Сети соблазна - Бэлоу Мэри - Страница 25

• Предыдущая
• 25/73
• Следующая

– Как мило с вашей стороны так говорить, – растрогался Хэндз.

– Ну вот, теперь вы заставили меня чувствовать себя виноватой, – промолвила молодая женщина. – Потому что это очевидно – то, что было так беспечно даровано, могло быть воспринято серьезно при других обстоятельствах.

– У меня просто гора с плеч свалилась, – признался он, – и уверяю вас, я запомню этот урок. Вы не откажетесь танцевать со мной завтра вечером?

– Я была бы смертельно оскорблена, если бы вы не пригласили меня по крайней мере на один танец, – улыбнулась она.

Во время неторопливого возвращения в Эмберли Мэдлин не знала, чего ей больше хочется – плакать или смеяться. Конечно, причина для смеха имелась. Она только что получила хороший урок смирения. Как забавно. И она удивилась, поняв, что это действительно кажется ей забавным.

Но для слез также были причины. Начало новой жизни опять не состоялось.

Александра гуляла по лужайке в Эмберли, опираясь на руку брата. Кончилось тем, что леди Бэкворт провела с ними не очень-то много времени. Просидев со своими детьми полчаса в гостиной, она удалилась к себе с головной болью.

– Напрасно вы не отправились на верховую прогулку вместе со всеми, – сказала Александра. – Последнее время не часто выпадают такие деньки.

– Я не знаю места, где мне больше хотелось бы находиться в настоящий момент, – отозвался Джеймс.

Она улыбнулась в ответ.

– Эдмунд остался бы, – сказала она, – но я знала, что ему страшно хочется подвигаться, а Кристофер просто умолял сходить с ним на пляж.

– Мне жаль только, что нас ждет разлука, – сказал он. – Всегда тяжело прощаться.

Она крепче прижалась к его руке.

– Не нужно говорить об этом, Джеймс, – попросила она. – Скажите лучше, вам хочется вернуться в Монреаль? Я хочу сказать – действительно хочется?

– Да, – ответил он. – Когда я был там, я снова обрел себя, Алекс. Но я не так силен в глубине души, как мне казалось.

Александра склонила голову к его плечу.

– Я очень счастливый человек, – проговорила она, – но я не смогу быть совершенно счастливой, пока не услышу, что вы довольны, Джеймс. Вы все еще собираетесь жениться на мисс Кэмерон?

– Нет. – Он улыбнулся. – Кажется, меня приняли в семью в качестве старшего брата. Но по-видимому, это положение нравится мне больше, чем положение мужа.

– Ах, Боже мой, – воскликнула молодая женщина, – это она так к вам относится?

– Именно.

– А что с Мэдлин? – тихо спросила Алекс.

– Нет, – сказал Джеймс. На мгновение показалось, что он мучительно подыскивает слова, но он так ничего и не добавил. – Не надо, Алекс.

– Ах… – отозвалась она и оставила эту тему. – А вы уже поговорили с отцом, Джеймс? Или решили уехать, так этого и не сделав?

– Судя по всему, у вас с ним ровные отношения. Как вам это удается?

– Я решила ничего не делать, только любить его, – ответила она. – Когда он бранится, хмурится, читает мораль, я просто обнимаю его и говорю, что люблю его. Потом он бранится, ворчит и бормочет что-то до тех пор, пока я не ухожу. Но кажется, он на самом деле доволен.

– Я должен еще раз поговорить с отцом, – сказал Джеймс. – Я, наверное, никогда не прощу себе и никогда не смогу жить в мире с собой, если не сделаю этого.

– Вы его сын, Джеймс, – проговорила Алекс, – его наследник.

Вдруг он резко остановился.

– Я все медлю, – сказал он. – Я промедлил целый месяц, пока жил здесь. Но нельзя же откладывать это на день бала, верно? Я разыщу его прямо сейчас.

– Тогда оставьте меня, – решила она. – Мне нужно еще немного подышать свежим воздухом и подвигаться.

Он повернулся и хотел было идти.

– Джеймс! – окликнула его Алекс.

Он обернулся к ней, и сестра торопливо подошла к нему. Она обвила руками его шею и ласково поцеловала в щеку.

– Я вас люблю, – сказала она. Джеймс улыбнулся довольно мрачно.

– Уж не предполагаете ли вы, что я стану браниться, ворчать и бормотать, что недоволен? – спросил он. Потом тоже поцеловал сестру. – Я люблю вас, Алекс.

Лорд Бэкворт, незадолго до того предпринявший одинокую прогулку по долине, расположился в библиотеке. Когда его сын вошел в комнату, он отложил книгу и взглянул на него.

– Сегодня опять хорошая погода, – неуверенно проговорил Джеймс. – Мы прогуливались в саду с Алекс.

