Черные стрелы (СИ) - Конычев Игорь Николаевич - Страница 3

— Будет тебе, отец, — примирительно улыбнулся Тенро, протягивая Тару мех с водой.

Недовольно засопев, старик напился и, отерев седую бороду, принялся за еду, ловко орудуя охотничьим ножом.

 Первым закончил с трапезой, разумеется, Ар, после чего сразу же заснул. Тенро, доедая хлеб, улегся на теплый бок зверя, слушая бесконечную речь пилигрима о величии и милости Альтоса.

 Ульн, казалось, вообще может говорить лишь о своем боге, однако эти его речи нисколько не надоедали охотнику. По голосу и выражению лица пилигрима, Тенро понимал, что тот верит всей своей душой, бескорыстно и искренне и он уважал жреца за это.

 Однако слова Ульна не находили отклика в душе бывшего разведчика, привыкшего рассчитывать лишь на самого себя, да на боевых товарищей. Он видел усеянные трупами поля боя, разорванные на куски тела друзей, залитую кровью землю, измененных духами тварей и понимал, что в таких местах бога точно нет.

 Ульн говорил, что Альтос живет в сердцах и душах людей. Но как тогда быть с теми, чьи души пожрали твари пограничных лесов, а сердца вырвали чудовища, словно вышедшие из ночных кошмаров?

  В тоже время многие из солдат не теряли веры, даже когда гибли от когтей и клыков. Были ли он правы?

 Тенро не знал ответа на этот вопрос. Возможно, если бы он рос в городе, где есть храмы, как многие из тех, с кем он служил, то угрюмый охотник видел бы жизнь иной. И все же судьба распорядилась иначе.

 Мужчина не любил думать о том, чего не случилось и не случится. Он такой, какой есть и его это вполне устраивало. По крайней мере, пока. Оставив ночные беседы отцу и пилигриму, Тенро уснул.

Бывшему солдату снова снилась война с наэрами.

Он с отрядом медленно пробирался сквозь зеленые заросли Вечных лесов, двигаясь вдоль Серебристой мглы — одной из рек этих земель.

Разведчики должны были объединиться с пехотинцами и вторым отрядом разведки, чтобы вместе отправиться вглубь лесов. Таков был план.

Командир разведчиков, мужчина средних лет, с умными глазами и суровым, немного угловатым лицом, не разглашал подробностей, но каждый воин понимал, что дело предстоит серьезное.

Тенро хорошо помнил этот день и от этого тягостное чувство, сжимающее его сердце стальными тисками, лишь усилилось. Теперь он знал, что произойдет, но был пленником в собственном сне и мог лишь наблюдать за происходящим, глядя со стороны на самого себя, бесшумно скользящего следом за командиром.

Вылазка и то, чем она завершилась, происходило незадолго до заключения мира между людьми и лесным народом.

Отряд разведчиков, следуя к месту сбора, наткнулся на странные следы. Командир принял решение проверить и, пройдя немного вперед, отряд обнаружил тела мертвых наэров. Их было больше двух десятков, и никто из них не дышал, однако тела были все еще теплыми.

Поначалу воины решили, что противники наткнулись на другой отряд разведки, но, осмотрев тела, отказались от подобных мыслей. Похожие на людей, но более хрупкие и стройные наэры были разорваны на части. Легкий сплав их листовидной брони и кольчуги не защитили своих обладателей. Но смертельные раны нанесли не стрелы и не клинки — рваных следов от клыков и когтей было столько, что не сосчитать.

Пока разведчики, крадучись, ходили среди изувеченных тел, они не раз обменивались непонимающими взглядами — лесной народ всегда ладил с животными и люди никак не могли взять в толк, что же случилось на этой поляне. К тому же в кровавой грязи не было следов зверья. Но что самое странное — никто из людей не слышал шума схватки.

Внезапно раздавшийся крик, заставил разведчиков насторожиться. Потом закричали еще раз и ветер, что дул с юго-востока, донес обрывки фразы, на певучем и слегка растянутом наречии наэров. Голосу сына Леса вторил человеческий, призывающий, кажется, отступать.

Вдалеке тонко запел горн лесного народа.

