Человек с гранатометом (СИ) - Патман Анатолий - Страница 11

Что-то такое, похоже, какая-то предупреждающая мысль, вдруг стукнуло в голове лейтенанта. Наверное, не стоило ничего трогать из этой сумки? Ведь за излишнее любопытство, даже за как бы и обычную книжку художественной литературы, можно огрести, и, по нынешним временам, весьма по полной!

А книжка была весьма интересной. Наверное? На ярко-красочной обложке книги, явно военно-авиационной тематики, помимо имени автора, было написано «Эффект истребителя. Сталинский сокол во главе СССР» и нарисован сам самолёт, точнее, часть его, с сидящим внутри лётчиком. Правда, Петрову этот человек не был известен. Но, главное, да ещё это являлось весьма странным и пугающим, отчего-то пятиконечные звёздочки на борту самолёта, наверное, истребителя, рисовал именно товарищ Сталин? Это было уже слишком и, похоже, на всякий случай, не стоило далее рисковать и действительно зря проявлять ненужный интерес к содержимому сумки и всему тому, что они, точнее, сержант, нашли. С другой стороны, где надо, там и разберутся.

- Так, сержант, понял? Всё быстренько заворачиваем в эти пятнистые формы. Я забираю свёртки в свою бронемашину. Распорядись, пусть отделение во главе с твоим заместителем остаётся здесь, в кустах и как бы охраняет до особого распоряжения место схватки. Заодно и покажи артиллеристам позицию. Пусть они замаскируются уже вон там, в рощице. В случае чего, отделению можно отступить назад, к артиллеристам. И, главное, никому из красноармейцев ни слова. Если что, под трибунал пойдём. Понятно?

- Как не понять, тащ лейтенант! Получается, секретные вещи мы нашли.

- Вот то-то и оно. Жду. Пусть артиллеристы выгрузят часть снарядов на позиции, а машину спрячут там же, в рощице. Потом на моей бронемашине, с найденными вещами, поедешь обратно, в Пружаны, в расположение. Возьми с собой, на всякий случай, ещё одну полуторку, с несколькими бойцами. Доложишься начальнику особого отдела. А там он уже решит, как быть далее. Понял, сержант? Приказ выполнить в любом случае! Ни на что не отвлекаться! Вещи довезти обязательно! Всё, можешь идти!

- А как же Вы, тащ лейтенант?

- А нам боевую задачу выполнять надо. В местечке и доложусь. Там наверняка телефон найдётся, да и танкисты из соседней, тридцать второй легкотанковой бригады, вроде, должны были прибыть на усиление? А у них и рация наверняка должна иметься? Вот от них и свяжусь с командованием бригады. Тем более, в этот Каменец-Литовский должен заглянуть и майор Мальцев. Наш замкомандира хотел наладить взаимодействие с соседями.

Конечно, лейтенант с сержантом проверили всё вокруг окопа на несколько шагов, посмотрели даже в кустах, они даже выкинули всю землю с самого окопа, но кроме трёх, похожих на ранее найденные сержантом, гильз, не обнаружили. Похоже, что ничего больше им уже было не найти. Но даже имевшиеся находки были странно важны!

* * *

Кажется, всё же Василий малость опоздал к шапочному разбору. На его бывшей позиции уже кто-то был. В бинокль с опушки леса он разглядел там несколько человек, на удивление, явно красноармейцев, одетых в характерные шинельки и гимнастерки, само собой, в ботинках с обмотками, в пилотках вполне знакомого ему образца, поголовно вооружённых винтовками, наверное, уже трёхлинейками. Бойцы, видать, пользуясь отсутствием начальства, расслабились и просто отдыхали. Вот кто-то из них попытался направиться в сторону побитой немецкой техники и, после пререкания с кем-то из своих товарищей, вернулся обратно.

Получается, что всё же сентябрь тридцать девятого года. И Вася попал, скорее всего, на территорию то ли Западной Украины, то ли Западной Белоруссии, так как определиться конкретно с местом пока было трудновато, и именно во время освободительного похода Красной Армии. Это, с одной стороны, радовало его, с другой же - весьма сильно беспокоило. Ведь, всё же времена тогда были сложные и опасные, и главным для него сейчас являлось как бы и понормальнее вписаться в существующую действительность. Само собой, самым приемлемым вариантом для попаданца было бы добраться целым и здоровым хотя бы до товарища Берии, а лучше всего, к самому Иосифу Виссарионовичу! Только это являлось страшно опасным и не совсем гарантированным. Надо было остановиться на других вариантах.

По всем признакам, офицеров среди красноармейцев не наблюдалось. Василий даже и не знал, как поступить ему в таком случае. Светиться среди простых солдат ему никакого резона не имелось, да и всё равно не было бы никакого толку. Не те у них полномочия! А вот неприятности могли прилететь, и нешуточные. Может, он как раз и есть шпион каких-нибудь забугорных империалистов? Ведь, кроме добрых товарищей Сталина и Берия, ещё вполне себе имелись и «злые», и «подлые» особисты? И, попадись в их лапы, точно не выбраться назад не только всяким врагам советской власти, но и прочим «невиновным» людям.

В сторону запада или даже северо-запада, по просёлочной дороге пылила, точнее, просто неторопливо двигалась небольшая колонна из двух недотанков, с длинными узковатыми мордами и небольшими башенками сзади, и не очень большой грузовой автомашиной, с несколькими человеческими фигурами в кузове, меж ними. Хотя, эти бронемашины, похоже, явно являлись советскими пушечными бронеавтомобилями. На память попаданцу приходило что-то про какие-то средние БА с «сорокапятками».

К удивлению Василия, точно такой же бронеавтомобиль, уже видневшийся в спину, со следовавшей за ним грузовой автомашиной, даже сворачивал на востоке за рощицу. Получается, за время его отсутствия сюда успела прибыть какая-то советская часть, разделиться на три части и продолжить выполнять ведомые только её командирам задачи. Возможно, что как раз в это время шло какое-то важное наступление на запад и, скорее всего, именно во время Освободительного похода? Можно было предположить, что это происходило и даже в районе какого-нибудь участка государственной границы чуть позднего СССР и пока же вполне на территории Польши. Ведь именно в конце сентября тридцать девятого года советские войска в некоторых местах вошли в соприкосновение с немецкими? Тогда всё становилось ясно, и сожалеть об случайно убитом им польском офицере, не говоря уже о фашистах, ему вообще не приходилось.

Шла война, и попаданец невольно, помимо своего желания, стал её участником. Он когда-то давным-давно, пусть и в малолетстве, вполне являлся гражданином Советского Союза и теперь, как и все, был обязан защищать свою Родину. Уж Василий Степанов, артиллерист и спецназовец, можно сказать, даже почти боевой офицер, капитан, пусть и запаса, знал и умел делать это, как никто другой.

С другой стороны, эти поляки являлись, словно чирьями на здоровом теле. Они вечно, попеременно враждовали с Русью, Российской империей, Советским Союзом и уже позднее, с Российской Федерацией. Василий вспоминал новые времена, откуда его перенесло сюда, и никаких добрых слов для таких буйных, неблагодарных и, мягко говоря, недоброжелательных соседей не находил.

Да и как назвали его - «москалем», то есть воинским человеком Древней Руси? Хотя, попаданец именно таким человеком, самым настоящим «москалем» России, а теперь в душе уже и Советского Союза, и являлся. А потом, ведь подпоручник приказал стрелять по нему, получается, по врагу? Так что, выбирать не приходится.

Пока Вася раздумывал, что же ему делать, обе колонны исчезли из поля его зрения. А красноармейцы в кустах, видать, или просто завалились спать, или решили на всякий случай затаиться, так как никто из них больше там не показывался.

Так ничего и, не придумав, мужчина, постелив под себя шинель, просто продолжил наблюдение за округой. Уходить куда-то ему не хотелось. Наверное, надо было дождаться прибытия хоть какого-нибудь значимого красного командира и только тогда сдаться на его милость? Хотя, он занял себя ещё тем, что переложил практически все немногочисленные вещи из офицерского ранца, как мыльные, бритвенные, банные принадлежности и оставшуюся еду, да ещё кое-что к себе в баул. Вот только сменную офицерскую форму и нижнюю одежду поляка Вася оставил на месте. Правда, во время их проверки где-то в карманах попался небольшой красочный мешочек, который тоже перекочевал в баул. А вот кое-какие личные документы подпоручника, как всё же сумел разобрать попаданец во время долгожданного, пусть и коротковатого отдыха, какого-то Збигнева Бжежинского из резервистов-осадников, уже из полевой офицерской сумки, он также отправил в ранец.