Нортэнгерское аббатство - Остин Джейн - Страница 32

Пугливое любопытство юной девы поминутно росло; и, дрожащими руками схватив засов, она решила во что бы то ни стало выяснить хотя бы, что в сундуке содержится. С трудом – будто нечто сопротивлялось ее усильям – она приподняла крышку на несколько дюймов; но в сей миг внезапно постучали в дверь, крышка выскользнула из пальцев Кэтрин и захлопнулась с ужасающим грохотом. Неуместное вторженье свершила служанка юной г-жи Тилни, посланная хозяйкою, дабы споспешествовать юной г-же Морлэнд; и хотя Кэтрин тотчас отпустила служанку восвояси, явленье сие привело деву в чувство, напомнило, что́ ей надлежит делать, и понудило, невзирая на отчаянное желанье разгадать тайну, завершить облачение безотлагательно. Одевалась она небыстро, ибо мысли ее и глаза по-прежнему не отрывались от предмета, столь замечательно способного внушать интерес и тревогу; и Кэтрин, хоть и не осмеливалась ни мгновенья потратить на вторую попытку, не находила в себе сил чрезмерно удалиться от сундука. В конце концов, впрочем, она продела одну руку в рукав платья и сочла, что ныне туалет почти завершен и вполне дозволительно уступить настоятельности любопытства. Уж минутку-то можно потратить; и столь отчаянны будут ее усилья, что, если сему не воспрепятствуют сверхъестественные силы, крышка сундука отброшена будет в единый миг. В таком настроеньи Кэтрин скакнула к сундуку – и вера ее не обманула. Решительный натиск откинул крышку и явил потрясенному взору белое хлопковое стеганое покрывало – бесспорное содержимое сундука, что, надлежащим манером сложенное, покоилось в углу!

Кэтрин взирала на него, залившись первым румянцем удивленья; тут юная г-жа Тилни, желая поторопить подругу, вошла в комнату, и к запылавшему стыду абсурдных ожиданий, что таились в груди Кэтрин уже немало минут, прибавился иной стыд, ибо она поймана была за столь праздным обыском.

– Занимательный старый сундук, да? – молвила юная г-жа Тилни, когда Кэтрин торопливо захлопнула его и отвернулась к зеркалу. – Даже не знаю, сколько поколений он тут простоял. Не имею понятия, отчего поместили его сюда, но я не стала убирать – думала, пригодится для всяких шляпок. Хуже всего, что он такой тяжелый, – открывать очень трудно. Впрочем, в этом углу он менее всего мешается.

Кэтрин не успевала отвечать, ибо разом краснела, затягивала платье и в бешеной спешке принимала наимудрейшие решенья. Юная г-жа Тилни мягко намекнула, что боится опоздать; и через полминуты они вместе сбежали по лестнице, тревожась не вовсе безосновательно, ибо генерал Тилни мерил шагами гостиную, держа в руке часы, а едва девы пред ним возникли, яростно дернул колокольчик и распорядился подавать на стол сию же минуту!

Кэтрин затрепетала от нажима, с коим он заговорил, и села, бледная и запыхавшаяся, охваченная робостью, беспокоясь за его детей и ненавидя старые сундуки, а генерал, взглянув на нее и вновь обретя вежливость, принялся корить дочь – она столь глупым манером торопила свою прелестную подругу, что та в спешке сей совершенно задохнулась, хотя не было ни единого повода для подобной горячки; Кэтрин, впрочем, никак не могла избыть двойное расстройство – ибо побудила генерала к прочтенью нотации дочери и сама выставила себя дурочкой, – пока все они удовлетворенно не воссели за обеденный стол, где генеральские услужливые улыбки и хороший аппетит юной девы возвратили ей душевный покой. Столовая была величественна, размерами своими подобала гостиной гораздо обширнее той, кою использовали повседневно, и обставлена была роскошно и дорого, чего почти не различил неопытный взор Кэтрин, толком ничего не заметившей, помимо просторности комнаты и числа прислуги. Касательно первого она восхитилась вслух; и генерал с гримасою очень милостивою согласился, что размерами сие помещенье отнюдь не обделено, а затем признал, что, хоть и равнодушен к подобным вопросам, как и большинство, почитает сносно просторную столовую одной из первейших потребностей в жизни; он, впрочем, полагает, что «в доме господина Аллена она привыкла к апартаментам существенно крупнее».

– Вовсе нет, – честно заверила его Кэтрин. – Столовая господина Аллена составит не более половины сей.

Она в жизни не видала такой огромной комнаты. Благодушье генерала обострилось. Что ж, поскольку он такими комнатами располагает, было бы неразумно ими не пользоваться; но, воистину, ему представляется, что комнаты вдвое меньшие дарят больше удобства. Дом г-на Аллена, не усомнился генерал, наверняка обладает размерами, потребными для разумного счастья.

Вечер миновал бестревожно, а в периодические отлучки генерала Тилни – весьма жизнерадостно. Лишь в присутствии генерала ощущала Кэтрин крошечную усталость поездки; и даже тогда, в минуты скованности либо томности, общее блаженство пересиливало, и Кэтрин вспоминала друзей в Бате, ни мгновенья не желая очутиться подле них.

Ночь выдалась бурная; полдня временами подымался ветер, а к тому часу, когда собранье разошлось, дуло и лило яростно. Пересекая вестибюль, Кэтрин с трепетом прислушалась к буре; а услышав, как ветер мчится за угол древнего зданья и в припадке бешенства захлопывает дверь вдалеке, впервые почувствовала, что взаправду оказалась в аббатстве. Да, сие типические звуки; они привели на ум юной девы бесчисленное разнообразье устрашающих положений и чудовищных сцен, наблюдаемых в подобных домах и сопровождаемых подобными грозами; и от всего сердца возрадовалась она, ибо ее вступленье под сии величественные стены случилось в более благоприятных обстоятельствах. Ей нечего страшиться полуночных душегубов или пьяных кавалеров. Утром излагая свою повесть, Генри, конечно, просто шутил. В столь обставленном и так охраняемом доме Кэтрин нечего исследовать и нет причин страдать; она может отправляться к себе уверенно, будто в собственную спальню в Фуллертоне. Сим мудрым образом укрепив душу и поднявшись лестницею, Кэтрин – в особенности сообразив, что юная г-жа Тилни спит через какие-то две двери от нее, – ступила в комнату, сносно расхрабрившись; дух ее тотчас поддержало яркое полыханье дров в камине. «Сколь приятнее, – сказала она себе, приближаясь к каминной решетке, – сколь приятнее найти разожженный камин, чем, дрожа от холода, ждать, подобно столь многим бедным девам, пока все семейство уляжется, а верный старый слуга напугает, появившись с охапкою хвороста! Как я рада, что Нортэнгер таков, каков он есть! Будь он иным, не знаю, смогла бы в подобную ночь нести ответ за свою храбрость или нет; теперь же, разумеется, ничто меня не потревожит».

Она огляделась. Кажется, шевелились портьеры. Быть может, причиною тому – одно лишь буйство ветра, что проникал сквозь щели в ставнях; дабы в сем удостовериться, Кэтрин, беззаботно напевая, отважно ступила к окну, храбро заглянула за каждую портьеру, ничего пугающего не нашла на обоих низких сиденьях, а приложив руку к ставне, нашла совершенно наглядное подтвержденье мощи ветра. Отворачиваясь от окна, она взглянула на старый сундук, и взгляд сей был не лишен пользы; Кэтрин выбранила себя за беспричинные страхи праздной фантазии и с наиблаженнейшим равнодушьем принялась готовиться ко сну. Ей не следует торопиться; ей незачем спешить; ей все равно, даже если она одна в доме бодрствует. Но ворошить огонь она не станет – вот это помстится трусостью, будто, оказавшись в постели, она все еще нуждается в защите света. Итак, огонь угаснул, а Кэтрин, провозившись почти час, вознамерилась было залезть в постель, но тут, на прощанье обводя взором комнату, потрясена была появленьем высокого старомодного черного шкафа, кой, хоть и располагался весьма заметно, до сего мгновенья взора ее не привлекал. В тот же миг в голове ее пронеслись слова Генри, его описанье шкафа черного дерева, каковому предстояло избегнуть ее вниманья; и хотя, конечно, тут ничего такого быть не могло, в сем виделось нечто причудливое – безусловно, замечательное совпадение! Кэтрин взяла свечу и внимательно осмотрела шкаф. Не вполне черное дерево и золото; лак – черный и желтый лак прекраснейшего сорта; а когда Кэтрин воздевала свечу, желтизна напоминала золото довольно сильно. Ключ торчал в дверце, и юной девою овладела странная прихоть заглянуть внутрь; без малейших ожиданий что-нибудь найти, впрочем, просто после рассказа Генри это ведь так чудно́. Короче говоря, она не уснет, пока не обследует шкаф. Итак, с великими предосторожностями поместив свечу на стул, Кэтрин дрожащей рукою сжала ключ и попыталась повернуть; ключ, однако, сопротивлялся упорнейшим ее стараниям. Встревожившись, однако не пав духом, она попыталась повертеть его в другую сторону; язычок шевельнулся, и она решила, что преуспела; но как странна сия загадка! Дверца пребывала недвижною. Задыхаясь в недоуменьи, Кэтрин на миг замерла. Ветер ревел в трубе, потоки дождя хлестали в окна, и все, казалось, говорило о чудовищности положенья. Но без толку ныне отправляться в постель, не удовлетворив любопытства; ибо сон невозможен, когда помнишь, что рукой подать до шкафа, запертого столь таинственным манером. Посему Кэтрин снова применилась к ключу и по прошествии нескольких мгновений, в кои она вертела ключ во все стороны с целеустремленной поспешностью финального порыва надежды, дверца подалась; сердце Кэтрин возликовало от сей победы, и, распахнув обе дверцы – вторая держалась лишь на задвижках, удивительностью конструкции своей не сравнимых с замком, но в сем взор Кэтрин ничего необычного не распознал, – дева узрела два ряда ящичков, выше и ниже коих располагались ящики покрупнее; в центре же помещалась дверца, тоже запертая на ключ и, по всему вероятию, скрывавшая некое важное хранилище.