Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия - Бавин Сергей Павлович - Страница 12

Попроще выглядит на этом фоне роман «Лица в тени». Нетрадиционен и художественно совершенен в нем лишь образ главного героя — богатого предпринимателя Ришара Эрмантье, в результате несчастного случая потерявшего зрение и не без помощи своей жены и своего ближайшего помощника оказывающегося отключенным от дела, от социальных связей, брошенного в пучину своих страхов, неврозов, психопатологических ощущений. Его судьба явно Символична: авторы склонны таким образом еще раз подчеркнуть жестокость и антигуманность окружающего мира по отношению к ослабевшим, утратившим способность к битве за «место под солнцем».

Детективный элемент в романе проявлен слабо и оставляет впечатление эмоциональных инъекций, искусно вкрапленных в незатейливое повествование.

Можно сказать, что Буало-Нарсежак придумывают неразгадываемые преступления, настолько все тонко и аккуратно исполнено. И единственный путь — это идти вместе с жертвой и преступником с самого начала, наблюдая, как хладнокровно готовится оно. Гуманизм ли это, как декларируют свой основной принцип авторы, или глухой пессимизм по поводу безумно порочной человеческой натуры? «Исцели подобным» — лозунг древней медицины — в данном случае единственное объяснение созданному; надо сказать, читателю приходится нелегко, когда он остается один на один с романами Буало-Нарсежака.

«Лица в тени» — первая попытка авторов перейти на «другую площадку», завершенная ими вполне во второй половине семидесятых годов. Именно тогда они декларировали и утвердили несколькими романами свой переход от психологического детектива к социально-психологическому роману с элементами детектива (из русских переводов это романы «Проказа», «Неприкасаемые», «Тетя»). Это серьезная, добротная проза, затрагивающая важные общественные проблемы разных периодов жизни Франции. В «Проказе» это проблема нравственного выбора в экстремальной социально-политической ситуации гитлеровской оккупации, в «Неприкасаемых» — экстремизм сепаратистских движений шестидесятых («Кельтский фронт») и проблема безработицы семидесятых, в «Тете» — актуальная для начала восьмидесятых годов специфическая проблема любви родителей к детям…

Между тем именно произведения, написанные в пятидесятые годы, принесли Буало-Нарсежаку широкую известность; некоторые из них были экранизированы, например, таким мастером, как Хичкок. Значительная часть из них не переведена на русский язык, так же, впрочем, как их исследование «Полицейский роман» (1964), две серии «развлекательных» детективов семидесятых годов — стилизованное продолжение приключений сыщика Арсена Люпена (героя романов писателя начала века М. Леблана) и романы для детей о мальчишке по кличке Без козыря, лихо раскручивающем загадочные происшествия.

Наиболее близок канонам традиционного детектива роман «Инженер слишком любил цифры». Хитроумно сконструированный, он сочетает традиционный для авторов развернутый психологизм с изобретательной детективной интригой.

Инспектор полиции Марей (классический тип сыщика — одинокий, не следящий за собой профессионал высокого класса, недолюбливаемый начальством) вызван расследовать таинственное и опасное дело: с секретного завода похищен контейнер с ядерным зарядом, при этом убит инженер Сорбье, автор этой разработки.

«Зацепки», которыми обладает инспектор Марей, весьма скудны, и следствие грозит зайти в тупик. Но происходит следующее преступление, жертва которого — один из подозреваемых инспектором; обстоятельства как две капли воды повторяют те, при которых был убит инженер Сорбье: неизвестный словно испаряется с места происшествия в считанные секунды…

Впрочем, инспектора ожидает еще не одно испытание на сообразительность. «Два предшествующих поражения Марей пережил, не жалуясь. Но теперь это переходило всякие границы. Сорбье был убит. Пусть так. Монжо ранили. Пусть так. Но тогда хоть существовала горькая реальность, вещественное доказательство преступления: подобрали тело убитого, обнаружили раненого. А вот если живое существо из плоти и крови улетучивается, словно дым, исчезает среди четырех стен в доме, где нет никаких хитрых тайников, тут можно свихнуться… С того момента, как он услышал последний удар в дверь, и до того мгновения, когда он увидел пустую площадку, прошло не более пяти секунд…»

