предыдущая
• 28/100
• Следующая