Подарок Ангела (СИ) - Азимова Элла - Страница 54

Но Виктора комплекс в Сибира как то мало очень интересовал Подробности про Ингу были ему важнее.

— А где она сейчас принимает? Вы же наверное продолжаете общаться с ней? Мрачно спросил Коломейцев

— Ну еще бы, уклончиво протянул Артем Витальевич.

С такой женщиной да не общаться. Она же клад, находка. ДА еще и красавица такая. Глаза, да не глаза, очи синие–увидишь одн раз, такую и забыть то нельзя.

Виктор медленно побагровел. Глаза его метали искры. Он пригнулся к тарелке и старался сдержаться, но Белов почти физически ощутил исходящее от него напряжение.

Ах, какие мы ревнивые, злорадно подумал он. Так тебе и надо, не фиг было девочку нашу любмую одну оставлять, без присмотра.

Она то тебя дурочка, честно ждет, все надеется, прискачешь, рыцарь на коне белом. Помучайся теперь затек, голубок мой сизокрылый.

Вредный Белов мстительно продолжал, поглядывая краем глаза на Коломейцова

— Да, мы общаемся, общаемся с Юнгой, сказал он мечтательным тоном и замолчал, предоставляя коломейцовудомысливать ситуацию. Глаза мастер закатил, словно припоминая что то оченьприятное..

Виктор сжал пудовые кулаки. Широкие Плечи его распрямились, а лицо побагровело… Губы сжались в две тонкие полоски, взгляд потемневших от гнева серых глаз просто пробуравливал насквозь. Белов понял, что пора заканчивать атрракцион. Как бы не переборщить с воспитательными мерами Да и просто жалко стало мужика.

— Конечно общаемся, совсем другим будничным тоном проговорил он..

Жена моя, Ксения дружит с ней очень. Постоянно по магазинам вместе бегают, в салоны крастоы всякие.

Ксения на нее не намолится, что меня старого, от смерти спасла. Вот и сдружились.

А я тебя так скажу–таких как эта Инга на свете раз два и обчелся. Таланн унее редкий, уникальный. Божий дар, одним словом. От бога, значит.

Я и не знал, чтотакое существует. Она нам всем глаза открыла. А Инга особенная женщина. И беречь нам ее надо Она ведь одинокая. Никого рядом нет.

Он помолчал. Виктор немого успокоился, но все же оставался в напряжении и склонив голову набок, внимательно слушал. Казалось, он оценивает, анализирует каждое слово.

А Артем Вителевич продолжад медленно говорить, но так чтобы дошло

— Такие люди, они ведь беззащитные. Они в охране и поддержке нуждаются. Эти другие соврать могут, изловчиться, схитрит-а инга ведь чистая добрая душа. Всем помогает, правду всегда говорит. Заботиться о ней надо хорошо. Вот найдется хороший мужик, замуж ее отдадим, так мы с Ксенией решили. А пока Юнга одинокая…. Но мы ее никому в обиду на дадим.

Виктор поднял на него глаза. Взгляд его спрашивал, требовал ответа. и Белов не смог солгать:

— Да любит она тебя, дурака, очень мягко сказал он

Ждет и любит. Ты уж не обижай ее, Виктор Она как дочь нам стала.

Виктор долго долго молчал. Какие чувства он испытывал, понять было невозможно Лицо его оставалось непроницаемым. Какой все таки сдержанный человек, думал Белов про своего молодого приятеля. Наконец Виктор сказал:

— Спасибо вам. За Юнгу спасибо.

И Мастер успокоился. Понял, что все хорошо у этих двоих должно быть. Пусть теперь сами решают как им навстречу друг другу двигаться.

После этого они не возвращались к этой теме. Говорили о всяком…

Немного коснулись темы стрительсва сибирского торгово офисного центра. Обсудили возможность вхождения ресторанной сети Коломейцова во все объекты Белова. Но думали они оба другом…

Облик золотоволосой женщины стоял над ними и казалось им, добрая ее улыбка освещает мир вокруг них.

Вера шла как сомнабула по подемному переходу между площадью ильича и римской

ей надо было встретиться с клиентом и забрать подписанный договор на оценку имущества, которое будет передано под алог под предоставленный кредит.

