Злое счастье - Астахова Людмила Викторовна - Страница 36
- Предыдущая
- 36/111
- Следующая
Посол подавился вздохом и гневно уставился на владетельницу. Негодяйка умудрилась выскользнуть, точно змееглавая рыба из рук рыбака. Того и гляди, укусит!
– Я остаюсь в Далатте защищать отчий дом, даже в полном одиночестве.
– Это будет забавное зрелище, – ухмыльнулся ядовито лорд Алгерт.
Дочка Оллеса сжала в нитку бледные губы.
«Вы его точно не увидите, в’етт», – посулила Хелит. Гордо выпрямилась и строго молвила:
– Отныне я освобождаю вас от омажа.
Она не зря полночи накануне провела над толстенным и тяжелым, как дорожный сундук, «Сводом законов», выуживая крохи здравого смысла из запутанных до предела правил и уложений, регулирующих, а скорее, неимоверно запутывающих жизнь униэн. И где-то между пунктом о недопустимости брака между двоюродными родичами и расчетом виры за потраву чужих полей, Хелит обнаружила раздел с перечислением мер воздействия на нерадивых вассалов. К слову, владетель мог даже выпороть особо строптивых, но мысль о том, что придется лицезреть такое количество филейных частей, девушке не понравилась.
«Будем бить по мордасам», – решила она.
Лорд Алгерт прикусил свой длинный язык, покрылся смертельной бледностью и бегом выбежал из Парадного Зала, провожаемый отнюдь не сочувствующими взглядами. Он умудрился насолить огромному числу сограждан, и его позорная опала порадовала и согрела немало сердец.
– Я не стану терпеть оскорблений! Ни сейчас, ни впредь! Кто еще жаждет обрести свободу от данного слова?
Желающих не нашлось, но потакать своенравной владетельнице не менее гордые униэн не хотели. Они собирались в случае опасности спрятаться под крылышко князя Тиншера и переждать лихую годину. А что там станется с Далаттом – отдельный разговор… В лучшем случае, в карликовом владении каждому из них принадлежало по небольшому дому. Честь считаться вассалами потомков Эйрикелла Воителя стоила дороже любых богатств. Был бы властитель из этого рода, а город и отстроить недолго.
Поторговавшись до хрипоты за каждый медяк, потребный на ремонт стен, Хелит утратила терпение.
– Разговор окончен!
Уйти с достоинством с длинным мечом наперевес – великое искусство, и Хелит оно далось с трудом. Чтобы не волочить клинок за собой по полу, она водрузила тяжелый меч на плечо и таким манером удалилась.
– Наглые сволочи! Даже пальцем не хотят пошевелить! – возмущалась Хелит, оставшись наедине со своими фрейлинами.
От кольчуги у нее разболелись плечи, к тому же девушка чувствовала себя проигравшей в противостоянии со строптивыми подданными.
– Экие суки, – пискнула преисполненная сочувствия Бессет и тут же схлопотала от госпожи по губам.
Это получилось непроизвольно, словно Хелит только и делала всю жизнь, что раздавала подзатыльники непослушным детишкам.
– Я запрещала говорить плохие слова!
– А сама?! – ревела соплячка, громогласно хлюпая мокрым носом.
Нельзя сказать, что однажды произнеся в момент душевного смятения пресловутое «твойумать», Хелит разнообразила арсенал местных ругательств, но в устах мрачных дружинников оно звучало колоритно. Воины и без того порой выражали свои мысли достаточно витиевато, чтобы новое слово кого-то смутило.
– Бессет, поди вон, – отрезала Хелит, указывая на дверь.
Ей нужно было срочно придумать, как склонить на свою сторону горожан. И Хелит придумала.
Это только кажется, будто в мире снов нет законов и правил и там дозволено все. Когда во сне под ногами проваливается балкон, то, падая, никто не вспоминает о возможности летать. Если по пятам гонится убийца с огромным ножом, то на ум никогда не придет прикинуться невидимкой. Ничто, никакое чудо не поразит воображение сновидца, настолько крепка вера в естественность происходящего. Поэтому Хелит ничуть не удивилась, оказавшись в тесных, неведомых лабиринтах подземелья. Коридоры ветвились, то сужаясь, то расширяясь, и оказалось, что Хелит прекрасно видит в кромешной тьме. Краешек темно-фиолетового одеяния, мелькавшего впереди, она, конечно, старалась не упускать из виду, но все равно, совершенно точно знала, куда идет, ничуть не смущаясь количеством поворотов, спусков и подъемов. Во сне время течет быстро. Раз – и путь окончился в исполинском темном зале, чей свод терялся в густом шевелящемся мраке. Завлекшая сюда Хелит женщина обернулась и поманила девушку когтистыми пальцами. С золотых ястребиных когтей осыпалась на пол сверкающая пыль, ложась на полированные до зеркального блеска плиты хитроумным рисунком. Бескрылые птицы на глазах превращались в волшебные цветы, а те – в яркие письмена и ажурную паутину. Образы мелькали пестрым калейдоскопом, смуглая высокая женщина с черными косами пела чистым высоким голосом, выводя изумительной красоты мелодию. Завороженная пением и чарующей прелестью чернокосой незнакомки, Хелит приблизилась и замерла на расстоянии вытянутой руки.
