Страна Арманьяк. Бастард - Башибузук Александр - Страница 49

Расчет у меня простой. Вряд ли меня будут искать в Фуа, где правит сестра Паука… Во всяком случае, я очень надеюсь на это. Да и миновать Фуа по пути в Арагон не удастся.

К тому же в Фуа я надеялся найти проводника через Пиренеи. Удобные перевалы, через которые двигались торговые караваны, все были плотно перекрыты войсками Луи. Напряжение с Арагоном у франков все возрастало. Нередки были пограничные стычки, а с учетом того, что меня активно разыскивали, путь мне через них был заказан. А без проводника искать переходы через Пиренеи — занятие для клинических идиотов. Эти горы и в двадцать первом веке остались в категории труднопроходимых и непредсказуемых, а в Средневековье — и подавно.

Я припомнил, как проезжал их вместе с командой по пути на соревнования в Испании. Мы тогда следовали в Памплону, через Ронсевальское ущелье. Просто оторопь брала при взгляде в жуткие провалы, на дне которых бурлили неистовые горные речушки. И погода менялась мгновенно. Безоблачное небо и солнышко в считаные секунды сменились свинцовыми тучами, шквальным ветром и градом. Я тогда очень боялся, что автобус сметет в пропасть порывом урагана. Снег там, кстати, на многих вершинах и перевалах лежит круглогодично. Представляю, что там сейчас творится… В общем, проводник нужен.

Еще до обеда добрались к притоку Гаронны. Река Арьеж по ширине не отличалась от своей более известной сестры, но была мельче, с изобилием отмелей и перекатов. В этом месте она была еще судоходной, но уже в предгорьях, где и расположен Фуа, таковой быть переставала, превращаясь в бурный горный поток.

Переправились на другой берег на пароме, обычной барке с экипажем из десятка паромщиков с шестами. Коренастые мужички бодренько переправили нас, содрав за переправу целых пять су. Немало, но в этом виноват я сам, надо было сразу начинать путешествие по левому берегу.

По берегам Арьежа раскинулись заливные луга с множеством пасшегося на них скота. Перемежались луга ореховыми и дубовыми рощами. Вид открывался красивейший, а с учетом того, что погода стояла великолепная, путешествие, несмотря на ночное происшествие, обещало быть приятным.

Франсуа немного дулся за устроенный мной досмотр, но явно этого не высказывал. Еще бы! Только попробовал бы… Из благих целей я. Не хватало еще девушку заиметь в компанию. Проблемы одни… бытовые. Слава богу, до такого отвратного слова, как «эмансипация», еще сотни и сотни лет.

Мне надоело отмалчиваться, и я попросил Тука спеть что-нибудь. Больно хорошо у него это получалось. Мой преемник в теле бастарда, оказалось, понимал английский. Знал и я его, но современный, который отличался от нынешнего, как небо от земли. Примерно так, как отличается церковно-славянский от современного русского языка.

Тук не стал чиниться и затянул балладу:

Я сам не заметил, как стал подпевать шотландцу, а вскоре в наш хор вплелся и голос Франсуа. У парнишки оказался чистый, хрустальный, хотя и не сильный альт. Так мы и ехали, распевая во всю глотку и пугая пестрых соек:

— Тук.

— Да, монсьор.

— Крамольная же песенка.

— Да есть немного. Но народу не запретишь.

— Запретишь при желании. Надо делать так, чтобы нечего было запрещать.

— Так не бывает. Народец-то всегда недовольный.

— Это ты точно подметил. Что там у нас впереди?

— Городок Памье при замке Ля Февр. К исходу дня доберемся. — Тук изучил карту назубок, причем обладал поистине энциклопедическими знаниями в географии средневековой Франции. По его словам, библиотеку аббатства Сен-Север он проглотил за год.

— А нам в этот Памье надо? — Образ средневекового города ассоциировался у меня только с грязью и вонью. Да еще клопами, которых я все-таки обнаружил в гостинице у мэтра Эммануила.

