«Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою - Федосеев Семен Леонидович - Страница 62

Для сравнения количество автомобилей у противников и союзников:

Правда, некий прототип «моторизованной пехоты» все же появился в виде небольших отрядов самокатчиков и мотоциклистов. Так, 8 марта 1916 г. в Офицерской стрелковой школе провели смотр перед отправкой на фронт 13, 14, 15 и 16-й рот Самокатного запасного батальона — с самокатами и пулеметами на мотоциклах.

Вопрос о «военных самокатах» (велосипедах) был поставлен ГВТУ еще до войны, но до 1915 г. так и не был разрешен положительно. В результате кроме отечественных велосипедов «Дукс» и «Россия» («Лейтнер») пришлось закупать французские велосипеды системы «Жерар» (заказано у «Пежо» около 12 000 шт.). Отечественный завод «Дукс» с апреля 1916 по март 1917 г. построил всего 682 складных велосипеда «Дукс боевой» (контракт, выданный ГВТУ акционерному обществу «Дукс», предусматривал 2000 машин) и поставил около 1000 велосипедов других моделей. У русского завода Леитнера к январю 1917 г. было закуплено 1775 велосипедов, а с февраля по ноябрь 1917 г. завод изготовил около 3600 велосипедов той же модели «Дукс боевой».

Мотоциклы («мотоциклеты») в русской армии были покупные и самых различных марок. С начала войны до 1 января 1916 г. Россия успела заказать за рубежом для возки пулеметов и патронов всего 125 мотоциклов марки «Скотт-Виккерс», два «Виккерс» и по одному «Рекс», «Санбим» и «Ковентри-премьер». А годовая потребность, заявленная 1 августа 1916 г., включала: трехколесных мотоциклов под пулеметы — 102, для патронов — 1042. С начала войны по 1 января 1917 г. закупили около 4250 мотоциклов марок B.C. А., «Клейно», «Энфилд», «Триумф», «Индиана», «Джемс», «Премьер», «Говер», «Рудж Мульта», «Сэнбим», «Гумбер» и других, для возки пулеметов и патронов — 130 в основном марки «Скотт-Виккерс». На 1917 год заказали 1250 «мотоциклеток, из которых 400 с прицепками».

Как бы браво ни выглядела армия мирного времени, она — лишь показатель военной готовности страны. «Живая сила армии» покоится в подготовленном резерве. Между тем этот резерв был практически исчерпан первой же мобилизацией. И связано это было с особенностями комплектования русской армии. Далеко не все военнообязанные проходили военную службу. Призванные по жребию по достижении 21-летнего возраста проходили действительную службу (для пехоты) в течение 3 лет, после чего зачислялись в запас, а в возрасте 39 лет — в ополчение I разряда до достижения 43 лет. Прочие зачислялись сразу в ратники ополчения I разряда, военной службы не проходили, но в случае войны подлежали призыву наряду с указанной категорией. Наконец, ратниками ополчений II разряда числились годные к нестроевой службе.

Как вспоминал генерал-лейтенант Я.А. Слащев: «В мирное время через войска проходило только 48% ежегодного призыва, остальные зачислялись в ратники ополчения и не получали фактически никакого обучения». Вневойсковой подготовки личного состава в России, где и «образованный слой» был весьма тонок, практически не существовало.

При первой мобилизации полки комплектовались в основном хорошо подготовленным и обученным личным составом, призванным из запаса. Основная часть мобилизованных (более 2200 тыс. человек) пошла на укомплектование первоочередных частей до штатов военного времени. При этом в первую мобилизацию под ружье был поставлен почти весь подготовленный воинский контингент, и дальнейшее пополнение армии проходило за счет ратников ополчения, совсем не проходивших ранее действительной службы, и новобранцев. Второочередные части получали запасных более старших возрастов, то есть запасных, которые успели забыть военное дело и совсем отвыкли от дисциплины. В результате боевая ценность второочередных дивизий не могла быть равной первоочередным.

Характерны слова приказа командующего 8-й армией генерала А.А. Брусилова от 29 июля 1914 г.: «Надо приложить все силы, не теряя ни минуты времени, чтобы прибывших запасных обратить в солдат. Не мерами взыскания, окриками, а тем более рукоприкладством, которого в армии быть не должно, а твердым внутренним порядком, постоянным надзором, словом, воспитательными мерами дисциплина должна быть быстро доведена до образцового состояния».

Одной из главных бед мобилизации явилось нерациональное использование призванных из запаса унтер-офицеров, многие из которых имели опыт Русско-японской войны. Часто из-за отсутствия вакансий старшие унтер-офицеры, вместо должности взводного командира получали должности командиров отделений, а немало младших унтер-офицеров направлялись в строй рядовыми. При том, что и в мирное время армия была бедна более-менее опытными унтер-офицерами. Так, если в Германии на пехотную роту в мирное время приходилось в среднем до 12 унтер-офицеров сверхсрочной службы, в Австро-Венгрии — 3, во Франции — б, то в России — около 2. «Мобилизация, — сетовал позже генерал Деникин, — не проявила бережного отношения к кадрам, а учета унтер-офицеров запаса, этого нужнейшего остова армии, совсем не вела… Этот драгоценный элемент и погиб в большинстве в первых боях. Кадры почти растаяли, и пополнения приходили недоученными и… безоружными».

А «таяли» кадры очень быстро. «За три с лишком месяца с начала кампании, — писал в своих воспоминаниях генерал А.А. Брусилов, — большинство кадровых офицеров и солдат выбыло из строя, и оставались лишь небольшие кадры, которые приходилось спешно пополнять отвратительно обученными людьми, прибывшими из запасных полков и батальонов. Офицерский же состав приходилось пополнять вновь произведенными прапорщиками, тоже недостаточно обученными. С этого времени регулярный характер войск был утрачен, и наша армия стала все больше и больше походить на плохо обученное милиционное войско».

Только за первый год войны потери армии составили около 857 тыс. человек, в т.ч. 86 тыс. убитыми, 551 тыс. ранеными и больными, 220 тыс. пропавшими без вести и попавшими в плен. В среднем за 5 месяцев боев ежемесячно для восполнения потерь требовалось около 175 тыс. человек. Всего же было направлено 600 тыс., что составило половину дополнительных призывов 1914 г. Уже в сентябре было решено призвать дополнительно 300 тыс. ратников I разряда, а в октябре начали мобилизацию новобранцев 1893 г. рождения. Это был последний призыв по жеребьевке. Всего же, с учетом ноябрьского призыва, в 1914 г. в действующую армию было мобилизовано 5115 тыс. чел. Всего за годы войны было проведено 24 призыва. Если после мобилизации 1914 г. численность русской армии составляла 5338 тыс. человек, то на сентябрь 1917 г. — около 7 млн. За время войны было мобилизовано 15 800 000 человек, что составляет 8,7% населения России (для сравнения, в Германии — 20,7%, в Австро-Венгрии — 17,1%, во Франции — 17%). Численность пехоты русской армии к середине 1914 г. составляла 1252 батальона, число дивизий — 113,5. Входе войны число дивизий увеличивалось: в 1915 г. — до 120, в 1916 г. — до 135,5 и в 1917 г. — до 205 (тут, правда, стоит учесть переход в 1917 г. на полки трехбатальонного состава).