Штрихи к портретам: Генерал КГБ рассказывает - Нордман Эдуард Богуславович - Страница 14

Правда, успел позвонить начальнику девятой службы в Кисловодске В. Христофорову: «Быстро в машину – и в Архыз». Позвонил первому секретарю крайкома М. Горбачеву, но его не оказалось на месте.

Быстренько собрался. Дочь Галина упаковала в дорогу сумку: хлеб, лаваш, сало, колбаса из дикого кабана и две бутылки клюквенной – домашней «фирменной» водки. Большего в холодильнике на тот момент и не было.

«Волга» у меня скоростная, с восьмицилиндровым двигателем. Шофер Семен Никитович – с тридцатилетним стажем. Но дорога до Архыза не близкая. Мчались до Черкесска на пределе. Догнал косыгинские машины за станицей Зеленчукская. Около аула Архыз Косыгин оставил машину, все тоже пошли пешком. И я к ним пристроился. Косыгин оглянулся:

– А вы откуда взялись? Я же сказал никого не предупреждать.

– Никого и не предупреждали. А я по службе. Я отвечаю за вашу жизнь на территории края. Поэтому, извините, здесь.

Прошли по аулу. Вид домишек – убогий. Завернули на турбазу какого-то завода. Как на грех, там еще утром отключилось электричество. Холодно и голодно. Даже туристов завтраком не кормили. Все ждут. Я на кухню к поварам:

– Выручайте, приготовьте что-нибудь по-быстрому.

В столовой холодно, сидим не раздеваясь, ждем. Подали тарелки с хлебом. Вижу, Алексей Николаевич отщипывает по чуть-чуть, проголодался, значит. Вспомнил о своих запасах в багажнике автомашины. Нарезали колбасы, сала, налили клюквенной. Выпили, на душе потеплело.

– Что это за водка такая приятная? – спросил Косыгин.

– Жена готовит по собственному рецепту.

– Что за рецепт, откуда на юге клюква?

– Из Белоруссии, присылают друзья.

– Любопытно, надо попробовать сделать в Москве…

Подали щи или борщ, не помню. Помню только, что капуста и свекла не уварились. И соленое варево получилось. Я пару ложек съел, солено, не могу есть. А Косыгин терпеливо ел. Подали баранину. Жесткое мясо. Видно, барашек старый попался.

Полуголодные вышли из столовой, и сразу обступили отдыхающие:

– Сфотографируйтесь с нами, Алексей Николаевич!

У меня сохранились те фото: улыбающийся Косыгин и туристы на фоне сугробов снега.

Из Архыза поехали в Астрофизическую обсерваторию Академии наук СССР. Там был смонтирован самый большой в мире телескоп – шесть метров в диаметре. Никто нас на объекте не ждал, не предупредили о приезде. Охрана не пропускала автомашины. Пришлось мне воспользоваться своим правом начальника краевого управления КГБ.

Весть о том, что приехал Косыгин, немедленно стала известна всем обитателям маленького поселения. Начальник обсерватории оказался в отъезде. Пояснения давал главный инженер, толковый человек. Алексей Николаевич вникал во все детали. Ко мне подошел кто-то из администрации:

– Можно съездить в райцентр продукты купить? Хотим стол накрыть.

– Не успеете. Нагрейте чайку. Это будет то, что надо.

Сидим, чаевничаем. Одна сотрудница принесла печенье домашнего приготовления. Косыгин доволен, что побывал на объекте. Ведь в то время к строительству обсерватории был повышенный интерес. Туда часто приезжали президент Академии наук М. Келдыш, министр обороны Д. Устинов, другие министры.

Через несколько часов в горы примчались начальник обсерватории, первый секретарь обкома Ф. Бурмистров и председатель облисполкома М. Боташев.

– Что же вы, Алексей Николаевич, не предупредили нас?

– Зачем отрывать вас от дела? Я все посмотрел, можно сказать, пощупал своими руками. Люди здесь толковые, самоотверженные. В условиях высокогорья не просто жить и работать. А они хорошо работают.

– Как-то осенью заехал в санаторий «Красные камни». Зашел в комнату охраны минут на десять, намереваясь потом поехать на обед. И в коридоре неожиданно встретился с А.Н. Косыгиным.

