Великолепная Софи - Хейер Джорджетт - Страница 15

— Отлично выполнено! — одобрила Софи. — Но если бы в это время на дорогу выскочила собака или какой-нибудь бедняга переходил бы улицу?

Мистера Ривенхола подвело его чувство юмора. Он был вынужден подавить смешок, прежде чем ответить.

— Меня удивляет, кузина, что никто до сих пор не придушил тебя!

Тут он заметил, что кузина больше не интересуется им. Она отвернулась и прежде, чем он понял, что ее отвлекло, быстро сказала:

— О, пожалуйста, останови экипаж! Я увидела одного знакомого.

Он исполнил эту просьбу и потом, слишком поздно, заметил, кто идет к ним навстречу.

Нельзя было ошибиться, увидев эту грациозную фигуру и золотистые волосы, выбивающиеся из-под волнистых полей касторовой шляпы. Мистер Огэстес Фонхоуп, поняв, что дама в экипаже машет ему, остановился, снял шляпу и вопросительно смотрел на Софи.

Это был действительно красивый молодой человек. Его волосы вились от природы и были откинуты назад, открывая лоб цвета алебастра; у него были изогнутые брови и темно-синие немного задумчивые глаза, удивительного размера и блеска; его рот, казалось, был вылеплен лучшим из скульпторов. Он был среднего роста, пропорционален и не нуждался в диете из картофеля, вымоченного в уксусе, для сохранения стройности. Ему бы это и в голову никогда не пришло. То, что мистер Фонхоуп не обращал никакого внимания на свою внешность, придавало ему особое очарование. Он, конечно, не мог не знать о том восхищении, которое возбуждал, но, будучи поглощенным одной мыслью — стать величайшим поэтом, мало слушал то, что говорили ему, и совсем не слушал то, что говорили о нем; и даже его недоброжелатели (такие как мистер Ривенхол и сэр Чарльз Стюарт) вынуждены были признать, что это восхищение пока что не пробило облако рассеянности, которым он окружил себя.

Но его взгляд, обращенный на мисс Стэнтон-Лейси выражал нечто, отличное от рассеянности, и это не ускользнуло от мистера Ривенхола, правильно истолковавшему смущенную и неуверенную улыбку мистера Фонхоупа. Последний не имел ни малейшего представления о леди, так дружески протянувшей ему руку. Тем не менее он взял эти руку в свои и приятным, отсутствующим голосом произнес:

— Здравствуйте!

— Брюссель, — пришла на помощь Софи. — Помните, мы танцевали кадриль на балу у герцогини Ричмонд? О, вы знакомы с моим кузеном, мистером Ривенхолом? В этом сезоне я буду жить у своей тетушки на Беркли-Сквер. Вы обязательно должны навестить нас. Она будет очень рада, я знаю!

— Конечно, я помню! — ответил мистер Фонхоуп, скорее из вежливости. — Счастлив видеть вас снова, сударыня, это так неожиданно! С удовольствием навещу вас на Беркли-Сквер.

Он поклонился и сделал шаг назад. Серые лошади, которым передалось нетерпение мистера Ривенхола, рванули с места.

— Как должно быть приятно встретить старого друга сразу после приезда! — едко сказал мистер Ривенхол.

— Да, правда, — согласилась Софи.

— Надеюсь, ему удастся вспомнить твое имя, прежде чем он воспользуется твоим приглашением.

Ее губы дрогнули, но ответила она совершенно серьезно:

— Не сомневайся, если он не сможет вспомнить, кто-нибудь подскажет ему.

— Ты бесстыдница! — сердито сказал он.

— Чепуха. Ты так говоришь только потому, что я взяла твоих лошадей, — ответила она совершенно спокойно. — Перестань! Я обещала больше этого не делать.

— Уж я об этом позабочусь! — резко ответил он. — Позволь сказать тебе, дорогая кузина, я против того, чтобы ты вмешивалась в дела моей семьи!

— Очень рада слышать это, — сказала Софи. — Потому что теперь, если мне захочется угодить тебе, я буду знать, как. Я, правда, думаю, что у меня вряд ли возникнет такое желание. Но надо быть готовой ко всему, даже к самому невероятному.

