Ясновидящая - Робертс Нора - Страница 29

Он включил мотор и положил руку на спинку ее сиденья и не сводил с Тори взгляда, пока выруливал с подъездной дорожки.

– Ты можешь приписать это желание моим уязвленным гордости и «эго», но мне плевать.

Он выехал на шоссе и прибавил скорость.

– Если бы я тебя боялась, меня сейчас здесь не было бы. – Ветер развевал ее волосы, освежал разгоряченное лицо. Тори глубоко вздохнула. – Я не собиралась выезжать с тобой сегодня. Но вот я здесь.

– Ты меня пожалела. И это была твоя первая ошибка.

Она коротко рассмеялась:

– Наверное. А куда мы едем?

– Да в общем-то никуда.

– Хорошо. – И она удобнее устроилась на сиденье, удивленная тем, как легко себя чувствует с ним. – Окрестности просто чудесны.

Кейд заехал дальше, чем предполагал, произвольно выбирая проселочные дороги, но неизменно держа курс на восток, к реке. За их спиной все ниже склонялось к горизонту солнце, окрашивая небо в красный цвет, который затоплял поля, деревья, воды. Он позволил ей выбрать музыку, и мелодия Моцарта вполне гармонировала с опускающимися сумерками.

Он остановился у маленького ресторана. Было достаточно тепло, чтобы сидеть снаружи за столиком, на котором горела квадратная свеча в стеклянном кубке, и говор окружающих заглушался немолчным шумом прибоя.

На берегу дети охотились за пучеглазыми крабами и бросали крошки хлеба пронзительно кричащим чайкам. Стайка юнцов бросалась в волны прибоя, визжа от восторга. В темно-синем небе зажглась первая звезда, сверкавшая как бриллиант. И Тори почувствовала, как тают тревоги дня. Ни о чем не хотелось думать.

Она не особенно проголодалась и заказала только салат, а он начал рассказывать о своих трудах.

– Когда тебе станет скучно, скажи.

– Ну, мне не так уж легко наскучить. И я кое-что знаю об экологически чистом хлопке. Магазин подарков в Чарлстоне, где я работала, продавал рубашки, сшитые из такого хлопка. Они были дороговаты, но раскупались неплохо.

– Дай мне адрес этого магазина. На моей фабрике «Лэвелл коттон» началось производство таких тканей. Гарантирую, что собью калифорнийские цены. Тори, а не стать ли тебе распространителем продукции из экологически чистого хлопка?

– Ты хочешь, чтобы я торговала в своем магазине рубашками из твоего хлопка? – удивилась Тори.

– Ну, не обязательно рубашками, но, например, постельным бельем, скатертями, салфетками?

– Почему бы и нет? Я только хотела бы, конечно, сначала посмотреть образцы. Правда, я не торгую ширпотребом. – Она отпила вина и задумалась, потом сказала: – Хотя экологически чистое белье, звучит неплохо. Что ж, это может быть очень привлекательно.

– Ладно. – Кейд поднял бокал и чокнулся с ней. – Мы найдем способ сделать это дело выгодным для нас обоих.

Вечер определенно кончался на более сердечной ноте, чем начинался. В небе над ними плыла полная луна, а мозг окутывали легкие винные пары. Тори не собиралась пить, она редко пила, но это было так приятно, сидеть на берегу и потягивать вино. Так приятно, что вместо одного бокала она выпила два, и теперь ее клонило в сон.

Автомобиль летел вперед, и встречный ветер был пропитан ароматом наступающего лета. Она стала думать о жимолости, о розах в пышном цвету, о запахе плавящегося на солнце асфальта, ленивом жужжании пчел, обхаживающих магнолию, о цветах, растущих на болотах.

…Хорошо бы немного стало прохладнее, ведь солнце уже село. Если не будет попутной машины, придется всю дорогу идти пешком до этого проклятого берега. А все Марси виновата, отказалась ехать, чтобы переспать со своим дерьмовым Тимом. Ну и черт с ней, с Марси.

Она сама доедет на попутке и славно повеселится. Только вот надо, чтобы кто-нибудь ее подбросил. А вот и машина…

Тори вздрогнула и широко раскрыла глаза, прерывисто дыша, точно пловец, выскочивший на поверхность после долгого, разрывающего легкие нырка.

– Она сейчас сядет в машину!

– Тори? – Кейд, съехав на обочину, встряхнул ее за плечи. – Все в порядке. Ты просто заснула. Это был сон.

