Чистилище. Турист - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 20

Поначалу Женька думал, что это над ним так измываются.

Потом стал подозревать, что все ментовское отделение куда-то переехало, а про него просто забыли.

Хорошо, он успел выклянчить себе бутылку воды. Иначе уже, наверное, сдох бы от жажды.

– Суки!

Женька попинал решетку, вымещая злобу. Устал, лег на лавку, глядя в беленый потолок.

Собрался, называется, к другу на свадьбу. И на кой черт заехал в этот городишко? Проехал бы мимо по окружной. Но нет – надо же было цветы купить! Да кому вообще они нужны – цветы эти? Все равно через три дня завянут.

Он глотнул воды – ее оставалось чуть-чуть. Надо было как-то выбираться отсюда.

Женька уже в сотый раз осмотрел висящий снаружи замок. Конечно, можно было поковырять чем-нибудь в личинке, но какой смысл? Женька видел работу взломщиков только в кино. Да еще в одной компьютерной игрушке надо было орудовать отмычкой. Там это было просто…

Он залез на решетку, подергался, пытаясь ее раскачать. Простукал кафельную стену, сбил несколько плиток, под которыми обнаружились плохо закрашенные надписи: «Коля 1975», «Все казлы!» и «Гога был здесь».

Серую пыль в углу Женька заметил только через час. Он подошел, не понимая, что это такое. Провел пальцем по полу, внимательно его изучил. Посмотрел на стену, на железные штыри, к которым была приварена решетка.

Один из штырей, похоже, слабо держался в стене. Пинки и скачки на решетке раскачали его – поэтому белая пыль и сыпалась.

Женька чуть повеселел.

Ну хоть какой-то шанс выбраться отсюда!

Он поднял скамью, взял ее наперевес и с разбегу ударил в обнаруженное слабое место. Потом еще раз. И еще.

Гул метался меж голых стен. На пол сыпалась кирпичная крошка. Минут через двадцать в оштукатуренной стене появилась трещина. И ободренный Женька с новой силой накинулся на решетку. Уже третий удар выбил из стены кусок кирпича.

– Ага! – завопил узник, чуя скорое освобождение…

Он выбрался из клетки, когда часы на стене показывали два часа дня. Под высоким столом, похожим на барную стойку, он обнаружил тело дежурного. Труп остыл и окоченел. Женька забрал у него все ключи, снял кобуру с пистолетом, а потом съел два больших бутерброда с сырокопченой колбасой и сыром, лежавшие на подоконнике, запил их холодным сладким чаем из большой железной кружки.

– Спасибо, – сказал он мертвецу и пнул его в бок.

Прежде чем выйти на улицу, Женька решил понаблюдать, что там происходит. Он сел у зарешеченного окна, положил перед собой пистолет. Странное дело: на дороге не было машин. И вообще все словно вымерло. Если бы не галки, сидящие на деревьях, можно было бы подумать, что в окно вместо стекла вставлена помутневшая от пыли фотография.

Женька обыскал помещение, открыл сейф, ящики стола и шкафа. Нашел ключи от своей машины, сунул их в карман. Из кармана куртки, висящей на вешалке, вытащил бумажник с документами покойного дежурного и шестью тысячами рублей. Потом немного подумал и, брезгливо морщась, стал раздевать покойника.

К проходной он шагал, одетый в форму полицейского. Она была чуть ему великовата, но он затянулся так, что это почти не мешало и не бросалось в глаза. В прозрачной будке на выходе он нашел еще один труп и забрал у него короткий, похожий на игрушку автомат. Еще один такой же автомат и два полных магазина к нему он добыл на заднем дворе, в салоне серого «уазика» с синей полосой на боках. Машина была открыта. На подушке водительского сиденья темнело уже подсохшее кровавое пятно. Кровь была и на руле, и на лобовом стекле, и на двери. Автомат, валяющийся на полу, тоже был испачкан. Но Женька не побрезговал, взял оружие, вытер его найденной здесь же ветошью.

Один автомат он повесил за спину, другой на грудь. Магазины сунул в карманы куртки. Женька собирался как можно скорей отыскать свою машину, чтобы наконец убраться из этого чертова городишки. Ему было все равно, от чего умерли полицейские и почему на улице никого нет.

С запада на городок заходила темная туча, и Женька надеялся закончить все свои дела здесь до того, как начнется дождь.

Он плохо помнил, какой дорогой его сюда везли. Вспомнились только рубленая церковь в небольшом парке да площадь с каруселями. Вот около той площади машина и осталась ждать хозяина. Впрочем, менты могли отогнать ее на штраф-стоянку. Но вряд ли. В подобных заштатных городках эвакуаторы не водятся.

Женька брел по улице, надеясь встретить кого-нибудь из местных. Наверное, он выглядел несколько странно с двумя-то автоматами. Но форма полицейского должна была вызвать доверие. Главное, не нарваться на таких же ментов. Они как волки – чужака враз отличают, чуют, кто из их стаи, кто из чужой, а кто и вовсе – просто шкуру надел.

Прохожих, как назло, не попадалось. Улица словно вымерла. В темных оконных проемах вроде мелькали какие-то бледные лица, шевелились тени, вздрагивали занавески. Женька пытался привлечь внимание прячущихся людей, но это ему не удалось – тут, похоже, все были зашуганные.

– Да и черт с вами, – сказал он зло и пнул припаркованную на тротуаре микролитражку. Она завыла, но даже это никого не заинтересовало – Женька специально следил за окнами.

Расстраиваться он не стал. Еще чего! Городок был маленький, его спокойно можно было пройти из конца в конец за час. Так что найти площадь с клумбой и каруселями будет легко.

Лишь бы только машина никуда не делась…

Дождь застал Женьку на открытом месте. Первые минуты чуть накрапывало, и он даже решил, что дождь ему не помешает, но потом вдруг полило так, что дорога превратилась в реку. Оно и понятно – откуда в этой дыре знают про ливневую канализацию?

Женька было бросился на поиски какого-нибудь укрытия, как вдруг заметил на той стороне улицы долгожданного прохожего.

– Эй, земляк! – перекричать шум ливня было непросто, но Женьке это удалось, и прохожий повернулся к нему. Кажется, это была женщина.

– Слышь, красавица, – поправился Женька, вброд преодолевая пузырящийся на асфальте поток. – Где тут у вас площадь? Ну, такая… – Он сделал неопределенный жест рукой. – С каруселями…

«Красавица» бросилась к нему, и он только тогда разглядел ее лицо – страшнее морды ему видеть не приходилось. С испугу он врезал кулаком прямо в эту рожу. Но женщина не упала. Она вцепилась в него, повалила на землю, бешено дергая головой. Весу в ней было килограммов сорок, только поэтому Женька и спасся.

– Уйди, припадочная! – заорал он, пытаясь отбиться от сумасшедшей. Ему удалось отбросить ее, но она, встав на четвереньки, по-звериному прыгнула на него. Он пнул ее пыром, попал в висок, но и это тетку не проняло. Женька отскочил, подхватил с земли булыжник, швырнул его в страшилу – попал ей в лоб. Она завыла, опять кинулась на него, и он прыгнул назад, понимая, что вряд ли с ней справится. Но тут страшная женщина запнулась о невысокое металлическое ограждение, отделяющее дорогу от тротуара, ткнулась рожей в асфальт и как-то странно задергалась – будто пришпиленный булавкой паук. Из-под ее головы потекло нечто густое и темное. Женька осторожно приблизился, присел перед жуткой теткой, опасливо потыкал ее кулаком и увидел, что торчащий из асфальта железный штырь – остаток ограждения – пробил ее глазницу и засел в черепе.

Женька выпрямился, исподлобья глянул на черные окна. Заорал:

– Она сама! Сама на железку упала! Я ничего не делал!

Но, кажется, всем тут было все безразлично.

Он постоял минуту, не зная, что делать. Потом поправил оружие и отступил к высаженным вдоль дороги тополям. Уже оттуда он заметил несколько фигур, появившихся на остановке городского транспорта. Они замерли, подставив лица струям проливного дождя. И Женька был уверен, что лица эти ничем не лучше рожи набросившейся на него припадочной.

Он попятился, озираясь.

Еще одна фигура выступила из темного подъезда.

Другая выползла из черного подвального окна.

Их становилось больше и больше. Женька вцепился в свой автомат, понимая, что оружие вряд ли ему поможет, если эти твари набросятся на него скопом. Надо было спрятаться, переждать. Возможно, когда дождь кончится, они все куда-нибудь уберутся. Сидели же они где-то тихо, пока он бродил тут по улицам…