Простая история - Кунавина Ольга - Страница 13

• Предыдущая
• 13/26
• Следующая

В душе зародилось негодование.

«Неужели весь класс пришел неготовым к уроку? — недоумевала я. — А ведь на прошлом занятии они все дружно отвечали».

— Ребята, — снова обратилась я к ним, нервничая, — но мы же с вами прочитали все произведение. Всю «Капитанскую дочку»!

— Ольга Юрьевна, — до головокружения спокойно сказал Денис Крепицын, так что мне стало немного не по себе. — Мы еще не читали «Капитанскую дочку». «Капитанская дочка» изучается в восьмом классе, а мы пока в седьмом.

После этих слов я подумала, что сошла с ума.

— А я тебе не раз говорила, что ты рано или поздно попадешь в сумасшедший дом, — кивнула Кира, когда я поведала ей об этом происшествии.

— Со мной еще никогда такого не было, чтобы я перепутала темы и спрашивала у седьмого то, что они будут читать в восьмом! — ужаснулась я. — Посмотрела в один конспект вместо другого. Перепутала один класс с другим!

— Бросай свою работу, я найду тебе приличное место, — стала уговаривать меня Кира. — Невозможно удерживать в голове такое количество информации. Так недолго и свихнуться. Вот и Олег…

— А он-то здесь при чем? — перебила ее я.

— Просто мы на днях с ним разговаривали, и он сказал, что не хотел бы, чтобы его жена была педагогом.

— А кто ж его заставляет жениться на учительнице? — удивилась я. — Пусть ищет себе жену среди адвокатов или где-нибудь еще. Например, в мире гламура и эпатажа.

— Да разговор-то шел о тебе, — как-то неуверенно ответила Кира.

— Вот это уже интересно! И что же вы обо мне говорили? А ну, признавайся! — Я разозлилась по-настоящему.

— Он сказал, что ты очень интересный человек, и что твоя профессия требует много времени и сил, и что… — Тут Кира замялась.

— Договаривай, не тяни кота за хвост, — не выдержала я.

— Ему тебя жаль. И если честно, я с ним согласна на все сто.

— Надо же, какое единодушие! И где же ты хочешь, чтобы я работала, если не секрет?

— Да хотя бы в моей фирме. У нас секретарь получает больше тебя в два раза.

— Ну, спасибо, дорогая подруга, за то, что ты меня так высоко ценишь, — поблагодарила я Киру. — А с адвокатом я еще разберусь. Жаль ему меня!

Я обиделась на подругу. Мне казалось, что она совершила предательство по отношению ко мне. Весь следующий день я мысленно возвращалась к нашему разговору, поэтому не сразу заметила, что пятый класс во время урока перемигивается и улыбается, глядя на меня. Вдруг в стенном шкафу послышалась возня. Я подошла, открыла дверь — и увидела сидящего на корточках и очень довольного собой Виталика Клемнева. Виталик стал вылезать из шкафа.

— Нет, нет, нет, — остановила его я. — Раз ты решил прослушать урок в шкафу, там и оставайся.

Виталик покорно вернулся в шкаф. Через несколько минут я услышала его грустный голос:

— Ольга Юрьевна, мне сидеть неудобно.

— Зачем же ты тогда полез в шкаф? — спросила я.

— Так смешно же, — ответил он. — Всем весело.

— Тогда веселись, — сказала я и повернулась к классу. — И вы веселитесь — он же ради вас старался.

Класс перестал улыбаться, а я подошла к шкафу и сказала Виталику:

— Вылезай. Никому почему-то не смешно.

Когда урок закончился и ребята ушли, я обнаружила кем-то забытый, сложенный вдвое листок белой бумаги. Развернула его и прочитала:

«Завещание

Я, Антокольская Анастасия Александровна, находясь в здравом уме и трезвом рассудке, завещаю в случае моей смерти Рощиной А.А. свой цифровой фотоаппарат, всю свою одежду и собаку; Цветковой Е.Р. всю свою косметику, все диски и сотовый телефон; Топилиной М.Н. завещаю свой компьютер, кошку Мусю и все свои украшения; Сосновскому И.М. дивидюшник и ВВК. Прошу меня помнить и поливать цветы на моей могиле. Мною написано и заверено у нотариуса».

Ниже стояли подписи всех наследников.

