Партнер (СИ) - Высоцкий Виталий Викторович - Страница 24

Я же сейчас ощущал помимо внешней еще и внутреннюю сторону происходящего, словно я был этим раненым зверем.

Кто–то снаружи отчаянно пытался освободиться от захватчиков, совсем выбиваясь из сил. Они же держали жертву крепко и делали с ней что–то такое, от чего я испытывал сильнейшую телесную боль. Нет, боль была не моя, я это знал точно. Где–то поблизости находилось еще одно живое существо, и его суть, душа, дух взывали о помощи, излучая в пространство океан одновременно страха, отчаяния, печали, уныния и тоски, безмерной, все пронизывающей насквозь тоски.

Возможно, это и хорошо для нас, что мы не в состоянии ощущать весь внутренний комплекс чувств, ощущений, эмоций другого живого существа, а способны наблюдать лишь внешний аспект, и только.

Ибо случись такое с другими из нас, многие, наверное, поумирали бы прямо на месте, не выдержав агонии чувств, испытываемых от всего пережитого другими живыми существами.

Помимо всего, что со мной случилось, помимо всего того, что я ощущал, чувствовал, испытывал, валяясь на полу не в силах подняться, пришло осознание того, почему все это со мной происходило.

Я воспринимал все это благодаря родному языку селенов. Да, это была их речь. Айя меня с ней недавно ознакомила. И сейчас она была просто ужасна по своей природе. Я открыл для себя оборотную сторону медали под названием 'язык общения селенов'.

Как полно, прекрасно, страстно и во всех красках эта речь могла передавать 'собеседнику' все те светлые чувства, эмоции, ощущения, с не меньшей же полнотой передавались и все его страдания, как телесные, так и душевные.

— Айя, что происходит с тобой?! Тебе плохо?! Ответь! — я закричал то ли вслух, то ли в мыслях, пытаясь подняться на ноги, и испытывая страдания селена вместе с ним. Видел я все еще неважно. Перед глазами, как и прежде, стояла серая пелена, и очень мешали слезы.

— Сея…, — услышал я только одно слово, произнесенное Айей, но с такой безмерной тоской и печалью, что я едва держался.

Оказывается, где–то поблизости был еще один селен, и это не Айе было больно. С ней все было в полном порядке. Теперь я начинал понимать, почему столкнулся тогда с переборкой. Просто Айя почувствовала того, другого селена и остановилась так внезапно, что сама еле успела создать условия для того, чтобы я не погиб при торможении. Скорее всего, она сама не ожидала подобного, и отвлеклась на восприятия другого из их числа, иначе бы она не допустила всего, что со мной произошло.

С большим трудом мне все же удалось подняться на ноги, и я мелкими шажками стал постепенно продвигаться к переборке, ведь я тогда так до нее и не добрался.

Пока шел вдоль стены, опираясь об нее руками, продолжал ощущать все чувства, пойманного кем–то, селена. Айя назвала его Сеей. Наверное, это было его имя, или ее…, я был без понятия. Но теперь к тем чувствам добавились еще два: страстное желание помочь Сее, и, в то же время, осознание невозможности сделать это по причине….

Я осознал всю ту печаль и тоску, какие Айя вложила в одно единственное произнесенное ею слово. Эти два новых чувства уже принадлежали Айе, и причиной второго из них был я…, я.

Айя очень сильно хотела помочь попавшему в беду селену, но так же не желал подвергать опасности меня, и разрывалась между этими двумя чувствами, не представляя, что же предпринять.

Наконец, я все же добрался до переборки. Она автоматически разошлась в стороны, образовав проем, как только я коснулся ее рукой. Я шагнул в проем.

Моему взору сразу же предстала жуткая картина. Прямо перед нами, наверное, в нескольких километрах впереди, я обнаружил существо, форма которого очень напоминала форму тела Айи, и понял, что это была та самая Сея. Рядом находились еще два объекта по форме напоминавшие бруски. Их размеры были примерно с десяти подъездный дом высотой в десять этажей. Один из 'брусков' периодически пронзал тело Сеи каким–то лучом синего цвета, напоминавшим наш земной лазер, словно препарировал ее. Второй 'брусок' ничего не предпринимал, наверное, он и удерживал Сею, не давая ей вырваться.

