По закону перелетных птиц - Нергина Светлана - Страница 39

• Предыдущая
• 39/90
• Следующая

В глазах потемнело. Отступать было некуда.

На три долгих вдоха в комнате повисло гнетущее молчание. Слышно было, как бьется в окна угрюмый осенний ветер и как скрипит ткань плаща, раздираемая когтями Желя. Линта уже оставила попытки призвать его к порядку.

– Хорошо. Говори.

А что говорить-то? Что можно сказать человеку, с которым почти полгода прожил в одной комнате, а теперь вдруг обнаружил, что сделано это совершенно зря?

Линта тяжело вздохнула и несколько раз нервно погладила попискивающего Желя по голове.

– Молчишь? Ну что ж, тогда давай скажу я…

Григ ожидал чего угодно: криков, истерики, расплавленных взглядом стекол и огненных волн. Чего и всегда стоит ожидать от разгневанной ведьмы. Но Линта даже не встала с кресла. Даже не развернулась, чтобы видеть его лицо. Только глухо роняла одну фразу за другой:

– Да, я знала, Григ. Не могла не знать, я, увы, не слепа. Сначала, конечно, как и все, хотела закатить громкий, безобразный скандал и уйти, с чувством хлопнув дверью. Потом – узнать, кто она такая, чтобы понять, чего тебе не хватало во мне… А потом… перегорела, наверное. Зачем мне знать, кто такая она? Какая мне разница? Смысл не в том, кто тебе нужен, а в том, что я тебе не нужна.

Григ бессильно вонзил ногти в ладони.

– Линта, ее не было. Были они.

– О, это, безусловно, делает тебе честь! – хрипло и страшно расхохоталась девушка. – Но суть не в этом, Григ. Ты хочешь уйти? Уходи!

Дисцитий со вздохом присел на подлокотник ее кресла.

– И ты не хочешь даже попрощаться по-человечески?

Линта перестала смеяться и подняла на него тяжелый горький взгляд.

– По-человечески? А разве ты знаешь, что это такое, Григ?

– Линта, я прошу…

– Нет, погоди. Как это? С хладным поцелуем в лоб и вечной фразой «Давай останемся друзьями»? Этого не будет.

– Почему? – Григ машинально крутил в руках браслет часов.

– Потому что после нее всегда начинаются бессонные ночи, бездарные стихи и безобразные попойки. Не твой стиль. – Голос, набрав силу, звучал жестко и остро. – Так что найди в себе силы сказать «прощай» и уходи!

В порыве возмущения Линта даже вскочила на ноги, и Жель с радостным писком наконец-то стащил с нее плащ. Чтобы Григ в ужасе отшатнулся.

Светло-зеленое платье было насквозь пропитано кровью. Две или три рваные, явно нанесенные когтями или зубами тагров раны в груди были с трудом, на скорую руку перебинтованы прямо на поле боя. Линта покачнулась и снова упала в кресло.

Григ ошалело уставился на нее.

– Почему ты молчала? Как тебе помочь?

– Какая трогательная забота! – скривилась в ядовитой усмешке ведьма. – А главное – как вовремя проявленная!

– Тебе нужен врач!

– Мне нужны «слезы единорога» и твое отсутствие, – сквозь зубы бросила Линта, снова запахиваясь в плащ.

Догадливый Жель помчался в умывальню, где у них хранились зелья и настойки.

Григ покачнулся, словно от пощечины. Поклонился и, ничего не видя перед собой, вышел в коридор.

– Ты сильная птица, – прошелестел за спиной голос вернувшегося к Линте домовенка. Жель неловко гладил дисцитию лапкой по плечу. (Ведьма молча приняла от него флакончик с едкими «слезами единорога».) – Но мне тебя жаль.

Луна неярко, равнодушно, но весьма кстати расплескала ровный тусклый свет по мрачно серебрящимся в темноте надгробиям. Тени от деревьев, такие яркие и контрастные в полнолуние, в нынешнем свете едва нарождающейся ночной скиталицы легко колебались призрачным кружевом, почти не мешая обзору. Ветер, порывисто забирающийся под воротник днем, теперь подутих и только тоскливо выл в кронах высоких стройных сосен. Словом, самое место для идеальной засады, даже прятаться не надо: встал у могилки, оперся локтем о холодный памятник – и дыши себе свежим воздухом, поджидая. Только вот, зараза, комарья пропасть…

Григ пробурчал себе под нос отгоняющее заклинание, но торжествовать победу магии над низшими существами не спешил: во-первых, хватало этого заклинания только на какую-то четверть часа, а, во-вторых, любая, даже пассивная волшба могла не вовремя отвлечь при схватке. Так что лучше было бы все же, натянув на голову капюшон и подняв воротник куртки, сцепить зубы и терпеть. Заговорить укусы по горячим следам ничего не стоит, но и стоять, ощущая, как в тебя то там, то здесь впиваются зудящие насекомые, – удовольствие небольшое.