– Хм, – ответил лорд Бэкворт. – Ей следовало бы находиться в детской с детьми.

Джеймс пропустил это замечание мимо ушей. Он уселся напротив отца.

– Я уезжаю отсюда послезавтра, – начал он. – Очевидно, в течение недели мы поднимем паруса и отплывем в Канаду.

– Будет неплохо, если вы уедете, – заметил его отец. – Когда вы здесь, ваша мать только и делает, что льет слезы. Надеюсь, вы горды собой.

– Я не горжусь собой и не стыжусь себя, – осторожно проговорил Джеймс. – Я выбрал эту жизнь, и я работал упорно и честно. Я сожалею, если это не вызывает одобрения у вас или у матушки. Я надеялся, что пущусь в обратный путь, заручившись вашим благословением и любовью.

Отец посмотрел на него пристальным холодным взглядом.

– Вы давно утратили на них право, Джеймс, – произнес лорд Бэкворт.

Джеймс закрыл глаза и откинул голову к спинке стула.

– Вы меня не любите, – сказал он. – Вы не можете дать мне душевного покоя. И при этом обижаетесь, что я уехал и снова собираюсь уехать. Чего же вы хотите от меня?

– Я ничего не хочу, – сурово ответил лорд Бэкворт. – Я всего лишь ваш земной отец, Джеймс. Я верю, что иной Отец требует, чтобы изменилось ваше сердце, чтобы вы покаялись, чтобы вы стали истинно почтительным, как положено сыну. Я не вижу никаких признаков покаяния в вас… вопреки вашим заверениям.

Джеймс вздохнул, не открывая глаз.

– Я был так молод, – сказал он. – Разве нельзя сделать скидку на юношескую необузданность и бунтарство?

– Вас воспитывали для того, чтобы вы шли по прямой и узкой дороге к спасению, – отвечал его отец. – Я не могу простить грех блуда и буйства. У меня нет власти, чтобы даровать подобное прощение. Я могу простить позор и страдания, навлеченные на вашу мать, на Александру и на меня. И я уже простил их, равно как я сам должен ожидать прощения. Но я не могу забыть их, покуда сердце ваше ожесточено.

– Я любил ее, – сказал Джеймс, – со всем пылом юношеской любви. Я не знаю, продолжал бы я любить ее и дальше. Теперь это не имеет значения. Мне было двадцать лет, а ей – семнадцать. Конечно, плохо было, что мы с ней спали. Последствия доказали это. Мы сумели бы ответить за последствия вместе. Возможно, мы были бы счастливы; возможно, нет. Но нам нужно было позволить исправить все, что мы натворили.

– Я бы не стал смотреть, как мой сын женится на потаскухе, – злобно проговорил лорд Бэкворт.

Джеймс вцепился в подлокотники кресла.

– Дора не потаскуха, – возразил он. – Она предоставила мне привилегии мужа, которые не должна была предоставлять и которыми я не должен был пользоваться. Но она не потаскушка. Она была молода и влюблена.

– Молодость не извиняет подобного греха, – настаивал отец. – И даже в то время вы не выказали должного стыда. Зато неистовства было хоть отбавляй. А потом последовали годы угрюмой злобы. Вашей матери и мне пришлось многое вытерпеть, Джеймс. И теперь вы ждете, что я все забуду?

Вскочив с места, Джеймс заходил по комнате.

– Зачем вы это сделали? – спросил он. – Я так и не смог понять истинные причины вашего поступка. Она была очень молода, это верно, и я понимаю ваши амбиции касательно меня, поскольку я ваш единственный сын. Я понимаю, что вы, вероятно, решили, будто бы мое будущее погубит женитьба в то время, когда я еще не окончил университет. Но как бы то ни было, она не была мне неровней. Ее опекуном был герцог Питерли.

– Она потаскуха, – повторил лорд Бэкворт.

– Если она была такой, – сказал он, – то и я был таким же, только мужского рода. Вы знали, что я ее любил. Вы не могли не понимать хотя бы отчасти, что ваши поступки способны разбить людям сердца. Почему вы так поспешно выдали ее замуж за Драммонда? Договорившись обо всем с Питерли. Я не очень обвиняю Питерли. Он был в Лондоне и, конечно же, не знал об истинном положении дел. Я уверен, что вы скрыли правду, когда вели с ним переговоры. И ее брат не решился действовать в одиночку – он не стал бы противостоять вам и Питерли. Именно вы все это устроили. Заплатили Драммонду. Запугали Дору. Не позволили ей связаться со мной и сами не сделали этого, пока не было уже слишком поздно. Почему вы так поступили? Объясните же.

• Предыдущая
• 25/73
• Следующая