Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице] - Гацура Геннадий - Страница 73

Журналист посидел еще немного, греясь на солнце и наблюдая за прогуливающимися по главной улице иностранцами, за которыми шлейфом тянулась фарца, валютчики и проститутки, затем сел в «Хонду» и поехал в гостиницу. Там он взял у администратора ключи и перенес вещи в триста второй. Новый номер был действительно лучше прежнего. Спальня, кабинет, телефон, цветной телевизор, огромная лоджия. И мебель здесь была классом выше, чем в пятьсот восьмом.

Сергей развалился в мягком, отделанном под кожу кресле, достал блокнот и, закинув ноги на журнальный столик, пододвинул к себе телефон.

Итак, первый номер. Занято. Наберем второй. Тоже занят. Странно. Они что, говорят между собой? Три остальные абонента не подняли трубку. Что ж, бывают и неудачи. А если еще разок. То же самое. Надо попробовать другой вариант. Пожалуй, с него и надо было начинать.

Журналист взял с журнального столика телефонную книгу и открыл ее на букве «А».

Арнольд достал из буфета раскрытую пачку сигарет, закурил и лег на диван. Хлопнула дверь, и из прихожей послышались голоса сына и жены.

— Папа, папа, посмотри, что мне мама купила! — В комнату, прижимая к груди огромный самосвал, влетел трехлетний мальчуган и вдруг остановился удивленный. — Папа, ты же куришь. Брось немедленно!

Арнольд затушил сигарету в пепельнице.

— Тут к тебе заходил какой-то мужчина, — вошла вслед за сыном в гостиную жена.

— Что ему надо было?

— Не знаю. Сказал, что зайдет позже.

— Мама, а папа курил. Он же сам говорил, что курить нехорошо.

— Саша, сходи, пожалуйста, в детскую, поиграй с новой игрушкой. Мне надо поговорить с папой.

— Я сейчас, — мальчуган подошел к отцу. — Папа, а ты знаешь, почему кашки мяукают, а собаки лают?

— Нет. Почему?

— А потому, что у кошек батарейки слабые.

— Ну и выдумщик ты у меня, — улыбнулся Арнольд и погладил сына по голове. — Иди, поиграй у себя. Мы с мамой поговорим и придем к тебе.

— Хорошо, папа.

Жена закрыла за сыном дверь, присела рядом с Арнольдом на диван и спросила:

— Они опять приходили?

— Да. Дали три дня.

— Что ты будешь делать?

— Думаю.

— Может, занять денег у матери и отдать им?

— Нет. Тогда уж лучше совсем закрыть мастерскую.

— Но ты же давно мечтал о ней. Столько денег и сил потрачено. Машину продал.

— Если я испугаюсь и уступлю им, они с меня уже не слезут. Тебе надо будет взять Александра и сегодня же уехать к маме. Чтобы запугать меня, они могут пойти на все.

— Я же работаю. Да и как ты без нас?

— Лида, — Арнольд сел и обнял за плечи жену, — все очень серьезно. Я зайду к тебе на работу и все устрою. И прошу тебя, никому ни слова. Береги сына.

В передней раздался звонок. Они переглянулись.

— Это, наверное, тот мужчина, что приходил к тебе, — сделала предположение Лида.

— Я открою. — Арнольд поцеловал жену и встал. — Иди, скажи Александру, что вы едете к бабушке.

На крыльце стоял невысокий пожилой мужчина в серой куртке и с большой сумкой в руке.

— Вы Арнольд Криевс? — спросил он.

— Да.

— Мне дали ваш адрес и сказали, что вы хороший реставратор.

— Извините, придите как-нибудь в другой раз. У меня сейчас очень много заказов, — Арнольд хотел было закрыть дверь, но мужчина придержал ее.

— Подождите. Я приехал из другого города. Можно, я вам покажу, что хотел отреставрировать. Мне почему-то кажется, что вас, как реставратора, это заинтересует.

— Хорошо, заходите.

Они прошли в мастерскую. Мужчина достал из своей объемистой сумки несколько старинных деревянных и металлических деталей и быстро собрал из них нечто напоминающее небольшой арбалет.

— Что это? — спросил реставратор.

