Бессердечный - Бэлоу Мэри - Страница 4

• Предыдущая
• 4/81
• Следующая

Тео усмехнулся:

– Раньше мы с тобой не засыпали ни на минуту. – Он неожиданно сменил тему, продолжая разговор, который они вели раньше. – Так ты говоришь – старшая, да? А она не старовата, Мадж?

– Для того, чтобы принести ему парочку сыновей, да и несколько дочек? – насмешливо спросила она. – Чушь, Тео. Ей двадцать пять. Она настоящая красавица и не какая-нибудь пустоголовая девица. Ей ведь тяжело пришлось, знаешь. Она подходит ему, Тео.

– Подходит? – сухо спросил он. – Я знаю Гарндона. Это не сведет его с ума. Он может найти и более привлекательную барышню.

– Возможно, – ответила леди Стерн, – я не знаю его вкусов. Но Агнес только восемнадцать. Да, она хорошенькая,славная, но для мужчины его возраста, с таким жизненным опытом, она будет только игрушкой. Анна была бы ему хорошим спутником.

– Многие предпочли бы взять такую куколку в жены. Восемнадцать лет – хороший возраст, чтобы родить.

– Ради бога, – она повернулась, чтобы поцеловать его, – давай попробуем. Анна очень дорога мне. Мне бы так хотелось выдать ее за герцога. За твоего племянника, Теодор.

Он довернул голову, и их губы встретились.

– Почему бы и нет? – сказал он. – Мальчиком не так просто управлять. Мне понадобилось два года, чтобы уговорить его вернуться в Англию. Может, понадобиться еще два, чтобы уговорить его вернуться в Баденское аббатство. К тому же он утверждает, что не хочет жениться. Что ж, попробуем убедить его в прелестях зрелого возраста.

– Анна тоже заявила мне, что не собирается выходить замуж, – ответила леди Стерн. – Я едва уговорила ее сшить себе несколько модных платьев, чтобы она могла появиться в городе. Она выглядит ужасно провинциально.

Лорд Куинн скорчил гримасу.

– Люку это не понравится, – сказал он. – Но даже если мы возьмемся за это безнадежное дело, где мы познакомим их? Может, на балу у леди Диддеринг?

– Послезавтра вечером? Да, это будет прекрасно, Тео. Ох, если бы это только сработало. Моя милая Анна – герцогиня! Состоятельная женщина! Я так мечтаю, чтобы она была счастлива, как будто она моя собственная дочь.

Он нежно провел рукой по ее волосам.

– Ты сожалеешь о том, что у тебя нет детей, Мадж? Может, нам стоило попытаться?..

– Нет, – ответила леди Стерн. – Не стоит сожалеть, Тео. Я прожила хорошую жизнь. И она еще не закончена. Мне пошел только пятый десяток. Может быть, еще не поздно...

– Время нашего свидания почти истекло, – сказал лорд Куинн. – Я сегодня обедаю у Поттеров, а они всегда рано садятся за стол. Может, с пользой проведем оставшееся время?

– Да. – Леди Стерн снова вздохнула от удовольствия. – Да, Тео.

Его мать, сестра и брат будут на этом балу, куда дядюшка так уговаривает его пойти. Люк догадался об этом еще до того, как узнал наверняка. Пожалуй, будет трудно сразу отыскать их в таком людном месте после десяти лет разлуки. Он не избегал встречи с ними, ведь для этого он вернулся в Англию. И конечно, он не мог ждать, что они первые навестят его, хотя они наверняка знали, что он в Лондоне. Если он еще на несколько дней отложит свой визит к ним, они могут подумать, что он боится.

Он не боялся. Просто не хотел этого делать. Если бы Джордж был жив или оставил после себя сына, все было бы иначе. Люк мог бы остаться в Париже до конца жизни и забыть, что он был рожден в Англии. Забыть, что у него все еще есть семья. Они не нуждались бы в нем, а он, без сомнения, не нуждался бы в них. Он давно забыл, что это такое – нуждаться в ком-то.

Но Джорджа не было, и у них с Генриеттой не было сына. А значит – он навсегда привязан к Англии и к Баденскому аббатству, где он был рожден и где жила его семья.

