«Древо возможного» и другие истории - Вербер Бернард - Страница 8

– Если ты будешь стоять на своем, я тебя ампутирую.

Конечно, такой выход меня и самого не особенно привлекал, но я не желал жить в постоянном страхе перед враждебной неуправляемой рукой. Чтобы доказать свою решимость, я надел на нее горнолыжную перчатку, надеясь, что это немного ее успокоит. Никакого результата. Я подверг руку заключению в дубовый ящик собственной конструкции, не позволявший ей сжиматься в кулак и оставил там на всю ночь. Утром я почувствовал, что она вся мокрая от унижения. Тюрьма – радикальное средство против строптивых рук. Теперь она поймет, кто здесь главный.

«Я, Норбер Петироллен, безусловный хозяин всего организма, от кончиков пальцев до мозга костей, владелец органов и их ответвлений, единственный ответственный за маршрут гормонов, желудочного сока, судья тока крови и нервных реакций. Я властелин своего тела. Титул этот принадлежит мне по праву рождения. Любое стремление какого бы то ни было органа к сепаратизму будет жестоко подавлено», – повторял я, словно Людовик XI, объединитель земель.

Я освободил руку из тюрьмы, и недели две она вела себя прилично. А потом схватила мел и написала на стене: «Свобода, равенство, сотрудничество». Это было уже слишком. Может быть, и право голоса, если уж на то пошло? Моя правая рука будет голосовать за правых, а левая – за левых.

Я заковал ее в гипс на неделю. В клетку! Если кто-то спрашивал, что случилось, я отвечал, что упал, катаясь на лыжах. Левой руке было не по себе. Вечерами она грустно скребла ногтями по гипсу. Я человек добрый, и наконец я освободил ее. Левая рука затрепетала, снова увидев солнце.

После этого я больше не мог пожаловаться на свою левую руку, и вернулся к своим обычным занятиям, но однажды все снова перевернулось с ног на голову. Я расследовал чудовищное преступление: убийство продавщицы супермаркета, которую задушили накануне вечером. Было вполне очевидно, что это гнусное преступление было совершено не ради денег. Тело несчастной лежало рядом с открытой кассой, полной банкнот. Я снимал отпечатки пальцев, чтобы отправить на экспертизу, и каково же было мое изумление, когда я понял, что это отпечатки моей левой руки.

Расследование тянулось долго. Я вел его в строжайшей секретности, чтобы меня, если можно так сказать, не схватили за руку. Но чем дальше я распутывал дело, тем больше улик указывало на то, что преступление совершила моя левая рука. Она, кстати, пока длилось расследование, вела себя нагло, словно издевалась надо мной, барабанила гаммы на столах, словно говоря: «Ты хотел войны, ты ее получил».

Меня терзал вопрос: как моя левая рука смогла утянуть все мое тело на место преступления, да так, что я этого не заметил?

Я допрашивал свидетелей. Они говорили, что видели меня накануне недалеко от места преступления. Левой рукой я опирался на трость. Возможно ли, чтобы этот недостойный отросток моего тела переместил меня во сне, пользуясь тростью, как опорой? Нет! Запястье у меня не такое сильное, чтобы нести 85 килограммов не склонного к сотрудничеству мяса. А бунт пока выше запястья не поднялся.

Я опять обратился к врачу, и он объяснил мне, что я поражен очень редкой болезнью. Он хотел показать меня своим коллегам и написать о моем случае диссертацию. Я убежал со всех ног, к великому сожалению моей левой руки, которая цеплялась за двери, чтобы задержать меня.

Вернувшись домой, я решительно допросил левую руку. Каждый раз, когда она начинала врать, я бил ее по пальцам железной линейкой. Сначала, конечно, она пыталась защищаться – бросала мне в лицо ручки и ластики, до которых могла дотянуться. Но я привязал ее к ножке стола и бил телефонным справочником до тех пор, пока она не согласилась писать. Телефонные справочники бьют очень больно, а следов не оставляют. В полиции стараются избегать телесного воздействия, но иногда бывают случаи, когда нужно заставить подозреваемого заговорить.

Левая рука согласилась сотрудничать. Она написала:

«Да, это я убила продавщицу. Ты не обращал на меня внимания, и я не нашла другого способа заставить тебя вспомнить обо мне».

