Сильнее истинных (СИ) - "Pink bra" - Страница 3

Шум и паника в зале нарастали. Замигал и потух свет. Малыши, которых была пара сотен в помещении, подняли такой неимоверный шум, что я опешил, а близнецы своим воем влились в общий ор. Мне тоже хотелось закричать или хоть что-то сделать. Но теплые ладошки, которые я держал в обеих руках, напоминали, что не могу себе позволить собственную истерику.

Даже не знаю, сколько все это продолжалось. Крики стали понемногу стихать. Реветь дети продолжали, но на громкие вопли сил у них больше не осталось. Мне даже удалось расслышать жалобы близнецов на то, что они описались. Снова с сожалением подумал, что не могу себе позволить и такое проявление эмоций. Пока же прислушивался к взрывам. Мне показалось, что уже не стреляют. И только додумал эту мысль, как совсем рядом шандарахнуло так, что одна из стен зала обрушилась. В свете авариек трудно было что-либо разглядеть, да и далеко мы стояли. Но пыль и мелкие осколки от конструкций убежища и до нас долетели.

Рев и крики детей возобновились по новой. Очень сильно удивлял тот факт, что мы до сих пор живы. И тут же я сообразил, что от самого убежища уже ничего не осталось. И никого!

Зал, где мы смотрели спектакль, располагался в конце комплекса, рядом с вентиляционным блоком (жилых помещений здесь не было из-за постоянного шума систем). И волею случая я с малышами оказался в самом безопасном месте. Похоже, все наши родные уже погибли. А нам неимоверно повезло.

Но насчет везения я вскоре передумал. Прошло около часа от начала бомбардировки. Убежище было разрушено. Но сами захватчики никуда не делись. Тот огромный котлован, что образовался на месте укрытия, вполне позволял летательным аппаратам продолжить начатое.

Перестрелять детей, что теперь оказались в своеобразной открытой нише, было проще простого. И когда свет прожектора осветил нас, я зажмурился. Ждал залпа или чего-то подобного. Но космокатера продолжали кружить рядом, по-прежнему не причиняя вреда.

«Может, увидели, что здесь дети, а не военные, и пожалели?» – подумалось мне. И только когда огромный летательный аппарат завис над котлованом, понял, что задумали кваи нечто похуже смерти.

– Прячемся в вентиляционной системе! – запоздало подал команду один из уцелевших аниматоров.

Толпа детей, что была постарше, туда и рванула. И тут же вдогонку им отправили небольшую ракету. От вентиляционного комплекса ничего не осталось. Да и от тех детей тоже. Хорошо, что я успел присесть и близнецов дернул вниз. Осколки пролетели над головой и нас не зацепили. Зато многим малышам не повезло.

Теперь к крикам паники добавился рев раненых. И все это под непрекращающийся гул катеров, шум полыхающих остатков укрытия, освещаемых десятком прожекторов.

Как кваи выдвигали гибкий коридор и выгружались десантники, я не видел. Зато боль от того, что меня кто-то пнул, ощутил. И, уже не дожидаясь второго удара, поспешил в указанном направлении. Братишек я так и не выпускал, крепко сжимая их ладошки. Похоже, кваи захватили нас в плен. Для чего и почему, задумываться времени не было. Тем более что возле того «шланга» мне пришлось притормозить. Отчего поток детей замедлился, я и не понял сразу. Зато потом ужаснулся и еле сдержал крик. Тех, кто не хотел идти на корабль, кваи убивали.

Но оказалось, что существуют и другие «критерии отбора». Мы как раз с близнецами дошли до входа, когда мальчишки, наконец, разглядели инопланетян. На экране головизоров это выглядело пусть и неприятно, но не так страшно. А вблизи все эти костяные черепа и клювовидные носы смотрелись ужасно.

Близнецы, не сговариваясь, хором заверещали так, что у меня заложило уши. Как только у них сил хватило издавать такие громкие звуки? И, похоже, именно это кваям совершенно не нравилось. Тот десантник, что стоял ближе, приподнял свое оружие и выстрелил два раза. И когда меня грубо подтолкнули вперед, я все еще не мог осознать, что продолжаю держать за руки уже мертвых братьев.

Шагнул, отпуская маленькие ладошки. Сердце ухнуло вниз, а спина моментально вспотела. И все равно не мог поверить, что малыши мертвы, а разумные существа могут так безжалостно себя вести. Дальше по коридору-переходнику я брёл как робот. Колени тряслись, липкая слюна скопилась во рту, а горло сжимал спазм.

