Простая история - Кунавина Ольга - Страница 17

• Предыдущая
• 17/26
• Следующая

— Ольга Юрьевна, сколько же жен было у Есенина, не считая возлюбленных? Зачем ему столько? Он хоть кого-нибудь по-настоящему любил? — возмутился на уроке литературы Дима Егорычев.

— Да просто не повезло парню. Было много, а толку мало. Все не тес, какие нужно, попадались, — искренне посочувствовал Есенину Володя Краснов.

— Да им всем не везло, — подхватил тему Саша Савельев. — Вы посмотрите: Лермонтов так и не женился. Гоголь от всех женщин бегал, как от прокаженных. Тургенев всю жизнь чужую жену любил, только перед смертью понял, что зря время потратил. Я уже не говорю о Некрасове, Тютчеве и Достоевском. У них по нескольку жен было — все им молоденьких подавай! Маяковский так долго себе жену выбирал, что застрелился. Только Толстой всю жизнь с одной женой прожил, да и то под конец от нее сбежал.

— Бедные, — вздохнув от жалости к классикам русской литературы, проговорила Инна Некрасова.

В глубине души я согласилась с ней. Русским классикам, как и простым людям, не всегда везло в личной жизни.

В апреле в школьном воздухе с новой силой повеяло любовью. Я заметила на парте, за которой сидел Денис Крепицын, томик стихов Анны Ахматовой. Закладка лежала на странице, где было напечатано стихотворение «Долгим взглядом твоим истомленная…». Десятиклассник Дима Егорычев на перемене нежно пропел мне: «Любить… но кого же?.. на время — не стоит труда, а вечно любить невозможно».

— Ольга Юрьевна, почему Вадик Суржиков обзывает меня цветочком? — пожаловалась мне пятиклассница Катя Цветкова на своего соседа по парте.

— Он тебя не обзывает, а ласково называет, — заступилась я за Вадика. — Может быть, ты ему нравишься.

— Вот еще. Не хочу я ему нравиться, — кокетливо ответила Катя, но больше на Вадика не жаловалась.

На одной из перемен я заметила одиноко сидящего за последней партой Игоря Кондратьева. Мальчик с тоской смотрел в окно. Я подошла к нему и присела рядом.

— Что с тобой, Игорь? Что-то случилось?

Он повернулся и с болью в голосе произнес:

— Ольга Юрьевна, скажите, почему так бывает: если красавица, то обязательно глупая и легкомысленная, а если страхолюдина, то непременно умная?

— Мне кажется, что нельзя так однозначно говорить обо всех девочках, — начала отвечать ему я, но он не дал мне договорить:

— Вы смотрели мюзикл «Призрак оперы»?

— Да, и не раз, — ответила я. — Он мне очень нравится.

— Тогда скажите, почему эта Кристина выбрала не талантливого композитора, который вложил в нее столько сил и труда, а этого молодого богача Рауля? Она уродства испугалась и променяла талант и преданность на красоту и деньги!

— Если честно, призрак мне понравился больше, чем Рауль, — призналась я. — В мюзикле актер, сыгравший его, сделал этот образ обаятельным, и в этом его заслуга, но не забывай, что это кино. В жизни я, наверное, как и Кристина, не смогла бы связать свою судьбу с человеком, который способен на убийство других людей ради своей цели. Это оттолкнуло бы меня.

Пока мы говорили о любви, по школьному коридору бежала пятиклассница Женька Скамейкина и кричала вслед старшекласснику Роману Кирееву:

— Ромашка! Ромашка-неваляшка!

Роман остановился, повернулся к ней и сделал страшные глаза.

— Догоню!

— Не догонишь! Не догонишь! — засмеялась Женька и показала Роме язык.

Она прекрасно знала, что никогда уверенный в себе, степенный старшеклассник не бросится вдогонку за маленькой школьницей из какого-то пятого класса, чтобы не уронить себя в глазах первых школьных красавиц.

Пока в школе кипели любовные страсти, мне сделали предложение.

— Хочешь совершить небольшое кругосветное путешествие в ближайшее воскресенье? — спросил Олег.

— Да, — согласилась я, немного удивившись.