– Каким способом ты увлекла все мое тело на место преступления?

Рука написала:

«Я много страдала, пока была в гипсе, но у меня было время подумать и составить план. Я применила гипноз. Когда ты заснул, я ущипнула тебя, чтобы разбудить наполовину, а потом раскачала у тебя перед глазами маятник, чтобы заставить повиноваться. Правая рука согласилась держать блокнот и я написала: “Иди в супермаркет”. Ты пошел. Там оставалась всего одна продавщица, она пересчитывала выручку. Мы были одни – поразительная удача! Я бросилась на нее, ты последовал за мной, я сжала ей горло».

О, ужас! Я никогда не смогу оправдаться перед начальством. Кто мне поверит, если я заявлю, что моя левая рука совершила убийство, поскольку чувствовала себя оставленной без внимания?

Я долго сомневался: наказывать ли левую руку?

Надо ли сгрызть на ней ногти до крови?

Мы смотрели друг на друга, я – во все глаза, она – всеми пальцами. Она была красивая, моя левая рука. Просто великолепная рука. Она может и щипать, и хватать, и резать. Пальцы действуют независимо друг от друга, твердый кончик ногтя позволяет скрести и расщеплять волокнистые материалы. Своими руками я могу очень быстро печатать полицейские отчеты, играть в сотни игр, мыться, перелистывать книги, водить машину. Я многим им обязан. Только когда вы теряете вещь, вы понимаете, насколько она была незаменима. Мои руки – чудо механики. Никакой робот не может сравниться с ними.

Мне нужны мои руки. Даже непокорная левая.

Я пришел к заключению, что все-таки лучше с ней подружиться. В конце концов, эта рука мне хорошо служила в прошлом и очень пригодится в будущем. Она хочет автономии – тем лучше. У меня всегда будет советчик… под рукой. Я решил подписать со своей левой рукой контракт о сотрудничестве.

Итак, правая рука представляла мои интересы, а левая – свои собственные. Основная статья контракта гарантировала левой руке немного карманных денег и еженедельный маникюр. В ответ она соглашалась участвовать в любой деятельности, которой занято все тело. Она будет раскачиваться в такт при беге, будет помогать правой руке играть на гитаре и так далее. Кроме того, левая рука будет пользоваться всеми преимуществами, связанными с принадлежностью к моему организму: терморегуляцией, кровоснабжением, системой оповещения о боли и помощью других органов, когда нужно прекратить страдания, ежедневной уборкой, одеждой по погоде, девятичасовым ежедневным отдыхом.

Так я получил мощного союзника, который всегда рядом и безгранично мне предан. Кстати, это левая рука подсказала мне бросить работу в полиции и открыть собственное детективное агентство: АЛРП, то есть Агентство «Левая Рука & Петироллен».

Кое-кто утверждает, что в агентстве хозяйничает и все важные решения принимает моя левая рука, но это злые, завистливые языки. Наверное, потому, что три четверти времени они проводят взаперти, в вонючих ртах, в компании зубов, покрытых налетом. Так можно и клаустрофобию нажить. Они хотят быть такими же независимыми, как моя левая рука. И это понятно.

Вчера новости по телевизору были чудовищными.

Из-за этого я плохо спал.

Несколько раз просыпался в поту и в жару.

Наконец провалился в глубокий сон, и мне приснилось дерево, которое быстро росло, вытягивая ветви к небу.

Ствол становился толще, изгибался, потрескивал, когда появлялись листья; они раскрывались, а затем опадали, чтобы дать дорогу новым почкам.

Приглядевшись, на коре можно было заметить тысячи маленьких черных копошащихся точек. Это были не муравьи, а люди. Подойдя вплотную, вы видели младенцев, ползающих на четвереньках, они поднимались на ноги, становились подростками, взрослыми людьми, стариками. Время у них шло в ускоренном темпе.

Все больше черных точек гроздьями растекалось по коре гигантского дерева. Чем выше становилось дерево, тем многочисленнее делались точки. Люди образовывали длинные цепочки, ползущие по коре. Когда встречалась ветка, они останавливались. Когда достигали листьев, огибали их или взбирались на них. Иногда листок падал, и люди падали вместе с ним.