– Вы обедали? – спросил он. – Пойдемте в столовую, а потом, если не возражаете, на терренкур.

Вышли из столовой быстро. Через полчаса мы уже были на прогулочной тропе номер 2, которую до сих пор называют косыгинской. В пути разговаривали не о политике, а о чем-то бытовом, уже не помню. Вдруг Алексей Николаевич неожиданно спросил:

– Почему мне в 1965 году не дали провести экономическую реформу? – Видно, мучил его этот вопрос. – В стране появились бы в достатке одежда, обувь, продовольствие. Мы после нэпа лишились мастеров – портных, сапожников. Хороший портной – это как талантливый художник. Его за один день не подготовишь. Где сегодня хороший костюм сшить? Мне-то сошьют в кремлевской мастерской. А другим? Раньше в Москве на каждом углу сидел сапожник в будке. Мелкий ремонт, почистить обувь за копейки – пожалуйста. Пирожки горячие на каждом углу предлагали. А мне возражали: подорвем твоей реформой устои социализма. Это частник-портной подорвет устои? Бред какой-то…

Не мог я ответить на вопрос Косыгина.

* * *

Еще одна картинка. Косыгин возглавлял в Политбюро комиссию по аграрным вопросам.

– Скажите, зачем нам производить тракторы К-700 и более мощные? Это же настоящий танк.

– Алексей Николаевич, такой трактор нужен на Юге России, в Поволжье, в Казахстане – на огромных полях. А в Белоруссии, на Полесье, где поля по десять – двадцать гектаров, он не нужен.

Подробно аргументировал свой ответ. Но Косыгин остановил.

– Откуда вы это знаете? Разве генералов учат этому?

– Я, Алексей Николаевич, прежде чем стать генералом, прошел иную школу. Вырос на Полесье в селе, в колхозе, был первым секретарем сельского райкома партии. Да и сейчас стараюсь следить за тем, что и как делается на земле.

Зимой 1979 года мне самому довелось отдыхать в санатории «Красные камни». Через несколько дней приехал туда и Алексей Николаевич. Встретились в столовой. Мне показалось, что он обрадовался встрече.

– Где вы сейчас? В Средней Азии?

– Нет, служу в ГДР, Алексей Николаевич.

– Расскажите, как там.

Мои рассказы о жизни и быте людей он слушал заинтересованно. И снова вспомнил о сибирской потребкооперации в годы нэпа.

– Вы представляете, как были обустроены сибирские тракты? На постоялых дворах чисто и уютно. Хорошо, сытно кормили в придорожных трактирах. Не хуже, а лучше, чем в немецких гаштетах. Человек должен каждый день иметь возможность попить пивка, чайку в недорогом кафе.

Алексей Николаевич искренне сожалел, что не сумел осуществить перестройку потребкооперации и довести ее до европейского уровня.

* * *

Косыгина считали суровым человеком. Он не часто улыбался. В коридорах правительства ходила такая шутка: если Алексей Николаевич сегодня с утра улыбался, то неделю улыбается весь Совет Министров.

На самом деле, он был доброй души человек. Не гнушался прийти на день рождения Евгения Карасева, начальника охраны, или доктора Анатолия Прохорова.

* * *

У А.Н. Косыгина была феноменальная память. Рассказывают о таком случае. Вышел он на трибуну Кремлевского дворца съездов читать доклад о 45-й годовщине Октября и обнаружил, что взял с собой не те очки – не для близи, а для дали. Стал читать по памяти. Благо доклад готовил сам, выверяя каждую фразу.

Феноменальная была способность к вычислениям. В памяти держал множество данных бюджета страны, пятилетнего плана.

Косыгин работал при Сталине, Хрущеве, Брежневе. Он никогда ни к кому не приспосабливался. Он всегда оставался честным и добросовестным человеком, компетентным, ответственным за порученное дело. Поэтому о нем в народе сохранилась добрая память.

О людях, с кем встречался, вспоминал. Были мы как-то в колхозе имени Ленина Предгорного района. Понравилось ему хозяйство, поразили его огромные сады. Через год спрашивает:

   – Ну а как дела у Маслова, кажется Александр, председатель колхоза. Как урожай яблок в садах?

* * *