Этот визит был неминуем. За день до бала он явился в дом Гарндонов, его собственный дом, хотя он и не жил там, а арендовал на месяц особняк. Возможно, это был глупый поступок и проявление трусости. Дело в том, что он просто не хотел жить под одной крышей со своей матерью. Да его и не приглашали жить там, хотя он, конечно, не нуждался в приглашении. Может быть, мать даже не знала, что он в Англии.

Слуга, встретивший его в холле, был ему не знаком. Но он был отлично вышколен, что всегда так нравилось его любовницам. Когда Люк представился, на мгновение в глазах слуги вспыхнули искорки, но он тут же стал еще более почтительным. Было ясно, что он мучается вопросом, как представить Люка. Как гостя или?..

Люк решил выручить беднягу.

– Узнай у вдовы герцога Гарндонского, принимает ли она этим утром, – велел он.

В ожидании Люк прошелся по залу и остановился перед картиной – тщательно выписанным ландшафтом в золоченой раме.

Герцогиня приняла его в утренней гостиной, поскольку он не объявил о цели своего визита. У нее было всего несколько минут, чтобы подготовить себя к встрече с сыном, которого она не видела десять лет, но, когда он вошел в комнату, герцогиня поднялась ему навстречу совершенно спокойно.

– Мадам? – Люк поклонился, стоя в дверях. – Надеюсь, я нашел вас в добром здравии?

– Лукас, – произнесла она его имя после нескольких секунд молчания. – Я слышала, что ты изменился, но не ожидала, что настолько.

Она была такой, какой он помнил ее: собранная, подтянутая, без тени улыбки. Ее темные волосы были тронуты сединой, и это единственная перемена, которую он смог заметить.

Она никогда не выглядела молодой или старой, подумал Люк.

В ней никогда не было тепла и материнской нежности – ею всю жизнь руководило только чувство долга. Любовь, которую она, возможно, испытывала к своим детям, была принесена в жертву их воспитанию и подготовке к тому, чтобы они стали достойными членами высшего общества. Ей чужды были эмоции и чувство юмора.

– Я еще оставался ребенком, мадам, когда вы сочли меня недостойным быть вашим сыном, – сказал Люк. – С тех пор прошло десять лет.

Герцогиня ничего не ответила.

– Наконец-то ты вернулся домой, к своим обязанностям, – начала она. – Мне не нравится, что ты поселился в другом доме, когда у тебя есть свой собственый.

Люк молча кивнул. Он не собирался объяснять причины своего нежелания жить в их доме. Он вдруг понял, что пытается вспомнить, обнимала ли она его когда-нибудь? Нет, он не мог припомнить ничего подобного. Прием был в точности таким, как он и ожидал. Разве мог он надеяться на объятия, слезы радости и теплые слова. Он не принял бы их, даже если бы так и случилось. Это должно было произойти десять лет назад. Мать даже не попыталась защитить его от сурового приговора отца. Она не поцеловала его на прощание и не сказала, что любит и будет любить его несмотря ни на что. Она до конца выдерживала этикет.

– Надеюсь, сестра и брат хорошо себя чувствуют, – произнес Люк, прерывая молчание.

Она кивнула:

– Дорис – девятнадцать, а Эшли – двадцать два. Они без присмотра отца уже пять лет и два года – без главы семьи.

Она просила его о помощи? Или это был упрек, что до сих пор он пренебрегал своими обязанностями? Скорее последнее, решил Люк.

Горевала ли она, когда умер ее муж? Когда умер старший сын? Джордж умер от холеры. Из всей семьи она забрала только его, хотя в деревне многие умерли от этой болезни.

– Разве это так важно? – ответил он матери. Они все также стояли в разных концах комнаты.

Она даже не пригласила его сесть в его собственном доме, снова подумал Люк. Он помнил, где находится.

– Дорис готова на неравный брак, – сказала герцогиня. – Несмотря на то, что я специально перевезла ее в город, чтобы она общалась с людьми ее круга и могла составить выгодную партию. Эшли стал каким-то диким, совершенно неуправляемым. Он как будто забыл о своем положении в обществе. Самое худшее, что они прослышали о подвигах своего старшего брата в Париже и надеются, что ты поддержишь их ужасное поведение или, по крайней мере, закроешь на это глаза. Они считают, что, если отца и Джорджа нет, они могут делать все, что им вздумается!

Люк поднял брови.

• Предыдущая
• 4/81
• Следующая