И мы поехали совершать кругосветное путешествие… в ботанический сад, в котором я в последний раз была давным-давно, когда училась в школе. В ботанический сад меня еще никто не приглашал, да я и не слышала и не читала нигде о таких приглашениях. И все же это было замечательно — посетить и Испанию, и Францию, и Америку с Австралией на пару за один день, да еще с таким обаятельным спутником, а затем этим же вечером побывать в оперетте и посмотреть новую постановку — «Брак по-американски». «Ну вот, теперь буду знать, как выходить замуж по-американски», — подумала я. Брак по-американски оказался не страшным, а смешным и добрым и, как все романтические комедии, со сказочно счастливым концом.

— Спасибо, — поблагодарила я Олега, когда мы поздним вечером стояли во дворе моего дома. — С твоей стороны было просто чудесно пригласить меня в ботанический сад!

— Я рад, что тебе моя затея понравилась, — сказал он. — Я так долго ломал голову над тем, куда тебя пригласить. Не хотелось оказаться в твоих глазах скучным и серым человеком. Боялся разочаровать тебя.

— Ты не ошибся с выбором места, — ответила я. — Кстати, скучным и серым я тебя вовсе не считаю.

— Тогда мне интересно, а кем же ты меня считаешь? — спросил он, улыбнувшись.

Я посмотрела на него и почему-то вспомнила нашу первую встречу на улице. Тогда у него были очень злые глаза и неприятный голос, а теперь я видела перед собой умного, привлекательного мужчину, который, как оказывается, может переживать и сомневаться. И глаза у него не злые, а очень красивые и добрые.

— Так каким ты меня видишь? — снова спросил он, медленно приближая ко мне лицо. В холодном воздухе апрельской ночи при ярком свете уличного фонаря его глаза поразили меня своим необыкновенным цветом, похожим на сияние аметиста. «Эти глаза обладают каким-то роковым притяжением. В них можно смотреть до бесконечности», — неожиданно промелькнуло в моем сознании. Еще секунда, и он бы меня поцеловал, но… тут в меня словно бес вселился. Мне захотелось немного подразнить его. «Ничего-то ты у меня сегодня не получишь», — подумала я, и…

пропела я, медленно отошла от него, увидев его растерянное лицо, помахала ему рукой, а затем скрылась в подъезде. Но мое прекрасное настроение быстро улетучилось, потому что, едва за мной захлопнулась дверь, навстречу мне из-под лестницы вышли две незнакомые девицы неопределенной внешности и возраста. Одна из них, одетая в куртку и джинсы, глухим прокуренным голосом произнесла:

— Тебя же предупреждали, что не надо встречаться с этим человеком. Не понимаешь слов, так, может быть, поймешь по-другому!

— А может, не будем драться и просто поговорим? — пролепетала я, рассматривая строгих, суровых девушек и сразу догадавшись, с какой целью они поджидали меня в подъезде. По их неласковым лицам я поняла, что разговаривать со мной они не намерены. Итак. Ночь. Грязный подъезд. Кровь на бетонном полу. Все это напоминало плохую постановку дешевой мелодрамы.

— Девушки, давайте прекратим всю эту пошлую мизансцену. В жизни есть более приятные вещи, чем вырывание волос, — снова обратилась я к ним, надеясь человеческим словом смягчить ожесточенные сердца. — Тем более что мы с вами уже не в том подростковом возрасте, когда визжат и заламывают друг другу руки.

Я вдруг заметила, что одна из девиц начала нервничать.

— Она еще и смеется над нами. Ну, сейчас ты перестанешь скалить зубы, — возмущенно произнесла та, у которой был прокуренный голос, и сделала шаг мне навстречу.

Вторая взяла ее за руку и неожиданно потянула за рукав:

— Пойдем лучше отсюда.

— Ты что, совсем с ума сошла? — закричала ее подруга и попыталась вырвать свою руку, но подельница была неумолима и, несмотря на отчаянное сопротивление, вытащила подругу из подъезда. Я осторожно, стараясь не стучать каблуками, подошла к двери, прислушалась. — Но нас же просили наехать на нее, — говорил прокуренный голос. — Что мы теперь скажем?

• Предыдущая
• 17/26
• Следующая