Мне бы хотелось, чтобы меня кто-нибудь где-нибудь ждал... (сборник) - Гавальда Анна - Страница 3

Она выжидает еще несколько дней. Мало ли что.

Тест на беременность стоит в аптеке 59 франков. Она это знает. Помнит по первому ребенку.

Она говорит себе: подожду еще два дня и сделаю анализ.

Конечно, она не выдерживает. Думает: ну что такое 59 франков, если, может быть, может быть – я беременна? Что такое 59 франков, если через две минуты я буду все знать точно?

59 франков, чтобы открыть наконец шлюзы, а то ведь так можно и лопнуть, там, внутри, все кипит-бурлит, даже живот немножко ноет.

Она бежит в аптеку. Не в ту, куда ходит обычно, – в другую, подальше от дома, где ее не знают. Входит, такая вся из себя равнодушная: «Тест на беременность, пожалуйста», а сердце бьется сильно-сильно.

Она возвращается домой. Она не спешит. Она растягивает удовольствие. Вот он, тест, в ее сумочке, на тумбочке в прихожей, а она суетится по дому. Она пока еще хозяйка положения. Складывает белье. Идет в садик за ребенком. Болтает с другими мамашами. Смеется. У нее хорошее настроение.

Она готовит полдник. Намазывает масло на тосты. Старательно. Слизывает варенье с ложки. Не может удержаться и целует своего сынишку. Куда попало. В шейку. В щечки. В макушку.

Он говорит: «Хватит, мама, пусти».

Она сажает его перед ящиком с «Лего», а сама все никак не может отойти и мешает ему играть.

Потом спускается по лестнице. Старается не замечать свою сумочку, но не получается. Она останавливается. Достает тест.

Она нервничает, открывая коробочку. Раздирает упаковку зубами. Инструкцию она прочтет потом. Сначала надо пописать на эту штуку. Закрыть ее колпачком, как шариковую ручку. Она держит это в руке, тепленькое.

Потом кладет куда-то.

Читает инструкцию. Подождать четыре минуты и проверить контрольные квадратики. Если оба квадратика порозовели, это значит, в вашей моче, мадам, много ХГГ (хорионического гонадотропного гормона), если оба квадратика порозовели, это значит, что вы, мадам, беременны.

Четыре минуты – как долго! Ладно, пока можно выпить чаю.

Она ставит кухонный таймер на яйцо «в мешочке». Четыре минуты… вот.

Не надо трогать тест. Она обжигает губы горячим чаем.

Заглядывает в полупустой холодильник и размышляет, что бы приготовить на ужин.

Четыре минуты она не выдерживает, да это и ни к чему. Результат уже есть. Беременна.

Она так и знала.

Трубочку она бросает на самое дно мусорного ведра. Хорошенько прикрывает сверху консервными банками и пакетами. Пока это будет ее секрет.

Ну вот, теперь ей легче.

Она делает глубокий вдох полной грудью. Она так и знала.

Это уж просто для очистки совести. Все, шлюзы открыты. Теперь можно подумать о чем-нибудь другом.

Ни о чем другом она больше думать не будет.

Присмотритесь как-нибудь к беременной женщине: вам кажется, что она переходит улицу, или работает, или даже говорит с вами. Ничего подобного. Она думает о своем ребенке.

Она не признается в этом, но ни одной минуты не проходит за все девять месяцев, чтобы она не думала о ребенке.

Да, она вас слушает, но почти не слышит. Она кивает, но на самом деле ей все равно.

Она представляет себе, какой он. Пять миллиметров: с пшеничное зернышко. Один сантиметр: с ракушку. Пять сантиметров: с этот вот ластик на ее письменном столе. Двадцать сантиметров к пятому месяцу: с ее раскрытую ладонь.

Еще ничего не заметно. Совершенно ничего, но она то и дело трогает свой живот.

Да нет, не свой живот она трогает, а его. Точно так же она гладит по голове своего старшего. Это то же самое.

Она сказала мужу. Продумывала, как преподнести ему новость. Разыгрывала в уме целый спектакль, искала особенный голос, бейте-барабаны-плачьте-скрипки… А потом махнула рукой.

Она сказала ему ночью, в темноте, когда они переплелись ногами, но просто чтобы уснуть. «Я беременна», – сказала она, и муж поцеловал ее в ухо. «Вот и хорошо», – ответил он.

И сыну она тоже сказала: «Знаешь, у мамы в животе ребеночек. У тебя родится братик или сестричка, как у мамы Пьера. И ты сможешь катать колясочку, как Пьер».

Сынишка приподнял ее свитер и спросил: «А где же он? Где ребеночек?»

Она разыскала на полках книжку Лоранс Перну «Я жду ребенка». Весьма потрепанный томик, который уже успел послужить и ей, и ее невестке, и еще одной подруге.

Первым делом она откроет его на середине, где фотографии.

Глава называется «Жизнь до рождения» – от «яйцеклетки в окружении сперматозоидов» и до «шесть месяцев: он сосет палец».

Она долго рассматривает малюсенькие ручки с просвечивающими жилками и бровки – на некоторых снимках уже видны бровки.

Потом она сразу переходит к главе «Когда мне рожать?». Там есть таблица, по которой можно вычислить срок с точностью до дня («черные цифры: дата начала последней менструации, красные цифры: вероятная дата родов»).

Так, значит, малыш родится 29 ноября. И что у нас 29 ноября? Она поднимает глаза и упирается взглядом в календарь на стене рядом с микроволновкой. 29 ноября… Святой Сатюрнен.

Сатюрнен – этого только не хватало! – думает она и улыбается.

Кладет куда-то книгу и забывает о ней. Вряд ли откроет ее еще раз. Потому что все остальное: как питаться, пигментные пятна, растяжки, половая жизнь, будет ли ваш ребенок нормальным, подготовка к родам, правда о боли и прочее, все это ее не волнует, просто неинтересно. Природа лучше знает.

Она спит на ходу и ест большие соленые огурцы а-ля рюс за завтраком, обедом и ужином.

В конце третьего месяца следует в первый раз показаться гинекологу. Сдать анализы, оформить страховку и уведомление о беременности для работодателя.

Она идет туда в обеденный перерыв. Волнуется, но виду не подает.

Врач тот же, что помог родиться ее первому ребенку.

Они болтают о том о сем: как ваш муж, как работа? А ваша диссертация, продвигается? А как ваши дети, учатся? А эта школа, по-вашему, как?..

Рядом со смотровым столом стоит аппарат УЗИ. Она ложится. Экран еще не включен, но она не может отвести от него глаз.

Первым делом врач дает ей послушать удары невидимого сердца.

Звук отрегулирован так, что слышно на весь кабинет: Бум-бум-бум-бум-бум-бум.

И у нее, как у полной идиотки, глаза уже на мокром месте.

А потом он показывает ей ребенка.

Крошечный человечек шевелит ручками и ножками. Десять сантиметров, сорок пять граммов. Хорошо виден позвоночник, можно даже пересчитать позвонки.

Рот у нее, наверно, широко раскрыт, но она не произносит ни звука.

Доктор усмехается. «Ха, – говорит он, – известное дело, от этого и самые болтливые немеют».

Пока она одевается, он заполняет карту, вкладывает туда снимки, которые уже выдал аппарат. Она сядет в машину и не сразу тронется – будет, затаив дыхание, долго разглядывать эти снимки, пока не выучит их наизусть.

Прошли недели, и живот у нее вырос. Груди тоже. Теперь она носит 95С. Немыслимо.

Она пошла в магазин для будущих мам купить себе одежду. И тут благоразумие ей изменило. Она выбрала платье – очень красивое и довольно дорогое – к свадьбе двоюродной сестры, намеченной на конец августа. Льняное платье с перламутровыми пуговками по всей длине. Она долго колебалась, потому что не уверена, что будет рожать еще, а так получается дороговато, конечно…

Она стоит в примерочной и ломает голову, путаясь в подсчетах. Когда она выходит с платьем в руках и сомнением на лице, продавщица говорит ей: «Доставьте же себе удовольствие! Да, вы будете носить его недолго, ну и что, зато сколько радости. И вообще, беременная женщина не должна ни в чем себе отказывать». Это было сказано шутливым тоном, но все равно, какая хорошая продавщица.

Это она думает уже на улице, неся в руке большой пакет со своим «безрассудством». Ей очень хочется писать. Все правильно.