Все как один, разведчики взглянули на командира и тот, недолго думая, жестом приказал двигаться вперед. По мере приближения, голоса людей и наэров становились отчетливее, но в них явно что-то изменилось.

Теперь никто не отдавал приказы.

И лесной народ, и люди кричали от страха и боли. Это подстегнуло разведчиков, и они поспешили на помощь товарищам, явно вступившим в битву с наэрами.

Тенро почувствовал, как напряглось его тело, вспомнил свое прошлое стремление помочь попавшим в беду сослуживцам. Он ощущал былую надежду и понимал, насколько она слепа.

Далее все случилось так, как и помнил следопыт. Память и сон услужливо продемонстрировали мужчине один из худших его кошмаров, заставив заново пережить ужасы прошлого.

 Когда отряд подобрался ближе, командир дал знак замедлиться и приготовиться к бою. Сгустившийся туман начал струиться по земле, скрывая ноги людей почти до колен и медленно поднимаясь выше. Идти бесшумно стало труднее и десяток разведчиков, почти не скрываясь, вытянулись в линию и, натянув тугие луки, двинулись к цели.

 Впереди, за вековыми стволами высоких деревьев метались неясные тени. Оттуда доносился гвалт боя, истошные крики и призывы о помощи.

 Разведчики одновременно выглянули из-за своего укрытия, готовые послать стрелы в тела наэров, напавших на людей, но то, что они увидели, заставило их сердца сначала замереть, а потом забиться в десятки раз чаще.

 Люди и представители лесного народа, спина к спине стояли на невысоком холме, заваленном трупами.

 Их осталось всего пятеро. Окровавленные и уставшие воины защищались из последних сил. Тенро вспомнил, как вновь натянул ослабленную было тетиву и, вскинув лук, прицелился в затылок одного из нападавших. В том, что заставило непримиримых врагов объединить усилия, можно было разобраться и потом, главное — спасти уцелевших.

 Стрела уже готова была ринуться вперед, шелестя оперением и неся смерть на кончике своего стального жала, но Тенро не разжал пальцев.

 Он, как и все разведчики, замер в нерешительности, разобрав, что на защищавшихся людей и наэров, нападают их собственные же товарищи. Совершенно бесшумно и беззвучно они карабкались на холм, в попытке дотянуться до собравшихся на вершине, вставая прямо из густого тумана, словно вырастая из него.

 Мужчина в рваном плаще пехотинца, чьи плечи еще не успели до конца освободиться от бледных клочьев походящего на саван тумана, по-звериному прыгнул вперед. Повалив на спину одного из людей, он, даже не притронувшись к висевшим на поясе ножнам, впился зубами прямо в горло своего же сослуживца.

 Оказавшийся рядом наэр ударил неестественно прыткого человека наотмашь своим кривым клинком, развалив его голову надвое. Глубокий капюшон упал с головы воина леса и Тенро увидел узкое бледное лицо, обрамленное слипшимися медовыми волосами. Губы наэрца были плотно сжаты, большие золотистые глаза прищурены, а на благородном, почти человеческом лице застыло смешанное выражение благоговейного страха и отвращения.

 Ударом ноги сын Леса отправил безжизненное тело вниз и быстро склонился над раненным, пытаясь поднять его. Однако человек был уже мертв — его пальцы конвульсивно сжались, после чего расслабились и ранее удерживаемый ими меч заскользил по окровавленной траве.

 Тенро не понимал что происходит, но он своими глазами видел, как наэр пытался помочь человеку. Поэтому разведчик вскинул лук и отправил стрелу в висок одному из восставших из тумана лесных жителей, навалившемуся на вооруженного клинком наэрца со спины.

 С влажным шлепком наконечник вошел в плоть и пробил кость, выйдя из глаза пошатнувшегося нападавшего. Резко сбросив с себя обмякшее тело, житель леса двумя ударами отогнал наседающих противников и в грациозном выпаде поразил в грудь еще одного, угрожавшего ему длинными когтями.

— Сюда! — истошно завопил один из двух выживших людей, что вместе с наэрами заняли оборону на холме.

 Он увидел выступивших из леса сослуживцев и замахал руками. Двое лесных жителей, проследив взгляд человека, коротко кивнули опешившим разведчикам и продолжили методично работать клинками.