– Нет!

Она оттолкнула его. Ее затошнило. Отчаяние сдавило горло. Тори рванула на себе ремень безопасности. Сердце билось гулко, неровно, словно его сжимала чья-то жесткая рука. Она распахнула дверцу, выскочила из машины и, спотыкаясь, побежала по дороге.

– Она хотела «проголосовать», но он поймал ее где-то здесь. Немного позади.

– Подожди. Остановись…

Кейд догнал ее и развернул к себе.

– Милая, ты вся дрожишь. Что случилось?

– Он схватил ее…

Перед глазами бешено завертелись обрывочные образы, нахлынули звуки и запахи. В горле саднило, словно у курильщика после множества сигарет.

– Он схватил ее, потащил с дороги в заросли. Он ударил ее чем-то по голове. Ей больно, голова кружится. Она бросается на него, пытаясь вырваться, но он тащит ее.

– Кто?

Тори не ответила. Она встряхнула головой, пытаясь опомниться, привести мысли в порядок.

– Вот сюда. Сюда.

Глаза у нее стали огромными, а кожа покрылась липким потом.

– Хочешь немного прогуляться?

– Я должна идти. Оставь меня.

– Нет. – И он крепко обнял ее. – Вот этого я не сделаю. Мы пойдем вместе. Я здесь, с тобой. Здесь и с тобой.

– Но я не хочу…

Однако Тори пошла. Инстинкт самосохранения умолк. Она больше не сопротивлялась. А образы и формы приобретали все более зримые формы.

…Звезды ослепительно сияют над головой. И жара окутывает ее, словно сжимает в кулаке…

– Она разозлилась на свою подругу. Они должны были поехать вместе на уик-энд. Марси не пришла, ну что ж, тогда она одна поедет на попутке. Она не позволит потаскушке Марси испортить ей путешествие. И тут подъехал он. И она очень обрадовалась. Она устала, и ей хочется пить. А он как раз едет до Миртл-Бич.

Тори умолкла, чтобы перевести дух.

– Он подает ей бутылку «Джек Блэк». И она делает глоток. Большой, долгий глоток, чтобы утолить жажду. И радуется. Как это здорово – ехать в машине и пить виски… Он, наверное, ударил ее бутылкой по голове. Господи! Больно!

Тори пошатнулась и подняла руку к голове. Рот наполнил вкус крови.

– Нет. Не надо!

Кейд снова прижал ее к себе, удивляясь, что она не выскользнула у него из рук, как делала обычно.

– Не вижу. Не могу. Он пустое место. Какой-то провал. Подожди. Подожди…

Тяжело дыша, она вырвалась из его рук. Затошнило сильнее, но она снова опомнилась. И снова увидела.

– Он затащил ее сюда… О, я не могу. Я просто не могу.

– И не надо. Все в порядке. Пойдем к машине.

– Он притащил ее сюда.

Жалость и скорбь затопили ее.

– Он ее насилует.

И Тори закрыла глаза.

– Ей больно и страшно, но она сопротивляется. Он опять ее бьет, еще и еще, по лицу. Как больно… Он тяжело дышит… Кончает. Пахнет потом, сексом, кровью. Бороться больше нет сил.

Тори провела руками по лицу. Она должна ощутить самое себя, вспомнить, что она другая, не та.

– Я его не вижу. Слишком темно. И она тоже его не видит. Даже когда его руки хватают ее за горло и душат. Она уже почти без сознания и почти не сопротивляется. Все кончено… Она уже мертва.

Тори отстранилась, и Кейд увидел ее лицо, бледное, как луна, и глаза, серые, как дым.

– Ей было всего шестнадцать. Хорошенькая девушка с длинными светлыми волосами по имени Элис; но ей не нравилось имя, и все звали ее Элли.

Печаль и усталость обессилили ее вконец. Кейд подхватил ее на руки и понес. Тело было вялое, словно безжизненное. Потрясенный ее рассказом и тем, как она совершенно недвижимо лежит у него на руках, он ускорил шаг. Если ее поскорее унести отсюда, с этого места, думал он, она очнется, ей станет лучше.

Он осторожно опустил ее на сиденье, и Тори открыла глаза. Взгляд был темный, остекленелый.

– Все в порядке, Тори. Я сейчас отвезу тебя домой.

Он обошел автомобиль и сел за руль.

– Я отвезу тебя, а потом вернусь. Я найду ее… найду.

Тори потерянно поглядела на него: