Скиталец. Флибустьерское синее море (СИ) - Баранов Василий Данилович - Страница 5

– Ладно, – согласился и Данька и Славик.

– Мы разъезжаемся, – сказал Максим – в разные стороны.

Максим поднялся из кресла, подошел к аквариуму. Постучал по стеклу. Повернулся к друзьям, увидеть их лица.

– Жало, – признался Славик, – что мы вот так по разным углам.

Данька нашелся:

– Почему по разным углам? У нас же сотовые телефоны. Созвониться всегда можно. И каникулы будут. Обживетесь, компьютеры поставите, по Скайпу можем общаться. Ну, что вы? Чего грустите?

– В самом деле, – подвёл итог Славка, – Мы всегда будем рядом.

– А ты как? – Спросил Макса Данька. – Едешь?

– Да. Завтра уезжаю в Мурманск. – У Максима глаза радостно заблестели. Сомнений не было, он твердо решил.

– А что мать? Все еще не хочет тебя отпускать? – Данька знал, что мать Макса мечтала о другой карьере для сына.

– Большим желанием не горит, но отец ее успокоил. Он сказал. Пусть едет. Учится. Глядишь, перебесится. Вернется. Купит пару пароходиков. Тут и пригодятся его знания. Будет владельцем заводов, дворцов, пароходов. Займет мое место.

– И она успокоилась? – Данька лукаво улыбнулся.

– Ты что, не знаешь ее? Так, немного. Она себе в голову вбила, что военные корабли прямо у причала тонут. Особенно, ночью. Она мне все твердит: Максим, ты на ночь надевай на себя спасательный круг. Парни, вы представляете, я сплю со спасательным кругом на шее.

Ребятам показалось это смешно. Данька предложил:

– Ты делай, как я. Вы выходите в море. Это обыкновенный морской круиз. Она же не раз ездила по Средиземному морю. Вот ты и скажи, вы отправились в круиз. Развлечься, отдохнуть.

– Ты сам своим родителям говоришь, что ты там, на Карибах, в круиз отправился? – Усмехался Максим.

– Да, говорю. Всякий раз. – У них в доме это вошло в привычку, как ритуал. Он успокаивал мать, а она делала вид, что верит в эту чепуху.

– И они верят? – Макс спросил, зная ответ.

– Нет, – сказал Данька, – конечно, не верят. Она же видела, как я два раза в этих окровавленных бинтах приходил. Только делает вид, что верит. Это у нас, как игра. Я пытаюсь ее успокоить, а она делает вид, что успокоилась. Но твоя-то мама не знает этого. Ты ей расскажи, как ты жить будешь на авианосце. Большой корабль. Там много прогулочных палуб. Вы будете гулять по палубам, есть мороженое, конфеты лопать. Там несколько бассейнов, всегда можно искупаться. Шезлонги всюду стоят. Лежишь, загораешь. Каюта у тебя первого класса. Поесть – в ресторан. Кругом киоски с сувенирами, бутики. Стюарты бегают, суетятся. Пытаются угодить своим пассажирам.

– Даня, думаешь, она поверит? – Максим откинулся на спинку кресла, чуть прищурился.

– Может ей так легче будет. – Предположил Данька. При этом он подмигнул Максиму. – Ты ей не проговорись, что на всех авианосцах для отдыха матросов сауны с девочками.

– Чего? – Встрял Славка. Это у него запас конфет закончился. Он с тоской и тревогой смотрит на пустеющую вазу.

Макс рассмеялся.

– И ты туда же, Славик. Теперь со мной на флот пойдешь, к девочкам? – Он по-своему понял интерес Славки.

– Ну, вас! – Огрызнулся Славка. Как можно думать о всякой ерунде, тем более далекой, когда ваза с конфетами рядом. Журавля в небе пусть другие ловят, синица в руках надежнее.

– Данька, ты так расписал, буду проситься на авианосец служить потом, когда закончу обучение.

Максим, тебе не служить на авианосце, но корабль, на котором ты будешь служить, прославится в веках.

– Вот, – грустно подвел итог тот парнишка, что был похож на Максима, – я никому не нужен. Меня на флот не возьмут.

– Брось, – успокаивал Юн. – Возьмут. Ты что, пострелять не хочешь. Из пистолета, из автомата.

– А можно будет? – Поинтересовалось детство Макса.

– Как без этого. Бах! Или чего кинуть. Гранату! Тебе все завидовать будут.

– Я буду стрелять, – обрадовалось детство Макса.

– Конечно. Как без этого.

– А ты, Юн? А Данька?