— Я раньше собирал различное старинное оружие, и это жемчужина моей коллекции. Я и сам не знаю, как можно назвать это оружие. Внешне оно напоминает арбалет, и в нем действительно есть кое-что от него, а вместе с тем здесь столько всего, чего в обычном арбалете и не встретишь.

Арнольд взял это странное оружие в руки и начал рассматривать. Вещь была несомненно очень старая. Все ее детали, и деревянные, и металлические, были украшены резьбой или гравировкой. На торце приклада имелась надпись.

— Что здесь написано?

 — Это на латинском. «Дар мастера тому, кто защищает обиженных».

— Откуда оно у вас?

— Тут целая история. Впрочем, если у вас есть немного времени, могу ее рассказать. Пожалуй, она стоит этого. Разрешите, я только присяду. — Мужчина пододвинул к столу табуретку. — Это было уже в конце войны, перед самым освобождением. Мне было тогда лет десять. У нас на квартире жил немецкий офицер. Я не знаю, где он работал. Дома офицер появлялся довольно редко, но почти после каждой своей отлучки приносил какой-нибудь сверток и прятал в большом дубовом шкафу у себя в комнате. И вот однажды он не вернулся. Потом в город вошли советские танки. Мы вскрыли шкаф и обнаружили в нем много старинного оружия. Там были и алебарды, и мушкеты, и кремневые пистолеты, и мечи, и вот этот арбалет. Большинство оружия мать потихоньку вынесла и утопила, сами понимаете, время было военное, а остальное, возможно, на ее взгляд самое ценное, она спрятала. Лет через пятнадцать, когда мать умерла, я решил перестелить полы и вот под гнилыми досками нашел это оружие. Оно и послужило основой моей коллекции.

— А вы знаете, кому принадлежал этот самострел и кто его сделал? — поглаживая резной приклад, спросил Арнольд.

— Дело в том, что этот арбалет был жемчужиной не только моей коллекции, но, вероятно, и собрания немецкого офицера. Он иногда выходил с ним во двор и стрелял по мишени и даже как-то раз дал выстрелить из него мне, а потом рассказал его историю. Офицер привез арбалет из Франции. Его отобрали у какого-то партизана, правда, немец использовал в своем рассказе слово «бандит». Когда «маки» допрашивали, то он сказал, что это оружие некогда принадлежало его предку — графу, прославившемуся тем, что он защищал угнетенных и обиженных. С тех пор оно переходило в их семье от отца к сыну, от старшего брата к младшему. Партизана повесили, а этот арбалет каким-то образом достался офицеру. Вы еще не устали от моего рассказа? Я вас не задерживаю?

— Нет-нет, продолжайте.

— Мне запомнился рассказ офицера. Я много лет пытался найти в больших и толстых книгах что-либо об этом графе, но, увы, как и следовало ожидать, история сохранила имена королей, их фаворитов, любовниц и даже палачей, а вот о нем не было ни строчки. Вероятно, у человеческой памяти такое свойство, что она лучше запоминает имена злодеев, чем благодетелей. И вот наконец благодаря моим лингвистическим способностям, — дело в том, что работа кочегара дает массу времени для самообразования, поэтому я свободно владею несколькими языками…

— Вы владеете несколькими языками, а работаете кочегаром?

— Работал. Моя жена больна, она работала на ликвидации чернобыльской аварии. Здесь эту болезнь не лечат, и я подал заявление на выезд, вот меня и уволили.

— А почему вы раньше работали?

— Молодой человек, я же был в оккупации, а мои предки были немцами, точнее пруссами. Если вы слышали об этой национальности. Поэтому я не мог поступить ни в одно учебное заведение. Боже мой, что я вам буду объяснять?.. Давайте поговорим лучше об истории этого оружия. Мне удалось сначала в одной тоненькой немецкой брошюре по истории Франции, а затем, через нее, в старой монографии о знаменитых разбойниках, но уже на французском языке, найти упоминание об этом человеке. Кстати, в последней книге его величают бандитом. Неправда ли, довольно интересно получается, через несколько столетий этим же словом назовет его праправнука немецкий офицер. В истории человечества бывают довольно странные совпадения. Но не будем углубляться в эти джунгли, иначе я сяду на своего любимого конька и заговорю вас до смерти, а заодно опоздаю на автобус. — Мужчина взглянул на часы. — Ого!.. Осталось пятьдесят минут.