Впрочем, это уже детали.

В общем и целом тем, как изменилась жизнь за последнюю седмицу, Григ был весьма и весьма доволен. Заниматься усиленными поисками «чего-то, бог весть чего» граф предпочитал в одиночестве, оставляя дисцития «на хозяйстве»: развести костер, подковать коней, приготовить ужин, натянуть охранные заклинания перед ночлегом на опушке – и дальше в том же духе. Бытовых проблем у двух странствующих магов оказалось непростительно много, но и решать их Григ предпочитал со свойственной ему элегантностью.

Трех-четырех ночевок у горящего в темноте костра, воя нежити почти над ухом (по ту сторону охранного кольца), банально отмерзающей к рассвету спины и завтраков подгоревшей с непривычки кашей Григу вполне хватило, так что в дальнейшем ночевали они в селениях и на постоялых дворах. И дисцитий из мальчика на побегушках плавно перешел в разряд профессионального практикующего мага, за ночь умудряющегося заработать больше денег, чем они вдвоем могли потратить за несколько дней. Так что вскоре Григ практиковал уже больше ради удовольствия и опыта.

И вот сейчас этот опыт принес знание, что нечего, стоя в засаде, отвлекаться на посторонние мысли. Навья легко выскользнула из-за надгробия и беззаботно направилась к отстоявшей несколько поодаль деревне.

Вообще говоря, староста деревни, нанявший Грига, с пеной у рта утверждал, что в округе безобразит волколак, но на это и рассчитывать не стоило. Ликантропия – сложный и тонкий процесс, в естественной среде встречается крайне редко. Чаще всего это маги грешат подобным оборотничеством с одними им известными целями, а вот наткнуться на природного волколака где-то в восточной глухомани было почти нереально. Свойства организма, наделенного столь удивительной способностью, настолько уникальны, что каждый оборотень был на отдельном учете и едва ли не под охраной Совета магов. За нежить волколаков не считали: даже в зверином облике они сохраняли разум, хотя и приобретали плюс к нему еще и нечеловеческую интуицию и крепко хватающиеся за жизнь инстинкты.

А вот навьи – совсем другое дело. Эти неупокоенные духи недавно умерших рождались часто, стоило лишь нарушить хоть в малейшей степени строго оговоренный магами и церковью обряд погребения. Вынести гроб из дома не ногами, а головой вперед, не забросать дорогу цветами – и вот уже оскорбленный дух, увидевший при выносе дорогу домой, спешит вернуться к рано возрыдавшим родственникам. А частенько и ошибается, заходя к соседям.

Материальным оружием навьи пользоваться не могли, а плоти не имели, так что все их способности ограничивались сменой призрачного облика и наведением ужаса на родных и знакомых. Позднее, если навью не упокоить в принудительном порядке, она приобретет возможность наводить порчу и проклятия, но вот такая, молоденькая, за которой, вполголоса чертыхнувшись, погнался Григ, пока и завывать-то толком не могла.

Хотя очень старалась дебютировать на высший балл, целенаправленно беря как можно более высокую ноту. Уши заложило от дикого, прерывистого вопля.

Григ, отчаявшись дождаться, пока нежить выразит свои чувства и благополучно утихнет, отшвырнул слабо фосфоресцирующее облачко силовой волной. То подавилось собственным криком и отлетело на сажень. Оскорбленно замерцало, собирая силы для атаки.

Беда в том, что просто уничтожить навью, зашвырнув в нее сгустком огня, нельзя. Точнее, исчезнуть-то она исчезнет, но вот следующей же ночью вернется вновь, очень обиженная и недовольная. А чтобы прочитать специально разработанное на этот вид призраков заклинание, требовалась хотя бы пятисекундная неподвижность объекта, чего навья предоставлять Григу не собиралась.

• Предыдущая
• 39/90
• Следующая