Внешне больше ничего не происходило, но внутренние аспекты все вместе создавали такую агонию чувств, эмоций, ощущений телесных и душевных, что я едва мог держаться на ногах, испытывая все происходящее на себе.

То, что ощущала Айя, стало последней каплей, и я опять осел на пол уже в отсеке управления, не устояв на ногах. Как же было больно ощущать и чувствовать все это. Нет, донимала вовсе не телесная боль, было нестерпимо больно моей душе, моему духу.

— Спасай Сею, Айя!!! Не смотри на меня!!! — закричал я вслух, сидя на полу в комнате управления перед прозрачной переборкой–стеклом. — Спасай ее, не меня!!! Если можешь ей помочь, не медли, наплюй на меня!!! Помоги Сее!!!

Мне оставалось только молотить кулаками по полу, осознавая свою никчемность и невозможность хоть как–то помочь Айе. Я не мог больше ощущать ту тоску и печаль, какие испытывала Айя, разрываясь между желанием помочь Сее и необходимостью уберечь меня от неприятностей, какие могло вызвать это спасение.

— Помоги ей!!! Чего же ты ждешь, Айя?!!! Ну, давай же!!! Не думай обо мне!!! — я все еще продолжал кричать, пытаясь хоть как–то заставить Айю помочь другому селену.

И это, наконец, произошло.

Айя рванулась с места, быстро приближаясь к тем двум зловещим серо–черным 'брускам'. Пролетая мимо, она набрала скорость побольше и попыталась 'выхватить' Сею, зацепив ее своим, по–видимому, каким–то силовым лучом. Но у нее ничего не вышло. Силы ее луча оказалось недостаточно, и Сея сорвалась. Она попыталась еще раз помочь селену подобным образом, но и эта попытка оказалась безуспешной.

И тогда Айя вытворила нечто, от чего меня захлестнуло такой дикой печалью и сочувствием к ней, что я уже был просто не в силах их ощущать.

Сделав очередной разворот, Айя на этот раз пролетела между 'брусками' и пойманным селеном и как бы вытолкнула Сею своим силовым полем как можно дальше от этих странных созданий. На этот раз у нее получилось, но теперь уже сама Айя запуталась в невидимых глазу сетях и не могла никак из них вырваться, как ни пыталась.

Ее корпус–тело била сильная дрожь. Повсюду были слышны какие–то странные скрежещущие звуки.

Нет…, нет…. Нет…! Нет!! Нееет!!! — собрав все свое отчаяние, я закричал, словно крик должен был помочь селену высвободиться из плена этих 'брусков'.

Айя не прекращала попыток освободиться, но ее силы иссякали. Я понимал, что так она долго не протянет.

— Давай, Айя, убирайся отсюда!!! Уходи!!! Постарайся!!! Ну же…!!! Ты сможешь!!! — я все кричал и кричал, затем просто заплакал, так как понял, что ничем в данной ситуации помочь селену не смогу. Я не знал, чем вообще можно помочь в подобной ситуации.

Сочувствие и привязанность к Айе переполняли все мое существо, и раз я ничем не мог ей помочь, то решил оставаться с ней до конца, и ясно осознавал свою готовность полностью разделить ее страдания, дабы хоть как–то облегчить их. После всего пережитого, я был готов отдать всего себя, только бы Айя и Сея остались в живых. Эти чувства меня захлестывали, накрывая с головой, и, не зная, что с ними делать, я просто отпустил их.

Плотина, что до сих пор их сдерживала, наконец, рухнула. Напряжение, сковывающее меня, теперь понемногу отпускало, но я все еще был в диком отчаянии, ибо Айя была захвачена этими существами, а океан грусти с печалью никуда не делся. Я все еще продолжал утопать в нем, ощущая всю агонию чувств селена. Только теперь это была уже Айя. Этот факт удручал еще больше, забирая последние силы и лишая терпения. Айя тоже почти не двигалась. Силы ее покидали.

— Я с тобой, Айя, не бойся. Мы вместе. — запустил я свои, на этот раз, тихие мысли, поддерживая селена. Я очень хотел, всей душой желал, чтобы Айя знала, что в этот последний миг, какой мог настать для нас в любое мгновение, я буду с ней, и пройду с селеном этот путь до конца. Таков был мой выбор….

Но мгновения шли дальше, однако ничего больше не происходило. Продолжая удерживать Айю в своих силовых полях 'бруски' ничего больше не предпринимали.