Можно говорить, что случайность помогла Марею докопаться до истины; авторы, понимая, что плоскость расследования не совсем совпадает с плоскостью преступления, «помогают» инспектору, ухватившему главное. В детали всей цепи событий посвящает его сам преступник, загнанный в угол безвыходной ситуацией, в которой оказался по собственной инициативе.

Авторы вновь с тревогой повторяют: для человека исчезают нравственные запреты, нормальной является ситуация, в которой для соединения двух любящих сердец можно спокойно перешагнуть через труп, постаравшись поаккуратнее замести следы… Но зло обладает способностью распространяться, как круги по воде, захватывая все новые и новые неучтенные обстоятельства, неучтенные факторы. На этой идее и строится концепция детективной фабулы романа «Инженер…»

Особняком стоит небольшая повесть «В заколдованном лесу». Это стилизация под старинную легенду о привидениях и магических силах, овладевших древним замком. Основные события разворачиваются в начале XIX в. Последний представитель рода Мюзияков, которому принадлежит замок, в предсмертной записке подробно рассказывает о жутком приключении, участником которого стал он лично. Зная, что нескольких владельцев «постигла трагическая и страшная участь», что в округе идет о нем дурная слава, Пьер де Мюзияк во исполнение завещания матери все же решается выкупить его у последних хозяев. До начала «переговоров», движимый ностальгическими чувствами, он пробирается на территорию замка, входит в фамильный склеп… и видит бездыханные тела нынешних обитателей. Через полчаса они же медленно проезжают в карете мимо сраженного таким поворотом событий героя. Наутро, весь внутренне содрогаясь, он в сопровождении нотариуса идет в замок, где обнаруживает хозяев взволнованными, но в добром здравии, и лишь по одной ему известной примете Пьер де Мюзияк убеждается, что в дело вмешалась нечистая сила…

Эти записи читают наши современники — молодая пара, посетившая замок. Ален, чей предок оставил их, и его подруга Элиан проводят беглое детективное расследование, т. е. пытаются логически объяснить происходившее в далекие времена. Но авторам словно жаль разрушить легенду, и в финале появляется нечто, идентичное описанному в древней рукописи.

Небольшой рассказ «Кивок фортуны» можно определить как ироническую зарисовку о недалеком собирателе драгоценностей, пытающемся с мистических позиций обосновать таинственное происшествие с его коллекцией.

Белая горячка/Пер. В. Орлова//Весь свет. — М., 1984.

В заколдованном лесу/Пер. А. Дроздовского//Смена. — 1988.— № 21–22.

Волчицы/Пер. Т. Чугуновой//Волга. — 1988.— № 1–3; М.: Прогресс, 1988.

Жизнь — вдребезги/Пер. Т. Ивановой//Простор. — 1973.— № 3–4.

Инженер слишком любил цифры/Пер. Н. Световидовой//Современный французский детектив. — М.: Прогресс, 1977;//Александер П., Ролан М. Увидеть Лондон и умереть… — М., 1989.

Кивок фортуны/Пер. И. Брагинского//Сельская молодежь. — 1983.— № 7.

Лица в тени. Проказа. Тетя/Пер. Г. Беляевой, Н. Световидовой, Т. Варсановой. — М.: Мол. гвардия, 1988.

Неприкасаемые/Пер. Н. Кудрявцевой. — М.: Мол. гвардия, 1983.

Среди мертвых/Пер. А. Дроздовского//Лит. Грузия. — 1989.— № 5–7.

Та, которой не стало/Пер. Л. Завьяловой//Зарубежный детектив. — М., 1972;//Современный французский детективный роман. — М., 1988; 1989.