Простая история - Кунавина Ольга - Страница 8

• Предыдущая
• 8/26
• Следующая

— Хотите, я вам ее подарю? — неожиданно предложил Денис.

— Ну, если тебе не жаль… — растерявшись, медленно ответила я, продолжая машинально переворачивать рисунки и узнавать обнаженную маху Франсиско Гойи, леди Годиву Джона Кольера, еще Венеру, только с зеркалом и не Боттичелли, а Диего Веласкеса. А вот Венера с купидоном Джошуа Рейнолдса. Прекрасное знание живописи.

Я закрыла папку и отдала ее Денису.

— Это, конечно, хорошо, что ты интересуешься творчеством великих художников и сам рисуешь, — сказала ему я, — но мне кажется, что не надо посвящать в свои занятия широкий круг людей, да еще делать это во время урока.

Через несколько дней, проверяя тетрадь Дениса, на последней странице я увидела написанное его рукой стихотворение:

«Странный переход от обнаженной натуры к мыслям о смерти», — подумала я, но вскоре все выяснилось: Денис влюбился в девочку, которая была старше его. Он — в седьмом, она — в десятом. Тысячу раз был прав Пушкин, говоря: «Любви безумные страданья не перестали волновать младой души…»

Кстати, о любви, вернее, о тех, кто любит и кого любят. Как бы ни менялись времена, какие бы реформы ни проводились, какие бы дети ни учились, школа — единственное место, где не только говорят, но и пишут о любви: о любви к маме, о любви к родному дому, о любви к тому, кто очень дорог. О несчастной любви пишут преимущественно девочки-старшеклассницы. Когда я читаю их стихотворения, передо мной встают умудренные и разочарованные жизнью люди, у которых за спиной большой житейский опыт, а не обычные школьницы:

В последнее время к философским темам обратились пятиклассники. Один шедевр меня просто потряс:

Человек уже недоволен своею судьбой, хотя ему всего десять лет. А интересно, мне моя досталась судьба или нет?

Пришла снежная и холодная зима, которая так свойственна нашим суровым местам. В начале декабря стояли сорокаградусные морозы. В кабинетах было холодно, поэтому и дети, и учителя старались одеться теплее. В один из таких холодных дней я немного замерзла и стала поеживаться. Мой озноб заметил Алеша Васильев — у меня как раз был урок литературы в моем родном 10«В». Прямо во время урока Алеша встал, снял себя с курточку и накинул ее мне на плечи:

— Грейтесь, Ольга Юрьевна.

— Спасибо, Алеша, — поблагодарила я. — А как же ты?

— Я-то не замерзну, — ответил он, — а вот вам мерзнуть нельзя: заболеете, а нам кого-нибудь вместо вас дадут. Вам-то еще ничего, а мы что тогда делать будем?

Мне было приятно слышать эти слова, но я не подала виду.

Школа — единственное место, где чаще всего не прячут, а открывают свою душу, мысли и чувства. Только в школе будет бежать тебе навстречу по коридору, раскинув руки и громко крича «Ольга Юрьевна!», пятиклассник Виталик Клемнев. Только в школе на перемене подойдет Вадим Лейкин из 7«Б» и со вздохом приникнет к твоему плечу. Только в школе могут задать вопрос: «Ольга Юрьевна, а вы, когда смотрели «Титаник», плакали?» А еще в школе могут подарить от чистого сердца целую кучу разных вещей: календарик, вышитый крестиком платочек, детектив, елочную игрушку, ножницы, маленький колокольчик, набор открыток с репродукциями картин импрессионистов, карту России и даже кактус.

Но все морозы когда-нибудь заканчиваются, закончились и эти, а вскоре у меня случилась непредвиденная встреча в магазине. И с кем бы вы думали? Отвечу сразу — с адвокатом. Раньше дамы и господа чаще всего встречались не в таких обыденных общественных местах, а в салонах, на приемах или балах. Воспитанные люди раскланивались, даже если они на дух не выносили друг друга, и мило улыбались, произнося вежливые, ни к чему не обязывающие фразы. Я не хотела здороваться с неприятным мне человеком и намеренно сделала вид, что не замечаю его, но он, сама любезность, первый подошел ко мне.

— Здравствуйте. Как поживаете? — дружелюбно спросил адвокат.

— Великолепно, — ответила я, стараясь не смотреть на него.

— Что-то вы какая-то бледненькая, — участливо произнес он.

— Работы много, — угрюмо сказала я и отвернулась, пытаясь разглядеть что-то на витрине.

— Вам нужно больше отдыхать и не перетруждаться. Дни сейчас очень короткие. Бывайте чаще на воздухе, — словно лечащий врач, посоветовал он.

«Ну конечно, мне только твоих советов и не хватает», — подумала я, но вслух произнесла:

— Адвокат, я благодарю вас за заботу, но совершенно не нуждаюсь в ней.

Он удивленно посмотрел на меня и отошел. Знал бы этот мерзкий человек, что я уже не первую неделю сидела над книгами и в школе, и дома и ложилась спать в половине третьего ночи. Олимпиады, конференции, конкурсы следовали друг за другом, и мне казалось, что им нет числа. Я действительно смертельно устала. Слова о том, что я не очень хорошо выгляжу, не доставили мне никакого удовольствия, но злиться на этого человека у меня уже не было сил.

На следующей неделе я стала свидетелем интересной сцены. Проходя через небольшой дворик, увидела, как из подъезда пятиэтажного дома вышел адвокат. На плече у него висела высокая длинноволосая девица, не совсем трезвая. Девушка пыталась что-то объяснить своему спутнику, но это у нее плохо получалось. Вцепившись в адвоката мертвой хваткой, как в единственную опору, она еле шла. «Вот и закончилось одинокое одиночество одинокого адвоката», — подумала я и не успела скрыть довольную улыбку — адвокат повернул голову и заметил меня. Я так и застыла с улыбкой на лице, но он только дружески кивнул, заботливо усадил девицу, развернул машину и уехал.

«Да, в жизни все намного прозаичнее, — размышляла я. — Какой уж тут сентиментализм и налет мелодраматизма, когда рядом с тобой пьяная дама».

Незадолго до Нового года мне позвонила Кира и осторожно спросила:

— Надеюсь, в праздничные дни у тебя не предвидится походов?

— Нет, — смеясь, ответила я.

— Так вот. Я не принимаю от тебя никаких отказов. Новый год ты встречаешь у нас. Будет небольшая компания — человек десять. Все понятно?

— Да, если только вы не посадите рядом со мной зануду из адвокатской конторы.

В трубке помолчали, а затем Кира произнесла:

— Кроме милого Олега будут еще интересные люди, только, имей в виду, они все давно уже заняты. И я не понимаю, почему ты называешь его занудой. Некоторые так не считают и метут перед ним хвостом изо всех сил.

— У меня хвоста нет, мне мести нечем, — заметила я.

• Предыдущая
• 8/26
• Следующая