Чистилище. Охотник - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 38

– Возможно, – сказал Кира. – Но мы им уподобляться не станем. Подождем.

В молчании они провели целый час, слушая уже ставшие привычными звуки леса. Потом Кира разрешил бойцам перекусить, а сам обошел округу, стараясь не слишком удаляться и ориентируясь на сизый дымок костра, повисший на макушках деревьев.

– Я тут местечко одно приглядел, – сказал Айрат, когда начальник вернулся. – Прогуляюсь, пожалуй, до него, присмотрюсь, что внизу делается. Хорошее местечко, как раз для меня и дружка моего. – Он похлопал ладонью по прикладу «винтореза».

– Ну, давай, – разрешил Кира, присаживаясь к костру. – Только сильно не задерживайся.

Айрат кивнул и, подхватив винтовку, исчез в кустах.

На давно облюбованное место он отправился не сразу, а сперва прогулялся по макушке Медвежьей Головы, почти повторив маршрут Баламута. Только потом выбрался из поредевшего леса, шагнул на каменистый уступ, нависающий над крутым обрывом.

Отсюда отлично просматривалась вся округа – на многие километры.

Айрат подошел к самому краю уступа, сапогом раскидал камни, бросил на землю плащ, бережно уложил на него винтовку и самодельный подсумок, потом и сам лег рядом. Не закрывая правого глаза, левым заглянул в оптику.

Камни всё еще сыпались вниз, стучали, как шары на бильярде.

– Не нас высматриваешь? – услыхал он тихий голос едва ли не над самым ухом.

Что-то холодное прижалось к его шее, и он замер, чувствуя, как лезвие, словно бритва, врезается в натянувшуюся кожу. Колено уперлось ему в поясницу. Что-то тяжелое опустилось на ноги.

– Где остальные пленники?

Айрат медленно положил палец на курок, не зная, услышат ли тихий выстрел его товарищи.

– Не делай глупостей, – предупредили его.

Он скосил глаза, увидел тень. Прохрипел:

– Вы кто? – Конечно, он знал ответ. Но ему надо было потянуть время.

Его вопрос остался незамеченным. Только лезвие ножа чуть двинулось, и освобожденная горячая кровь приятно защекотала кожу.

– Где пленники? Отвечай!

– Здесь их нет, – сказал Айрат. – Они ушли. Вы их не догоните.

– Ушли к морю?

– Да. Их увели на базу. В Гнездо.

– Какое Гнездо? Где оно? Точное место!

– Вам координаты сказать? Вы же дикари необразованные!

Нож опять двинулся; кровь потекла на грудь.

– У мичмана есть карта, – сказал Айрат, с трудом пересиливая боль – не от ножа, а от острого колена. – Попросите его, пусть он вам покажет.

– Кто такой Мичман? Где его найти?

Айрат засмеялся. Это было очень больно.

– У вас был только один способ вернуть пленных, – сказал он. – Отдать Коктейль и просто подождать. Но вы, кажется, всё испортили…

Он рванулся изо всех сил, выворачиваясь из-под ножа, подставляя под его лезвие плечо. Ему показалось, что он освободился. И он закричал во весь голос – так, чтобы товарищи его услышали.

Ему стало как-то необыкновенно легко. Вокруг всё завертелось, закружилось.

Он подумал, что умер.

А через мгновение Айрат понял, что летит.

Вниз.

Кира вскинул голову:

– Что это?

– Кажется, крикнул кто-то, – ответил Толик Гитарист.

– Одноглазый! – Баламут вскочил. Глядя на него, поднялись и остальные бойцы, загремели амуницией…

Айрата они нашли минут через двадцать. Он лежал далеко внизу, похожий на выброшенную морем корягу. Острые камни под его головой были окрашены красным.

– Сорвался, – сказал Витька Бамбук.

– Возможно, – пробормотал Кира, осматривая каменистую землю, замечая следы, оставленные снайпером – понятно было, что Айрат ногами сбрасывал камни вниз, они сыпались в пропасть, скакали по отвесному склону… Зацепись за что-нибудь – и полетишь за ними следом…

– Как глупо, – сказал Баламут. И, обернувшись к своим притихшим людям, распорядился: – Уходим в лагерь!

– А как же Одноглазый? – спросил Витька, опасливо заглядывая за край обрыва. – Бросим его?

– Пусть пока полежит, – сказал Баламут. – Он ведь теперь никуда не уйдет, правда?

– Не уйдет, – согласился Бамбук.

– Скажу мичману, пусть завтра пришлет сюда кого-нибудь. – Кира осмотрел притихших бойцов. – Или кто-то из вас хочет туда спуститься?

Желающих идти за телом не нашлось.

– Так я и думал, – сказал Баламут, отлично понимая подчиненных – дорогу вниз нужно было еще разведать. На Медвежью Голову они поднимались по противоположному склону, а есть ли спуск по этой стороне – неизвестно. Если же возвращаться знакомым путем, а потом обходить гору – изрядный крюк получится, а внизу можно наткнуться на кого угодно – хоть на мута, хоть на зверя, хоть на дикарей.

– «Винторез» жалко, – вздохнул Гитарист. – После такого падения от него проку – как от простой железки.

– Знатная вещица, – одобрительно сказал Илко Тайбарей, возвращая трофей Ивану. Тот кивнул, положил винтовку на свернутый вдвое плащ и убрал тяжелый подсумок в заплечную сумку.

– От этих моряков нам пока пользы больше, чем вреда, – сказал, ухмыляясь, Антон Птицын. Но, вспомнив о погибших охотниках, переменился в лице и поспешил оправдаться:

– Я про то, что оружия от них много осталось. Вон и у Федьки автомат теперь есть. Виданное ли дело – настоящий автомат у низкорода…

Он понял, что опять говорит не то, и замолчал. Федька сделал вид, что ничего не услышал. Установилась неловкая тишина, но уже через минуту за деревьями громко засвистел снегирь – это Кондрат Котов предупреждал о своем возвращении. Появился он бесшумно, словно тень. Кондрат гордился умением ходить по лесу тихо и постоянно в этом практиковался, ухитряясь порой подкрасться к расположившемуся на берегу бобру на расстояние копейного удара. Именно поэтому Кондрата и отправили следить за уходящим с Медвежьей Горы отрядом чужаков.

– Я видел их лагерь, – объявил охотник. Он снял флягу, висевшую на сучке, глотнул воды, умыл лицо. Продолжил: – Близко подходить не стал, там, скорей всего, охрана вокруг. Но лагерь заметно издалека – дым висит, едой пахнет, голоса слышно. Они, похоже, не боятся ничего.

– Сколько в лагере человек? – спросил Иван.

– Сложно сказать. Но немало. Лес истоптан, следов много. Думаю, человек тридцать там.

– Ого, – сказал Антон Птицын. – А сколько же тогда на базе осталось?

– Нолей говорил, у них там целая плавучая деревня, – вспомнил Илко. – Человек сто, наверное.

– Испугались? – усмехнулся Иван.

– Нет, – ответил Антон. – Прикидываю, сколько там оружия можно взять… Как думаешь, еще такая же винтовка у них найдется?

– Думаю, и не одна, – сказал Иван. – Ладно, хватит лясы точить. Выходим!

Он подхватил трофейный плащ, повесил «винторез» на шею, сумку забросил на спину и уверенно двинулся в сторону, откуда недавно раздавался посвист снегиря. Вскоре Ивана догнал Кондрат, пошел рядом, показывая дорогу. Остальные охотники отстали на случай, если головной отряд наткнется на врага.

Но происшествий в пути не случилось, и вскоре дружная пятерка охотников оказалась на полянке, откуда был виден лагерь чужаков.

– Ждите здесь, – велел Иван товарищам, присматриваясь к дыму, окутавшему макушки деревьев. – Дальше я пойду один.

– Уверен? – спросил Кондрат.

– Так меньше шансов, что нас заметят.

Иван развернул плащ, закутался в него. Сказал, не к друзьям обращаясь, а просто свои мысли вслух проговаривая:

– Если в лагере всего тридцать человек, значит, в охране дежурят человек десять, не больше. Вряд ли они стоят по одному. Скорей всего, дежурят попарно, присматривая друг за другом на случай мутации. Итого получается пять постов. Не так уж и много.

– Что ты собираешься делать? – спросил Антон.

– Поищу Мичмана, – ответил Иван.

Он еще раз осмотрел винтовку – оружие было незнакомое, но простое и понятное. Проверил, на месте ли любимый тесак. И, запахнувшись в плащ, быстро перебежал поляну.

Метров через сто он перешел на шаг. А потом и вовсе остановился, прижался к дереву, внимательно оглядываясь, прислушиваясь. Так и двигался дальше – несколько шагов вперед, остановка; еще пять метров, и опять пауза.