— Да нет в общем-то. Припаса хватает. Вот, конечно, мне хотелось хоть одним глазиком глянуть на собор Святого Антония. Говорят, воистину красив он. Да и монахи помогут душу на благочестивый лад настроить беседами богоугодными.

— Ты что, шутишь? — Я посмотрел на шотландца.

Так и есть. Зубы скалит.

— Я тебе сам душу настрою на любой лад.

— Это вы можете, монсьор, — хохотнул Тук.

— Могу, — согласился я. — Франсуа!

— Да, ваша милость, — ответил мальчик.

Он ехал позади нас и держал повод второй вьючной лошади.

— Чего молчишь?

— Не след слуге вмешиваться в разговор господ.

В общем-то правильно отвечает парень, но какая-то ирония все-таки проскальзывает. Ох, непрост пацан. Голову под заклад даю — непрост.

— Правильно мыслишь. Как ты считаешь, следует нам в Памье заезжать или нет? Я вот думаю тебя в бордель отпустить. Естество побаловать. А?

— Как прикажете, ваша милость, — смиренно согласился Франсуа и подпустил в голос немного радости: — Можно и в бордель.

Опять правильно. Возможно, мне кажется, но после истории с волками и моим досмотром он стал немного раскованнее… или сделал правильные выводы.

— Ладно, я позже решу… — В город мне все-таки совсем не хотелось. — Выбирайте место для привала. Обедать пора.

Выбрали под привал красивую поляну на самом берегу реки. Костер не разводили, перекусили всухомятку ветчиной, сыром и хлебом. Запили все сидром, коего все еще оставался приличный запас. Сравнительно приличный. На вечерок… И все.

Отошел отлить — и спугнул здоровенного кабана, отлеживающегося в камышах. Зверюга, к счастью, нападать не собиралась и просто убежала, проломив просеку в кустах.

Рекордный экземпляр. С полтонны весом, не меньше…

— Ты видел? — в изумлении крикнул Туку.

— Подсвинок, — пренебрежительно махнул рукой шотландец. — Вот у меня дома вчетверо больше встречаются.

М-да… Опять я не делаю поправку на эпоху. Дичь-то не в пример больше современной будет. Я где-то читал, что здесь еще должны сохраниться реликтовые быки — туры, зубры и пещерные медведи. Вот бы поохотиться на таких… Только опять поправочку надо делать. Охотиться придется с рогатиной или даже с кинжалом. Высший знак проявления охотничьего мастерства у благородных охотников. Придется вспомнить ритуалы и термины. Не исключено, придется поучаствовать. Когда-то я много читывал про средневековую парфорсную охоту.

Как ни хотелось поваляться-понежиться на травке — все-таки ночное приключение сил и нервов забрало немало, да и не выспались мы, — пришлось ехать. Я решил в город не заезжать для ночлега, а остановиться на ночь, не доезжая лиги три. Все ж меньше хлопот с гостиницей, к тому же на свежем воздухе оно и пользительней будет.

Так и сделали. Проехали довольно большую деревеньку, и поля с яблоневыми садами при ней, и остановились в буковой роще на холме возле реки, спугнув небольшую стайку серн. Прыткие животные умчались так быстро, что я даже не успел руку к арбалету опустить.

Пока Тук и Франсуа обустраивали нашу стоянку, я понаблюдал с холма за окрестностями.

Удивительной прелести местность.

С юга уже были хорошо заметны отроги Пиренеев, а сами вершины гор терялись в облаках, поражая своей величественностью.

Вся долина реки покрыта дубовыми и буковыми рощами, в промежутках между которыми лежали великолепные пастбища с роскошной травой по пояс.

Я приметил тянувшийся по дороге караван из нескольких повозок, охраняемых парой десятков всадников и таким же числом пеших воинов. За ними, немного отстав, следовали еще всадники и еще несколько повозок. Такой приличный караван. Из-за расстояния гербов на коттах почти не было видно, и я подозвал Тука.