«Дети, насмотревшись детективов, уже придумали новую игру, — решила я. — Может быть, и мне на всякий случай составить завещание — вдруг я не доживу до конца учебного года из-за такого, как Виталик Клемнев. Надо будет как-нибудь получить консультацию у адвоката. Он же знает, как правильно составить завещание».

Но вот отгремел и танцевальный марафон. Через несколько дней, вечером, когда я готовилась к урокам, раздался телефонный звонок. Мама сказала, что меня спрашивает приятный мужской голос.

— Как прошли танцы? — Это был адвокат.

— Замечательно, — ответила я. — Мы заняли второе место.

— А почему не первое? — удивился он. — Плохо разучили движения?

— Первое место занял одиннадцатый класс. Мы решили не переходить ему дорогу.

— Тогда понятно, — произнес он. — Это выглядит очень благородно с вашей стороны, а мне понравилось разучивать движения с вами. Может быть, попробуем еще?

— Конечно, — не стала я ему сразу отказывать, — на следующий год мы танцуем вальс, и вы снова будете моим партнером.

— Следующий год… — В его голосе послышалось неподдельное разочарование. — Ждать довольно долго.

— Но я же не могу заставить время бежать быстрее, — логично возразила я.

Он замолчал, а затем нерешительно произнес:

— А я хотел попросить вас провести субботний вечер вместе со мной. Один мой знакомый открывает цветочный магазин. Будет небольшое торжество, мы смогли бы потанцевать. Как вы на это смотрите?

У меня невольно вырвалось:

— А почему я? Я ведь не отношусь к числу друзей одного вашего знакомого.

— Просто мне захотелось пойти туда с вами и хоть как-нибудь, да загладить свой недавний промах.

Я согласилась на его предложение, но, положив трубку, долго сидела возле телефона. Меня одолевали сомнения: правильно ли я сделала, сказав адвокату «да». Я ведь почти его не знала и к тому же имела не самое лучшее представление о характере этого человека. Особенно меня смущала пощечина, которой я наградила его в нашу последнюю встречу, а еще настораживало, что я стала объектом разговора адвоката с Кирой, это мне очень не нравилось.

Адвокат заехал за мной, как всегда, идеально одетый, отутюженный, пахнущий дорогим паромом, словно он только что сошел со страницы модного журнала. В машине я украдкой пыталась разглядеть его. Мне казалось, что такие люди живут где-то очень далеко, за гранью разумного, настолько безукоризненной у него была стрижка, гладковыбритым лицо, а одежда, наверное, никогда не мялась. Адвокат, заметив, что я его исподтишка разглядываю, спросил:

— Что-то не так?

Я предпочла ничего ему не отвечать и стала смотреть в окно.

Все мои переживания оказались напрасными. Как-то так произошло, но все время, которое мы были в кафе, я почти ни с кем не разговаривала, кроме Олега.

Началось с того, что он спросил у меня, что я буду пить.

— Мартини, — ответила я. Мне кажется, если бы я в этот момент сказала, что я родная дочь Бабы-яги, он бы не так удивился.

— Мартини? — удивленно повторил он и машинально произнес: — С апельсиновым соком?

— Нет, у меня на него аллергия. Лучше с водой или со льдом.

— А мне раньше казалось, что учителя ничего не пьют и…

— Питаются святым духом, — закончила я.

— Нет, просто в мои школьные годы учителя, как мне тогда казалось, были святыми: мы никогда не видели, чтобы они пили или курили. Они и нас пытались сделать такими же высоконравственными людьми, — попытался оправдаться он.

— Наверное, я к числу идеальных людей не отношусь. Я, конечно, не курю, но и не вышиваю крестиком и ноликом, не вяжу, не рисую маслом — я вообще рисовать не умею, — не играю в азартные игры, — спокойно сказала я ему. — А еще я боюсь воды, высоты и темной комнаты.

— А я боюсь пауков и замкнутого пространства, — честно признался адвокат. — Наверное, это связано со смертью мамы. Она умерла, когда мне было шесть лет. От меня не стали скрывать ее смерть, ведь я, несмотря на свой детский возраст, видел и понимал, как она болела. Во время похорон я думал, что ей будет тесно лежать в маленьком домике — так я воспринимал гроб — и она даже не сможет повернуться. Поэтому, когда ее стали накрывать крышкой, я вырвался из рук отца и стал кричать, чтобы открыли.

• Предыдущая
• 13/26
• Следующая