Фиолетовые строки (сборник стихотворений) (СИ) - Петров Андрей Алексеевич - Страница 3

***

Покрепче себя обними,

Подбей себе ласково плед...

Под бред государственных СМИ

Забудется собственный бред.

Повесился жирный твой кот,

С балкона попрыгали сны,

Закончились вести про спорт -

Спортсмены бедны и больны.

И вечер стучится в окно,

Зовет вместе в томную ночь...

По телику крутят кино,

Герою уже не помочь,

Богатый и властный злодей

Зачем-то решил всем вредить...

Все лучше твоих новостей,

Во всем этом можно чуть жить...

Но голос тирана звучит

В анонсе, внушая мотив,

Какой-то размеренный бит -

И ты его любишь почти,

И ты его хочешь уже,

С харизмой, хоккеем, дзюдо

На верхнем своем этаже

Под тусклой вечерней звездой.

И враг, он сказал, не пройдет -

Что делать врагу в этом сне;

А родина скачет вперед

На белом своем скакуне.

Уже не в обрыв, а по дну

Несется горбатый скакун,

Вступивший в большую войну

Под бой псевдо-рокерских струн,

На байке летит сатана

С крещеной своей бородой...

И счастлива, в общем, страна -

Наверное, вместе с тобой.

И вечер играет вдали,

За гладким граничным стеклом,

И хочется очень любви -

И смерти, но только потом.

Берлинское

Вернемся на улицы, в дыры, в трущобы,

Забьемся подальше в нору...

Не хочется? Знаю. Конечно. Еще бы.

Но здесь я уж точно умру.

Не видно рассветов за строем гостиниц,

Не слышен родимый шансон.

Европа подносит красивый гостинец,

Но он, извини, заклеймен.

Туда возвращаться - на вечные муки,

В поеденный плесенью ад.

Там жмут негодяи холеные руки

И печи с костями дымят.

Они бы могли не людьми, а дровами,

Но дороги нынче дрова.

Зимою, в морозы, растопит и нами

Свой вечный огонь град Москва.

Сейчас прилетим и, сложившись в машине,

Поедем бояться и ждать...

А если ты хочешь остаться в Берлине,

То я не могу осуждать.

***

Телефонная трубка повесилась,

И какую неделю не снять...

А, наверное, было бы весело

С кем-то вместе, напару скучать.

Жги хамон и стучи в окровавленный

Барабан - ведь таков твой закон.

Если скучно, сгребай персик давленый,

Жги хамон, жги хамон, жги хамон!

Если грустно, борись с оппозицией,

Улыбнись им в окошко тюрьмы,

Доведи всех до нужной кондиции,

А потом уже до Колымы.

Если плохо, воруй территории,

Если горько, спонсируй террор,

Все равно ведь в учебник истории

Ты войдешь, как убийца и вор.

Жить не хочется в мире сгорающем,

Но готовом лизать твой сапог...

В этом мире, тебя обожающем,

Ты уже навсегда одинок.

Разнеси его к черту ракетами,

Преврати его в звездную пыль

Вместе с этими горе-поэтами -

Сами спутали небыль и быль...

Телефонная трубка повесилась,

В тронном зале сгущается мрак.

Лиц, событий, дат будущих месиво

Собери в побелевший кулак,

Обрати их бумажками алыми

И по ветру пусти на восток,

И покройся двумя одеялами...

Я-то знаю, как ты одинок.

***

Не нужно нежности твоей.

Ее надолго не хватает.

Она за день надоедает

И вновь становится ничьей,

Нет, не сгорает без следа,

Но вянет, как цветы - дежурно

Цветы выбрасывают в урну,

И выливается вода.

Я дорожу своей водой.

Я для любви навечно молод.

Не нужно нежности такой -

Мне без нее теплее холод...

З. С.

1. Мы похожи... Мы совсем не похожи...

Я б не смог так безрассудно-спокойно

Отрицать озноб, живущий под кожей -

И живущий удивительно вольно.

Каждый миг - недолговечный и зыбкий,

Нам и видеться еще две недели -

И растает на вокзале улыбка,

Растворится где-то в небе апреля.

Из мгновенной в долгосрочную память

Переплавятся те тонкие пальцы -

Скрупулезно мозг продолжит их плавить,

Перемешивая с тьмой ассоциаций.

И не узнанным во мраке прохожим

На проспекте обогну тебя людном -

Мы останемся ужасно похожи,

Нам останется до ужаса трудно.

Будут дальше дни лететь, выходными

Разбавляя будней грубую стаю...

Ну и да, я сохраню твое имя -

Я не все ведь имена забаваю.

2. И правильно. И хватит. И не надо.

Два слова в день - достаточно вполне.

Теперь уж мы не в городе блокады -

Мы там, после чего конец войне.

Два слова в день... А знаешь, это много!

Не нужно никаких дурацких слов!

Скорей бы уж обратная дорога -

Совсем бессловных несколько часов.

А дальше - жизнь, где слов не будет вовсе

И где черты из памяти сотру.

Тебе - апрель, я выбираю осень

И предаюсь холодному перу.

***

Они слились в объятьях томных для зависти других, всех тех, кто здесь, на шарике огромном, среди пиров, забот, утех все остается одиноким. Пусть смотрит он, пусть плачет он - недаром создан он двуоким - для слез над тем, чего лишен. Они целуются нещадно, он гладит пыль ее волос, и если завтра смерть, то ладно, ведь главное - все началось. Назло соседям и прохожим она его целует в грудь... Их останавливать - негоже, смотреть на них - не обессудь, их ненавидеть даже странно, к тому же им на все плевать, они хотят совместно в ванну, потом совместно будут спать. Ячейка общества, е. мать их, вполне счастливая семья, и нам завидывать бы хватит, а не выходит ничего, и, вечно гневом огажденный от гнева из-за облаков, союз младой, обожествленный целуется.

#АндрейПетров

Часть 3. Теплая.

Фиолетовое стихотворение

Я не играю пантомиму,

Не разговариваю с ветрами,

И жизнь проходит как-то мимо,

И все иссиня-фиолетово.

И, сквозь колес зубовный скрежет,

Такая робкая и тихая,

Висит, мигая мне все реже,

Звезда над старой облепихою.

В ее лучах, внимая запахам,

Перебирая струны лиры,

Сидит немой пришелец с запада,

Без адреса и без квартиры,

Сидит совсем один под ветками,

Хрустит кусочком шоколада,

И ночь иссиня-фиолетова,

И ничего ваще не надо.

Неземное

Средь утренней дурманящей неспешности

Ангелом в кудрявом парике

Пусть другой напишет о безгрешности...

Я пишу пока что о грехе.

В толчее грешащих и молящихся,

Связь с землей порвав уже давно,

Я пишу на фоне труб дымящихся,

Распахнув квадратное окно,

Я пишу, вдыхая жадно выбросы,

И земля, и небо под окном -

Все истоптано, все кем-то вылизанно..

Тем земным ли в мире неземном?

И душа себе спокойно мается,

Продолжая свой нелегкий труд.

Строчки на листе в одну сливаются

И текут куда-то, и текут...

Две судьбы