Мимоза - Кармайкл Эмили - Страница 19

В то же самое время Звёздочка, жившая с нами в Донавуре и ничего не знавшая о сестре, вдруг почувствовала непреодолимое желание молиться. Она и так постоянно вспоминала Мимозу и её детишек, и ей очень хотелось написать ей и пригласить её к нам. Снова и снова она принималась за перо, но каждый раз «как будто кто-то оттягивал мою руку, — рассказывала она потом. — Вот так, — она положила свою левую руку на правую и отвела её назад. — И так каждый раз. Я просто не могла писать. А потом я вспомнила про Озу и ковчег** и решила не вмешиваться в это дело, потому что оно принадлежит не мне, а Господу».

Тогда она начала молиться о том, чтобы у самих мальчиков появилось желание приехать в Донавур (потому что с желаниями мальчиков родители считаются, какими бы маленькими те ни были). На неё как будто легло тяжёлое бремя, и она усиленно молилась около трёх месяцев, а потом слегла с четырёхдневной лихорадкой. Казалось, Господь нарочно остановил все её обычные дела, чтобы она могла только лежать и молиться.

Это было странно. Ей страстно хотелось выздороветь, потому что работы было невпроворот и трудиться за неё было некому. Но складывалось впечатление, что сейчас ей было поручено только одно дело: молиться, представать перед Богом ради Мимозы. Постепенно сердце её наводнил удивительный покой, и хотя мысли о сестре и её сыновьях не покидали её, ощущение тяжкого бремени исчезло.

* Ис. 33:21. Быть может, слова самой Эми Кармайкл в другой её книге помогут нам понять, что она имеет в виду: «Обстоятельства не могут помешать Богу. Возле Иерусалима, города вечных беспорядков и смут, нет никакой реки. Но Бог говорит об Иерусалиме как о мирном городе на реке, на великой реке, по которой, в общем-то могли бы пройти вражеские корабли. Но они никогда там не пройдут. Бог учит нас, как мы учим малых детей. Он показывает нам образы, рисует картинки. Для тех людей, которые первыми увидели этот образ, он означал, что корабли воинственных и устрашающих соседних народов никогда не смогут подплыть к их городу. Духовный Сион, Град Божий будет защищён от всех его врагов. Иерусалим, город войн, станет городом мира и тишины. Спокойно ли ваше сердце? Бог может успокоить его. Иерусалим, возле которого нет реки, будет в безопасности радоваться своему великому Господу, Который станет ему вместо рек и широких каналов» (из книги «Отголоски Его силы» ("Whispers of His Power'', Triangle, SPCK, 1982, стр. 163).

** См. 2Цар. 6:1–8. Однажды, когда израильтяне везли назад ковчег завета, отбитый у врагов, повозка, на которой он стоял, покачнулась, и шагавший рядом человек по имени Оза, протянул руку и прикоснулся к ковчегу, чтобы не дать ему упасть, и тут же упал мёртвым, так как прикасаться к священному ковчегу было запрещено.

На пятый день ей показалось, «как будто Господь Иисус Сам вошёл в комнату». Ей даже не понадобилось выздоравливать, лёжа в постели. Она мгновенно исцелилась. Он прикоснулся к её руке, и горячка оставила её. Она немедленно встала и принялась служить*.

Обычно письмо из её родной деревни добирается до Донавура за неделю. Со дня чудесного выздоровления не прошло и недели, как от Мимозы пришло письмо — первое письмо, которое Звёздочка получила от сестры за всю свою жизнь. Оно было написано в несколько присестов за те четыре дня, пока Звёздочка лежала в лихорадке.

Что происходит в духовных сферах, когда с нами случаются подобные вещи? Как мало мы знаем о том, что происходит вокруг нас, то появляясь на наших путях, то как будто исчезая с них, но всё время сопровождая нас со всех сторон!

Но давайте ненадолго обернёмся назад, чтобы увидеть, как самые что ни на есть обыкновенные и простые обстоятельства ведут к тому, чтобы мы получали ответы на свои молитвы.