Даже толком рассмотреть, куда нас согнали, я был не в силах. На тот момент мне уже было все равно, что случится со мной в будущем.

========== Часть 3 ==========

В голове у меня все перемешалось. Столько событий и трагедий за короткое время, что мое сознание не могло ни воспринять, ни поверить в случившееся. Трудно сказать, сколько бы я пребывал в таком состоянии, но тут мой взгляд наткнулся на маленькую девочку примерно пяти лет, ровесницу нашим близнецам. Широко распахнутые зеленые глазенки с ужасом рассматривали помещение. Малышка молчала и не плакала. Похоже, ее уровень паники достиг такого предела, когда производить любые звуки уже не получалось.

Теперь и я оглядел то место, куда нас всех сгоняли. Между прочим, раньше мне приходилось видеть подобное. Стандартный бокс с гелевыми креслами. В прошлом году со школьным классом я был на экскурсии. Мы тот военный звездолет вдоль и поперек облазили. Подобными боксами были укомплектованы все военные суда.

Кваи же эти боксы как-то захватили и теперь намеревались использовать для пленников. Все бы ничего, но стандартные космические кресла, рассчитанные на взрослого человека, никак не подходили для детей. Я-то с трудом заберусь на эту сидушку. А малыши, которых оказалось большинство, точно не могли справиться с поставленной задачей. Но поспешить занять места стоило. Гул двигателя сменился, и уже явственно ощущалось, что корабль начинает разгон. Уже не задумываясь, на одних инстинктах, я подхватил стоявшую рядом девчушку и закинул в кресло.

Только как пристегнуть ремнями такую кроху, не представлял. Маленькое тельце буквально утонуло в геле. Зато я сообразил, что места здесь хватит на двоих. Но даже для меня фиксирующие ремни были великоваты. Впрочем, когда я чуть развернулся корпусом и приобнял малышку, то ощутил фиксацию ремней.

Вовремя. Корабль еще не набрал скорость, но выполнял какой-то маневр. И, похоже, кваи на пленников было наплевать. Для чего нас вообще сгоняли на корабль, если нашей дальнейшей судьбой никто не поинтересовался? Как только последнего ребенка протолкнули в стартовый бокс, то дверь захлопнулась. И захватчиков тот факт, что дети маленькие, а самих кресел меньше по числу, чем нужно, уже не интересовал.

Естественно, что при резком повороте корабля те, кто никак не был закреплен, попадали на пол. Визг и плач детей возобновились. Мне казалось, что всех «крикунов» инопланетяне сразу убили и на звездолет загрузили только «тихих». Но дети не могли сдержать крики от боли.

И снова меня с головой накрыла паника – корабль начал разгон. Корпус звездолета наклонился, и дети, не успевшие сесть в кресла, с визгом покатились куда-то к дальней стене. Одна девочка зацепилась ногой за основание кресла. Снова рывок корабля, и вот уже ребенок отлетел к противоположной стене без ноги.

Такого ужаса я никогда в жизни не испытывал. Хотелось заорать вместе со всеми, но не хотел пугать сидящую рядом малышку. Хотя она уже начала поскуливать вместе со всеми.

– Закрой глазки, – увещевал я ребенка.

Та продолжала смотреть на кровавые ошметки, что теперь размазывало ускорением по стенам и полу.

– Не смотри, – уговаривал я малышку и старался сам абстрагироваться от происходящего кошмара. – Как тебя зовут, сколько лет?

Девочка по-прежнему не отвечала, лишь начала сильнее реветь.

– Не плачь, скажи, сколько тебе лет, как зовут? – повторял я.

Девочка повернула ко мне лицо и что-то пролепетала. А потом повторила. И я вдруг сообразил, что зря обращался к ней на всеобщем языке. Как же я забыл отличительную черту всех марийцев – зеленые глаза! Редкий изумрудный цвет был характерен для всех жителей Мара.

Похоже, родители малышки не занимались с ней специально. В школе языки других рас начинают учить примерно в третьем-четвертом классе. Тогда же и всеобщий язык. Это мне с раннего детства делали упор на тасийский. А наречие представителей Мары я не знал. Вернее, помнил пару десятков слов на уровне: «Приветствую вас, я дружелюбный представитель Земли. Мое имя…» Вот весь свой словарный запас на девчушку я и вывалил. Похоже, удивил сильно. Она даже плакать перестала и пробормотала в ответ: