Кочевники поневоле - Гелприн Майк - Страница 45

Очнулся он в землянке, на топчане, заботливо укрытый одеялами по подбородок. Лейтенант вскинулся, заскрежетал зубами от боли. Сдержал стон и спустил ноги на пол. Подождал, пока боль не унялась и не сфокусировалось зрение. Огляделся. Кроме него в землянке никого не было. Опираясь о топчан, Франсуа медленно, в три приёма поднялся и, шатаясь от слабости, побрёл к выходу. Занавешивающая его звериная шкура распахнулась навстречу.

– Хетта, – прошептал Франсуа, разглядев в проёме девушку. – Я вернулся к вам, Хетта.

Прочитав донесение из июля, Ловкач ошеломлённо потряс головой. Подавив эмоции, перечитал ещё раз. Поднялся, заходил по трейлеру, нервно теребя подбородок. Затем остановился, привычно плеснул на два пальца виски в бокал, но пить не стал. То, о чём писала Бланка Мошетти, необходимо было тщательно, скрупулёзно обдумать и сделать выводы. Хотя уже сейчас было ясно: пешка на июльской политической арене сделала ход и превратилась в фигуру. В фигуру, которой непременно пожертвуют. Парнишка обречён, теперь остальные четверо его уничтожат, как бы ни обернулось дело с войной. Если только…

С четверть часа Ловкач сидел за столом недвижно, обдумывая варианты. Перспективы, открывшиеся перед ним в связи с идеями Джона Доу, были головокружительными. И – неимоверно, смертельно опасными. Ловкач поднялся и заходил по трейлеру, по привычке нервно теребя подбородок. Остановился, заставил себя мобилизоваться и мыслить трезво и решительно. Обстоятельства складывались так, что у него появился шанс. Армия в апреле, военные действия начнутся не сегодня завтра, если ещё не начались. Там же, в апреле, Уотершор и большинство мужчин его клана. В отсутствие армии две сотни бывалых, решительных и готовых на всё людей могут совершить многое. Если сыграть правильно… У Ловкача лоб пробило испариной, когда представил себе, каких высот можно достичь, если правильно разыграть козыри. Те козыри, которые у него теперь есть и которых нет ни у кого другого.

На обдумывание вариантов ушли сутки. По их истечении Ловкач вызвал к себе троих ближайших подручных.

– Собирайте людей, друзья мои, – велел он. – Отзывайте их из всех месяцев. Пусть бросают все дела и перемещаются в август, незамедлительно. Через неделю мне понадобятся как минимум три мобильные группы в полном составе. Всё ли понятно? Тогда сделайте милость, голубчики – выполняйте!

Отпустив помощников, Ловкач позволил себе шестичасовой сон и пробудился бодрым и свежим. Завёл служебный пикап и погнал в июль.

Клана Доу Ловкач достиг через час после заката Нце. Припарковал пикап на обочине Ремня, выбрался из машины и направился к троим несущим караульную службу здоровякам.

– Мне крайне необходимо встретиться с главой клана, – заявил Ловкач решительно, – и как можно скорее. Встреча, с вашего позволения, в его интересах.

Караульные переглянулись.

– По какому делу? – осведомился один из них.

– Прошу простить, это я скажу мистеру Доу лично, – виновато улыбнулся Ловкач. – У меня нет оружия, извольте обыскать. И, очень вас прошу, господа, поторопитесь, дело не терпит отлагательств.

Начальник караула помедлил. Благообразная внешность этого толстого августского коротышки не вязалась с металлом в голосе и уверенностью во взгляде. И было в нём нечто эдакое, внушающее подсознательное желание не прекословить и вообще держаться подальше.

– Как доложить о вас главе клана, сэр? – принял решение начальник караула.

– Моё имя, с вашего позволения, ему ничего не скажет. Доложите просто – знающий человек из августа. Можете даже по желанию добавить «очень знающий».

Джон Доу выглядел даже более мальчишески, чем на скрупулёзно изученных Ловкачом голографических снимках. Тощий, кадыкастый, с обсыпанным юношескими прыщами бледным анемичным лицом.

– Мне сказали, вы просили встречи по важному делу, – лишённым выражения голосом приветствовал визитёра Джон. – Слушаю вас.

– Что, если мы выйдем на воздух, мистер Доу? – предложил Ловкач. – Беседа, которая нам предстоит, с позволения сказать – приватная.

Помедлив секунду, Доу кивнул и двинулся к выходу из сборного пластикового дома. В дверях посторонился, пропуская гостя вперёд:

– Прошу вас. За тем перелеском есть небольшая поляна. Там, можете быть уверены, нас никто не услышит.

По петляющей между хвойными деревьями тропинке они пересекли перелесок и, по колено утопая в траве, добрались до центра поляны. Ловкач оглянулся по сторонам, охрана была вне зоны видимости. И, как он надеялся, слышимости тоже. Ловкач подобрался – от успешности разговора будет зависть вся его дальнейшая жизнь. Так же, как жизни абсолютного большинства обитателей этого мира. Или не будет – если разговор не состоится.

– Позвольте, я буду излагать без обиняков, – глядя молодому Доу в глаза, приступил к делу Ловкач. – Я, с вашего позволения, обладаю информацией, знаниями и умениями, которые вам могут оказаться необходимыми. Я бы, так сказать, хотел их продать.

Джон Доу недоуменно поднял брови.

– «Продать»? – переспросил он.

– Пускай будет, если вам угодно, обменять. Мне известно о плане, выдвинутом вами на последнем совете большой пятёрки. Известно, в чём заключается ваше предложение. Мне также известно, что его не приняли и, осмелюсь предположить, никогда не примут. Ну, и кроме всего прочего, я знаю, что произойдёт с вами в ближайшее время.

– Да? – Доу вопросительно склонил голову набок. – И что же со мной произойдёт?

Ловкач заглянул ему в глаза и не прочитал в них ничего. «Неужели он просто дурак, – с досадой подумал Ловкач. – Тупица, не разбирающийся в азах тех дел и событий, в которые сунулся. Идиот, не соображающий, к чему приводит глупость, и не осознающий, что смертный приговор себе уже подписал».

– Вас, так сказать, убьют, – небрежно ответил Ловкач.

Джон Доу улыбнулся. Нагнувшись, сорвал травинку и, сунув её в рот, стал пожёвывать.

– Это не очень просто сделать, – сказал он. – Меня, знаете ли, охраняют. Но допустим. Что же хотели предложить мне вы? Дополнительную охрану? Я слыхал, в августе есть подходящие люди. Однако нанять их я сумею и без вашей помощи, если решу, что от них будет толк.

Ловкач ответил не сразу. С минуту он, покачиваясь с пятки на носок, разглядывал неспешно плывущие по небу облака. Джон Доу терпеливо ждал, с тем же безучастным, равнодушным выражением на лице и травинкой, снующей из одного угла рта в другой.

– Мистер Доу, – сказал, наконец, Ловкач. – Я вижу, что вы не трус. Но увы, я не вижу, заинтересованы ли вы в изменении положения вещей. И насколько глубоко его, с вашего позволения, понимаете. Я имею в виду сейчас положение вещей касательно вас лично.

– Ладно. – Доу выплюнул травинку. – Достаточно прощупываний. Я прекрасно понимаю, что затеял, и чем это, судя по всему, для меня закончится. Что вы можете предложить?

Ловкач, хотя и был уверен, что расстояние для подслушивания слишком велико, заозирался. Потом, понизив голос, сказал:

– Я предлагаю вам стать единоличным правителем Терры. Я избавлю вас от конкурентов и возьму на себя вопрос о вашей безопасности, когда начнётся, с позволения сказать, неразбериха. Кроме того, я…

– «Избавите» в каком смысле? – перебил Доу.

– Так сказать, в прямом. Или же вы знаете какой-либо иной путь?

Доу отрицательно покачал головой, и Ловкач продолжил:

– Реальную опасность, осмелюсь сказать, представляют трое. Самуэльсона устранять не обязательно и даже, я бы сказал, нежелательно, ему ничего не останется, как встать на вашу сторону, когда мы покончим с другими.

– Вы правы, – задумчиво кивнул Доу. – Бухгалтер не опасен. Продолжайте, пожалуйста.

– Я полагаю, что управлюсь со всем за две недели, в крайнем случае за три. Взяв власть, вы немедленно издадите приказ о прекращении войны и роспуске армии. Будут, с позволения сказать, беспорядки. Возможно, будут попытки власть узурпировать. На это, к сожалению, придётся пойти, бескровных переворотов, с вашего позволения, не бывает. Так или иначе, я обеспечиваю вам абсолютное лидерство в остановившемся мире и оказываю содействие на период его нестабильности. Кроме того, мне, с вашего позволения, понадобятся ваши люди. У меня, разумеется, есть свои, но сил, знаете ли, может не хватить.