Фабрика грез - Бэгшоу Луиза - Страница 31
- Предыдущая
- 31/100
- Следующая
Довольно вульгарно, но метод эффективный, и от Элеонор Маршалл не требовалось посещать пробы. Ну что ж, теперь никто не может ее остановить. Она президент и будет сидеть в этой темной комнате с кучей мужчин, с унылым видом наблюдая, как актриса за актрисой что-то вежливо бормочут с экрана. Мастерство, но ничего зажигающего.
Для «Увидеть свет» это не годилось.
И тут наконец они увидели Роксану.
Реакция мгновенная.
Когда камера наехала на Морган, подружку героя, все мужчины в комнате заерзали в креслах. Роксана была в джинсах и в майке, но когда важно шествовала посреди экрана, источая высокомерие и скуку, она была грациозна и опасна, словно львица. Возбужденная львица. Реакция Мэйсона на нее — это нечто. Его глаза шарили по ее груди, потом взгляд опустился ниже молнии на джинсах. Он раздевал ее глазами так нагло, что Элеонор, к удивлению, сама ощутила волнение и какое-то чувственное, чисто сексуальное желание в самом низу живота. Сейчас Роксана должна дать ему пощечину, но Мэйсон перехватывает руку и прижимает ее к корзине для бутылок. Она высвободилась, оттолкнула его, а во взгляде было столько злобы, что, казалось, в любую минуту она оскалит зубы и зарычит. Возбужденный шепот мужчин в зале стих. В комнате слышалось лишь их тяжелое дыхание. Зак и Роксана произносили слова текста, но Элеонор понимала: никто не слушает. Никаких слов, все следят за языком страсти. Желание охватило этих двоих на экране с такой силой, что ей показалось — она попала в чью-то постель. Они вот-вот перестанут произносить положенные по роли слова и начнут заниматься любовью прямо на глазах у всех. Невольно Элеонор поймала себя на том, что оглянулась на Тома Голдмана. Она хотела увидеть его реакцию, быть рядом с ним, пока у нее такие ощущения.
Что-то теплое коснулось ее интимного места, как будто кто-то рукой, легкой, как перышко, погладил… Как если бы Том дохнул ей в затылок.
Сексуальная энергия на экране была такой силы, что Элеонор думала: если поднести спичку, экран воспламенится. Это игра ее воображения или на самом деле брюки Зака спереди натянулись? И на самом ли деле на высокой упругой груди Роксаны Феликс сквозь майку проступили затвердевшие соски?
Когда экран погас, Элеонор Маршалл услышала, как коллеги-мужчины пытаются выровнять дыхание, и улыбнулась.
Пошел ты к черту, Джейк Келлер! Этот фильм получится!
Они пока не объявили решение. Это было бы слишком большим оскорблением для остальных кандидатур. Элеонор просто заметила, что было интересно, и Том согласился. А потом все вернулись на рабочие места. Но каждый для себя уже определил, кто будет играть Морган.
Хотя и не было объявлено, кого берут на роль, и поведение Роксаны непростительно, Элеонор Маршалл понимала: нельзя упускать Роксану.
Роксана Феликс — их новая звезда.
Элеонор быстро закончила разговор с Майком Овитцем, извинилась перед ним и нажала красную кнопку на телефоне. Звонил Том Голдман:
— Ты встречалась с Сэмом?
— Да, он собирается с ней поговорить. Я попросила его сделать это лично.
Голдман хмыкнул.
— Хорошо. Ну что ж, я думаю, лучше подтвердить наше решение как можно скорее. Если мы будем держать их в подвешенном состоянии день-другой, а потом все равно объявим Роксану, это будет выглядеть неприлично.
— Ладно, Том. Я только что закончила разговор с «Си-эй-эй», дай мне час времени, и я сделаю заявление.
Он засмеялся тихо и тепло:
— Конечно. Я предоставляю решать тебе, я верю в твой безупречный разум.
Повисло минутное молчание.
— Ты собираешься завтра на прием к Изабель Кендрик? — спросил Том осторожно.
— Только минут на десять. Мы покажемся и уйдем. — Элеонор улыбнулась. — Если я совсем не приду, Изабель и… — Она остановилась, потому что хотела сказать «Джордан», но вовремя спохватившись, продолжила:
— ..и все остальные наведут на меня порчу.
— Ax… — произнес он разочарованно, а потом, поколебавшись, сказал:
— Я надеялся, ты останешься. Нужно же нам хоть когда-то поговорить?