– Ты знаешь, кто я такая?
Тонкие черты лица, узкий, с едва заметной горбинкой нос, золотисто-карие глаза удивительного разреза – такую не забыть во веки вечные. Ее точеную и сильную фигуру укрывали роскошные доспехи – панцирь из мелких пластинок, похожих на блестящую рыбью чешую.
– Ты – Ридвен по прозвищу Ястребица! – сразу, как оно водится в снах, догадалась Хелит.
– Я ждала тебя тысячу лет! Тысячу лет искала родственную душу во всех Мирах.
В черно-лиловых зрачках древней воительницы сияли миллионы звезд. Солнца тысяч мирозданий. Неужели она действительно потратила на поиски целых десять веков?
– Смешно, но ты всегда была рядом…
– Рядом?
Ястребица рассмеялась. Сверкнула идеальным жемчугом ровных зубов.
– Неважно. Главное, я тебя нашла. Мое оружие попало в достойные руки.
– Оружие? Какое оружие?
– Не перебивай, – строго предупредила Ридвен. – Тебе надо быть готовой, ибо опасность поджидает тебя в грозовом небе, в бушующем море и на льду замерзшей реки. Крепче сжимай копье и ничего не бойся!
Налетевший откуда ни возьмись ветер развеял призрак древней воительницы, угрожающе взвыл и подхватил в крепкие объятия саму Хелит. Она стала легче птичьего перышка, тоньше цветочного лепестка и невесомее паутинки. Ветер кричал от восторга и ужаса, когда кружил девушку с бешеной скоростью, унося из царства снов в пасмурное талаттское утро..
К счастью для Хелит, новый день выдался хмурым. Иначе ее задумке суждено было бы умереть, не родившись. Напрасно мадд Хефейд и моддрон Гвирис умоляли девушку оставить безумную затею. Напрасно язвил ир’Брайн, расположившийся в самом мягком и удобном кресле, – Хелит осталась непреклонна. Она отправилась собирать выпавшие из кладки камни и складывать их ровными рядами возле мест, нуждающихся в починке.
Отчаянный демарш властительницы вызвал в Далатте подлинный переполох. Хрупкая девушка-тростиночка в самом обыкновенном платье, которая носила булыжники, пускай даже не слишком большие, произвела ошеломительное впечатление. Тонкий венец на ее льняных волосах не просто сиял, он укоряюще слепил глаза далаттцев. Первым не выдержал Ранх. Ангай демонстративно разделся до исподней рубахи и принялся помогать своей храброй госпоже. К нему присоединилась Флин. Девушку восхитила редкостная возможность прославиться и войти в историю города. Пройдет двести лет, а повесть о том, как верные фрейлины вслед за леди Гвварин таскали тяжелые камни, будут пересказывать долгими зимними вечерами всем благородным девицам. Мол, вот были времена и люди – верные слову, не то что нынешние!
Конечно же, под весом булыжников энтузиазм юной девы испарился так же быстро, как тает последний снег на южных склонах холмов. Но где вы видели униэн, хоть юницу, хоть парня, которые бы уступили первенство в соревновании по упрямству с ангай или нэсс? Да Флин скорее бы сгрызла костяной гребень моддрон Гвирис, чем выказала пред дерзким воином свою слабость. Тем более что воин этот бросает на нее восхищенные, полные обожания взоры.
И тут-то самообладанию пристыженных далаттцев был нанесен сокрушительный удар. Небо потемнело, тучи сгустились, и на город обрушился проливной дождь. Разумеется, не такой холодный, как это бывает осенью. Все-таки лето на дворе, нет особого риска простудиться насмерть. Но от этого одежда и волосы Хелит не стали суше. На владетельницу стало больно смотреть даже бессердечному ир’Брайну, настолько жалко она выглядела в мокром платьице, облепившем тело. Моддрон Гвирис начала рыдать в голос, к ней присоединилась еще пара сердобольных женщин. Кончилось тем, что дружинники побросали оружие и кинулись помогать.
- Предыдущая
- 36/111
- Следующая