Он повернул голову к ней, его глаза сузились, но выражение их было очень любезным:

— Неужели ты настолько неблагоразумна, что скрестишь шпаги со мной? — поинтересовался он. — Я не буду делать вид, что неправильно понял тебя, кузина, и не хочу, чтобы ты сомневалась в моих намерениях! Если ты воображаешь, что я когда-нибудь позволю этому молокососу жениться на моей сестре, то ты меня очень плохо знаешь!

— Бедняжка! — сказала Софи. — Следи лучше за дорогой, Чарльз, и не говори со мной так напыщенно!

— Очень неплохо для одного дня! — сказала Софи.

Мистер Ривенхол думал иначе. Он со страхом размышлял о том времени, которое Софи предстояло провести в их доме.

— Скажу честно, сударыня, так не пойдет! — признался он матери. — Одному Богу известно, насколько уехал дядя! Надеюсь, вы не пожалеете о том дне, когда согласились позаботиться о его дочери! Однако чем скорее вы оправдаете его надежды и выдадите ее за какого-нибудь беднягу, тем будет лучше для всех нас!

— Боже милосердный, Чарльз! — воскликнула леди Омберсли. — Что же она сказала, чтобы так рассердить тебя?

Вместо ответа он заявил, что Софи дерзка, своевольна и так плохо воспитана, что он сомневается в том, что когда-нибудь найдется глупец, который женится на ней. Его мать воспользовалась моментом, и, вместо того, чтобы продолжить обсуждение недостатков Софи, предложила устроить вечер с танцами, который явился бы первым шагом на пути к ее замужеству.

— Я не имею в виду большой прием, — поспешила добавить леди Омберсли. — Пар десять или около того… в гостиной!

— Конечно! — заметил он. — Тогда не обязательно приглашать молодого Фонхоупа.

— Да, не обязательно, — согласилась она.

— Должен предупредить тебя, мама, — сказал он, — сегодня утром мы столкнулись с ним! Кузина приветствовала его как давнего и хорошего знакомого и пригласила навестить ее здесь!

— О Боже! — вздохнула леди Омберсли. — Как некстати! Но, Чарльз, полагаю, она действительно знакома с ним, ведь она сопровождала твоего дядю в Брюссель в прошлом году.

— Она знакома! — уничижительно произнес Чарльз. — Однако он знает о ней не больше, чем китайский император! Но он обязательно придет навестить ее! Я предоставлю вам самой справиться с этим, сударыня!

С этими словами он вышел из комнаты матери, оставив последнюю размышлять о том, каким образом, по его мнению, она может справиться с утренним визитом молодого человека безупречного происхождения и, к тому же, сына ее давней приятельницы. Она пришла к выводу, что сын знает об этом не больше нее, и выбросила это из головы, занявшись значительно более интересным вопросом: кого пригласить на первый за два месяца вечер.

Ее размышления были прерваны приходом племянницы. Вспомнив непонятные слова Чарльза, леди Омберсли с притворной строгостью спросила у Софи, что та сделала, что он так рассердился. Софи рассмеялась и сказала, что только украла его экипаж и четверть часа каталась в нем.

Такой ответ ошеломил леди Омберсли.

— Софи! — задохнулась ее светлость. — Ты взяла серых Чарльза? Тебе никогда с ними не справиться!

— Сказать по правде, — призналась Софи, — это было чертовски трудно! Ой, простите! Я не хотела, тетушка Лиззи! Не сердитесь! Это оттого, что я жила с сэром Горасом! Я знаю, что иногда говорю ужасные вещи, но я стараюсь следить за своим проклятым языком! У Чарльза великолепные лошади! Он, кстати, сейчас придет. Осмелюсь предположить, он не был бы таким суровым, если бы не решил жениться на этой унылой особе.

— О Софи! — невольно сказала леди Омберсли. — Признаюсь, я сама не могу полюбить мисс Рекстон, как ни стараюсь!

— Полюбить ее! А это возможно? — воскликнула Софи.

— Надо попытаться, — печально сказала леди Омберсли. — Она ведь хорошая и, я уверена, постарается стать мне послушной дочерью, а я этого не хочу — это так плохо с моей стороны! Как только я подумаю о том, что вскоре она переселится в этот дом… но мне не следует так говорить! Это так неприлично! Софи, пожалуйста, забудь мои слова!

Не обратив внимания на последние фразы, Софи повторила:

— Переселиться в этот дом? Вы шутите, сударыня?