Элеонор почувствовала, что напряглась и ощутила то самое волнение, которое испытала вчера утром наедине с Томом, но захотела убедиться, права ли она.
— Но мы и так все время говорим.
— Я не имею в виду бизнес.
— У нас ведь столько возможностей общаться. В прошлый уик-энд мы играли в теннис.
Снова пауза.
— Я имею в виду только нас. Тебя и меня.
Ее словно ударило током. Элеонор попыталась взять себя в руки. Собрав все силы, она постаралась обычным тоном произнести:
— А ты думаешь, на этом большом приеме мы сможем ускользнуть и поговорить?
— Да, именно так я и думаю. — Он снова хмыкнул, явно смущенный.
Элеонор казалось, ее сердце стучит уже в ушах, почти оглушая. Язык прилип к небу.
— Что бы там ни было, я надеялся, ты останешься.
— Хорошо, я останусь.
Том повесил трубку.
Целую минуту Элеонор Маршалл смотрела на телефонный аппарат, пытаясь утихомирить дикую, странную пульсацию в крови.
Дэвид Таубер взялся руководить ее жизнью, и Меган не могла бы сказать, какие из его поступков ей больше всего нравились. Его появление на красном «скакуне», когда он примчался и вырвал ее из той дыры, или шампанское и букет роз, присланные на следующее утро, или подписание контракта в отделанных мрамором кабинетах «Эс-Кей-ай» под присмотром самого Сэма Кендрика и злобным взглядом Кевина Скотта. Контракт, который, как с удовольствием сообщил Дэвид, был на двести пятьдесят тысяч долларов.
Четверть миллиона долларов! Тина и Жанна были вне себя, не в силах справиться с завистью даже ради того, чтобы как-то к ней подлизаться. Может, это и нехорошо, но Меган испытала удовольствие, увидев их раскрытые рты и выпученные глаза. Впрочем, нет, ничто не сравнится с тем удовольствием, которое она получила, подъехав на новеньком арендованном «БМВ» к кафе мистера Чикена, чтобы подхватить Стэйси на обед. Боб Дженкинс попытался втереться в доверие, извиняясь, что был не слишком вежлив с ней — он чуть не падал ей в ноги.
— Мы все знали, что ты добьешься успеха. С первой секунды, как ты появилась у нас в дверях, можно было понять, что ты особенная.
Она обернулась и в наступившей тишине ответила громким сладким голосом:
— В отличие от тебя, Боб, мелкого мерзавца.
Ну что ж, верно говорят: сладкое это чувство, месть.
Сама Меган с трудом верила, что все происшедшее с ней — правда. Каждый раз, проснувшись утром, она щипала себя, оглядывалась вокруг и думала: да наяву ли все это?
Секунда-другая уходила на то, чтобы понять, где она: новая квартира такая чистая и просторная по сравнению с ее прежним жильем. В ней тихо, как в могиле. Если не считать уличного шума, конечно. Но в городе человек быстро к нему привыкает. Нет, тихо тут потому, что не слышно ругани Жанны и Тины. Невероятно, она проснулась, а горячая вода еще не кончилась и на кухне не сидит какой-нибудь дурень, приведенный Тиной, и не пьет кофе из ее, Меган, кружки. Здесь живет только она. Одна. Полностью оборудованная кухня, мягкие ковры в каждой комнате, и есть даже кабинетик для работы. Квартиру нашел Дэвид, и когда он привел ее и пропустил в двери, Меган с трудом удержалась от слез.
— Дэвид, это так здорово. Но я не могу себе это позволить.
— Конечно, можешь.
Он был такой уверенный, в голосе ни тени сомнения.
Меган посмотрела на его безупречный костюм, платиновый «Ролекс» и почувствовала себя идиоткой. Надо же, высказалась. Конечно же, она может себе это позволить. Иначе Дэвид не привел бы ее в такую квартиру.
— Мы оплачиваем аренду и все удобства прямо из твоего счета. Тебе не надо беспокоиться об этом. Тебе вообще не надо ни о чем беспокоиться.
— Из моего счета?
— Да, Норман Дрю будет вести твои счета, я всегда пользуюсь его услугами для открытия счетов новых клиентов.
Мои счета! Меган не знала, смеяться ей или плакать.
Что сказала бы мама, увидев ее сейчас? Толстая некрасивая Меган, вечная неудачница. Всегда в семье на последнем месте. И она поселилась в такой шикарной квартире! В центре самого знаменитого города века — в Лос-Анджелесе!
- Предыдущая
- 31/100
- Следующая