Вера работатал теперь в небольшой компании, которая предоставляла услуги по оценке и аудиту. Функционал ее был самым неопределенным–она исполняла люяанности курьера, секретаря, офис менеджера и даже менеджера по продажам, притом зарплату получила чуть выше курьерской. Но это фирма была единственной, куда удалось устроится. Безработица после случившегося мирового кризиса остро ощущалась даже в огромной столице.

Психологический центр «Родник», где она работала раньше, закрылся в прошлом году, а Вере нужно было на что то жить.

Вера обожала свою работу в центре. Хотя занималась она почти тем же самым, была и офис менеджером, и курьом по необходимости, отвечала на звонки, размещала рекламу, но это было в тоже врем совеем другое… Она училась на заочном отделении психологического факультета, и работа в этом центре помогла ей расти и в профессиональном плане. Она так многому училась от настоящих профессионалов, которые там работали. Телесно ориентировання терапия, психодрама, эриксоновский гипноз–все эти направления были ей интересны, все хотелось освоить. И психологи в центре с удовольсвтием ей помогали.

Это место стал для нее самым главным на свете, самым теплым и уютным. Фактически, Ее единственным домом…

До кризиса центр процветал. Многие люди получили в этих стенах поддержку и понимание решили свои личные профессиональные проблемы.

Благоданые пациенты рекомендовали психологов из Родника своим друьям и накомым. Но безработица, которая стала теперь главной проблемой для множества людей, оставила их почти бе посетителей.

Дохода почти что не было, платить за аренду помещения стало слишком дорого, и директор центра и его владелица, Любовь Марковна, объявила что на какой то время она закрываются. Она сочувственно смотрела на Веру, зная, что ей будет это услышать тяжелее всех-и та старалась не заплакать.

Веру в центре очень любили и жалели.

Она была почти сирота, тихая молчаливая девушка с робкой извиняющееся улбыкой. Только глаза у нее были хороши, большие, светло карие, умные, с пушистыми светлыми ресницами. Почти сирота, отца своего она не знала, он бросил ее мать еще до ее рождения., а мама Людмила Юрьевна, учительница русского и литературы, было челок совершенно невыносимый в общении. Жили они на грани нищеты, потому что, получала Любовь Юрьевна жалкие копейки, подрабатывая репетитором.

Раньше она работала в школе, Ей прощади ее нервыне срывы, хотя она орала не детей, швыряла книги об стены и всячески унижала трясушихся от страха пятиклашке. И школы ее не гнали, держали по привычке, и потому что она дружила с директрисой Анной Павловной и ради Веры, которая была с первого класса круглой отличницей и доброй душой.

Но Однажды мама совсем соравлась и ударила девочку старшеклассницу, которая послала ее куда подальше в ответ на грубоез амечание. В этот раз скандал. не удалось амять, мать девочки обратилась в роно, и Людмилу Юрьевну уволили. Преподавание было для нее теперь невоможно, а больше ничего Людьмила Юрьевна делать не умела. да и не хотела. Мир должне был ейтак много, думала она с ненавистью, и ничего, ничего не дал, такой чистой, прекрасной, вовышенной… Кругом были воры, лгуны, предатели-а она была жертвой этих лживых подлых сволочей…

Мама была не совсем нормальной, вера начала понимать это еще в детстве.

та часами молчала, глядя куда то в стену и не отвечала на вопросы. потом вдруг срывалась с места и начинала истерически орать, глядя беумными глаами на дочть

рядом с ней Вера всегда чувсвтоввала себя неуверенно, неуютно. Никогда не было понятно в каком настроении мать проснется сегодня

Рядом с ней вера постоянно находилась в напряжении Ей хотелось спрятаться сжаться–чтобы мама не амечала ее. и не начала и на стала орать, дергать а волосы, специально царапать длинными острыми ногтями.

Худенькая маленкьая она постоянно горбилась и мать, оглядывая ее с прерением шипела–господи, ну на кого ты похожа, уродина тощая. ДА кто на такую позарится, горе ты мое.

Или совсем обидно, крысенок дохлый, тварь берукая

Вера с чувтсом стыда понимала, что мать больна душевно. И ненависть ее к дочери–на самом деле это ненависть к самой себе, к своей неудавшейся жини, к своему телу.