Где-то посреди пыльного, шумного мира четырнадцатилетний подросток сидел в душном полумраке задней комнаты, находившейся прямо за базарной лавкой. Он пытался разобраться в запутанных счетах, но упрямые цифры никак не хотели сходиться. Он усердно считал и пересчитывал маленькие столбики медных и серебряных монет, но где-то в его подсчёты непонятным образом вкралась ошибка, и количество монет никак не соответствовало коряво написанным на дощечке суммам. Мальчик совершенно запутался и не знал, что делать.

— Тупица! — бросил ему немногословный отец. — Ты самый настоящий тупица!

Мальчик не выдержал.

— Разве это справедливо? — закричал он. — Разве справедливо называть меня тупицей, если ты не захотел отправить меня в школу? Отпусти меня в Донавур, чтобы я мог хоть чему-нибудь научиться!

Если бы под конец праздничного дня хлопушка или шутиха сама подлетела к этому сдержанному, спокойному индусу, отцу мальчика, и взорвалась прямо у его ног, он, наверное, подпрыгнул бы от неожиданности и изумления. Слова сына заставили его внутренне подпрыгнуть. Он поражённо уставился на мальчишку. Подумать только! Донавур!

С того самого дня мысль о Донавуре прочно засела в голове у Царевича, и когда он снова увиделся с матерью, то рассказал ей об этом. Она усмотрела в его словах ответ на давние чаяния её сердца. О Звёздочке она до сих пор, конечно же, ничего не знала.

В её письме, написанном под диктовку, говорилось, что уже какое-то время, около трёх месяцев, — с благоговейным изумлением прочитала Звёздочка, — старший сын Мимозы упрашивает отца разрешить ему поехать в Донавур. Можно, она его привезёт? А можно вместе с ним привезти второго сына? Она хочет посвятить своих ребятишек Богу. И муж её согласен. Когда ей было бы лучше всего приехать?

«Около трёх месяцев». Это не могло быть простым совпадением. Но Звёздочка, всегда стремившаяся держаться истинной сущности вещей, знала, что слова «посвятить своих ребятишек Богу» могут значить и очень много, и почти ничего. Не забывайте, она не знала того, что знаем мы с вами о многолетней смелости и выдержке своей сестры. Она не знала, что Мимоза поклоняется её Богу.

Правда, она знала, что отец мальчиков, будучи индусом, ничуть не опасается, что его сыновья станут истинными и ревностными последователями Христа. Сколько индийских мальчиков — взять к примеру хоть его собственных племянников! — получали образование в христианской школе, но, возвращаясь домой на каникулы, снова погружались в древние обычаи? И кем они становились в результате? Может, они и называли себя христианами, но при этом строго соблюдали вековые устои касты, а ведь это и есть самое главное. Они жили так, как полагается примерным индусам, и не особенно беспокоились о соблюдении христианских принципов, когда это было неудобно. Короче, жили они точно так же, как их предки, только были более-менее образованны. Чего тут бояться? Ведь христианство — это лишь внешняя маска! Неужели отец-индус, прекрасно знающий, каковы его сыновья на самом деле, убоится такой незначительной мелочи? Нет, конечно, были и исключения, но ведь их слишком мало, чтобы тревожиться из-за них по-настоящему!

Поэтому в ответном письме Звёздочка чётко объяснила, что у нас и в мыслях не было удовлетворяться такими вот внешними плодами христианского образования. Она рассказала, что нашей целью всегда было подлинное обращение детей, их освобождение от касты и воспитание в них преданности служению Господа Христа. Она подробно пояснила, как мы пытаемся этого добиться, какие средства, по нашему мнению, лучше всего приведут нас к достижению этой цели.

Ей было очень трудно писать это письмо. Казалось, оно непременно захлопнет приоткрывшуюся дверь, да ещё и повернёт в замке ключ. Звёздочке было бы ещё труднее написать его, если бы она знала, что стоит за посланием Мимозы, видела на бумаге следы слёз и ощущала в его словах боль долгих и трудных лет. Но на тот момент это было сокрыто. Звёздочке страстно хотелось получить на воспитание сыновей сестры, и в письме Мимозы она усмотрела одну подробность, которая придавала ей надежды. Много ли скажешь в письме, если оно пишется чужой рукой? Но Мимоза писала, что ещё девочкой мечтала жить в Донавуре, и надеялась, что эта её мечта исполнится хотя бы для мальчиков.