– Куда он денется. Он без меня, как без рук. Как он будет все эти рожи корчить, придуриваться. Ребята, говорят, что в старости люди впадают в детство. Даньке это не грозит.

– Почему? – Поинтересовалось Славкино детство.

– Потому, что он из этого детства никогда и не выпадал. Поэтому и впасть в него он не сможет.

– Ладно, они взрослые. Пусть занимаются своими делами. Скучно с ними. Пойдем на улицу, парни.

Эта троица тихонечко вышла из комнаты, оставив взрослых заниматься их серьезными делами.

Максим спросил у Даньки:

– Ты завтра пойдешь подавать документы в юридическую академию?

– Угу, – хмыкнул Даня, – пойду. Нечего откладывать, а то они снова будут меня отговаривать. Им надо, что бы я в нормальный институт пошел. Куда я, парни? В Исторический? Сидеть и копаться в пыли. Не могу я так. Не мое это. Мне надо что-то поживее.

– А что? Тебе пойдет. – Говорил Максим. – Ты только смотри, не перепутай там. У тебя здорово получается, там ты пират, разбойник, а здесь закон защищаешь. Как бы и то и другое.

Славка, дожевывая очередную конфету, сказал:

– Не перепутает. Полицейские все – оборотни в погонах. – Получи, это тебе за мышей.

– Точно, – сказал Макс. – Они постоянно, либо сами воруют, либо крышуют. Во всех фильмах так. Вот забавно, представьте. Свен, капитан, сидит в каюте, пересчитывает пиастры, золотишко. Данька соскакивает с сундука и спросонья, приснилось ему, и как заорет: лежать! Работает ОМОН! Я тебя сейчас, Свен, в трюм на пожизненное засажу!

– Ладно вам, – смеялся Данька, – ничего я не перепутаю. Придумаете. Если полицейский, так сразу взяточник, бандит. А медики? Если верить телевизору, то там таких тоже полно. Больничными торгуют, справками.

– Нет, врачи не такие. – Заявил Славка. – Мы клятву Гиппократа приносим.

– Ага, поклялись. – Максим усмехается. – Про нас моряков такого не скажешь.

– Про вас, моряков? – Данька опять придумал. – Раньше, у вас жизнь была лучше. Крейсер, сторожевик или что побольше продать. На металлолом. Деньги в карман. Сейчас похуже. Но тоже не плохо. Выйдите в нейтральные воды. Загрузите пару мешков герыча. Спрячете в ракетную шахту. Кто проверит. Военная тайна. Можно и адмиралу мешочек отсыпать. Этим вы и живете. На этом флот держится.

– Чего?! Ты зачем нас, моряков в грязь мордой! Чернуху на нас вешаешь. – Возмущался Макс. – Ты же сам моряк. И такие вещи!

– Максим, это я сдуру. – Говорил Данька. – Вы у нас лучшие. Вы, как это, гардемарины.

– Вот, вот. Думай, что говоришь. На рею вздернем.

– Хорошо, парни. Как пел Высоцкий, не клевещи на нашу молодежь, она опора наша и оплот. То есть флот. Я исправлюсь, буду хорошим. – На лице Даньки искреннее раскаяние. Он обычный арлекин, и может надеть любую личину.

Еще полчаса мальчишеского трепа. Потом Данька сказал:

– Что? Пора, наверно. Кончай посиделки. Вам еще вещи складывать.

Они стали прощаться.

– Давайте, поклянемся в дружбе на века, – предложил Славка.

И они принесли клятву.

Данька не спеша пошел домой. Грустно расставаться с друзьями. Не просто стать взрослым. Он вернулся домой, в свою пустую квартиру. Родителей еще не было. Бесцельно слонялся по комнатам. От нечего делать включил телевизор. Плюхнулся в кресло напротив этого ящика. Прикрыл глаза и слушал в пол уха диктора, почти не понимая, что тот несет с экрана. Вернулись родители. Мать и Аркадий пошли переодеваться. После Мария Петровна на кухню. Надо кормит своих мужиков. Аркадий присел на диван. Листал какой-то каталог.

К очередной выставке готовится, – решил Данька.

После ужина все собрались возле телевизора. Извечная привычка людей. Еще древние люди все собирались возле костра или очага. А в новый век все приходят к голубому экрану. Мария Петровна вновь вернулась к своей мысли.

– Даня, может, ты в другой институт подашь документы? В хороший? – Мария села рядом с сыном.

– Мама, а юридическая академия не хороший институт? Туда все идут. – Вот опять начинается. Быстрее подать документы, и все обсуждения прекратятся.