На край света (трилогия) - Голдинг Уильям - Страница 95

Я повернулся к мистеру Смайлсу, штурману, который как раз стоял на вахте.

– А на вид – словно мертвый.

Капитан что-то яростно прошипел. Разумеется, заговорив с вахтенным офицером, я нарушил любезные его сердцу «Правила для пассажиров»! В этот раз, однако, он чувствовал, что перегнул палку, чуть не доведя Виллиса до смерти, и потому со злобной миной удалился в каюту.

Мистер Смайлс внимательно оглядел горизонт и поднятые паруса.

– Для смерти-то самое время.

Его слова и потрясли, и рассердили меня. Я считаю себя человеком, свободным от предрассудков, однако услыхать такое на поврежденном, готовом утонуть корабле не очень-то приятно. Тем более что недавняя перемена погоды, напротив, взбодрила меня. Несмотря на то, что мы шли на юг, к полярным морям, погода казалась не хуже, чем на Ла-Манше. Только лишь я собрался заспорить со Смайлсом, как из пассажирского коридора появился мой друг, лейтенант Чарльз Саммерс.

– Эдмунд! Говорят, вы спасли юного Виллиса?

– Я? Да ни в коем случае! Я пассажир и не вмешиваюсь в дела команды. Всего лишь намекнул лейтенанту Бене, что юнец не подает признаков жизни, а уж он, как обычно, доделал все остальное.

Чарльз огляделся и отвел меня к лееру, подальше от Смайлса.

– Конечно же, вы выбрали единственного офицера, которому ничего не будет, если он не согласится с капитаном.

– Что, собственно, и зовется дипломатией.

– Вам ведь не нравится Бене, правда? Я с ним тоже не во всем согласен. Фок-мачта…

– Я от него в восторге. Он безупречен. Даже слишком.

– Намерения-то у него хорошие.

– И по вантам он лазит не хуже гардемаринов. Кстати, Чарльз, знаете, за несколько месяцев плавания я так ни разу и не забрался на мачту. Сегодня немного качает, но ведь меньше, чем раньше!

– В самом деле? Я настолько привык к качке…

– Что касается вас – я уверен, вы сможете, не споткнувшись, подняться вверх по стене дома. А я… Ветер, похоже, крепчает, так что, может статься, сегодня мой единственный шанс почувствовать себя простым матросом.

– Хорошо, только не выше марса.

– Не представляете, как мне пригодится подобный опыт. Предположим, угораздит меня стать членом парламента. «Мистер спикер, – начну я, – те из нас, кто во время сражений, стоя на марсе…»

– Не соблаговолит ли уважаемый член парламента от Тимбукту умолкнуть, ухватить канат и развернуться? Тише, тише! Вы не гардемарин, чтобы в салочки играть!

– О господи, здесь же некуда сапог поставить!

– Пробуйте ступеньку ногой прежде, чем перенести на нее вес. Вниз не глядите. Соскользнете – я подхвачу.

– В руце Твои, Господи…

– Все богохульничаете!

– Простите, святой отец. Случайно вырвалось. Это не я, но мой сапог, как мог бы сказать Еврипид, хотя не сказал. Соскользнул со ступеньки.

– Теперь сюда, в марсовую дыру.

– А попроще никак нельзя? Вы настаиваете?

– Вперед!

– О Господи! Как здесь просторно: хватит места поселить полдюжины матросов! Разве что под нужник пришлось бы использовать дыру, через которую я влез. «Продается вилла с видом на море. Роскошная отделка, деревянные панели, джентльмен в морской форме следит…»

– Фосетт, теперь, когда мистер Виллис… освободил топ, вы вполне можете туда вернуться.

Матрос отдал честь, перекатил комок жевательного табака за щекой и исчез из виду.

– Ну и как вы себя ощущаете?

– Стоит мне поглядеть вниз, и я тут же понимаю, что наш корабль съежился. Нет, правда, Чарльз! Как можно втыкать эдакую здоровенную мачту в такую крошечную скорлупку?! Удивительно, что мы еще не перевернулись! Все, я вниз не смотрю – закрыл глаза.

– Лучше окиньте взглядом горизонт, это интереснее.

– У меня и так волосы дыбом встали – шапка сваливается.

– До палубы футов шестьдесят, не больше, уверяю вас.

– Не больше?! Однако наш золотоволосый друг соскользнул туда по канату.

– Бене – энергичный молодой человек, бодрый духом и полный идей. А что бы вы делали, если бы вас привязали к мачте?

– Как беднягу Виллиса? Да умер бы! Кстати, Смайлса послушать, так самое время для смерти.

Я осторожно уселся, не выпуская из рук спасительных вант, окружавших площадку. Что ж, вполне терпимо.

– Так гораздо лучше.

– Его слова напугали вас?

– О ком он говорил – о дочерях Пайка?

– Насколько я знаю, им немного легче.

– О несчастном Дэвисе? О миссис Ист? Должно быть, ей лучше – я видел ее с миссис Пайк. А может быть, он подразумевал мисс Брокльбанк?

– Мистер Брокльбанк говорит, что ей очень плохо. Угасает на глазах.

Очередная догадка заставила меня улыбнуться:

– Или он имел в виду нашего горячего доморощенного политика, мистера Преттимена? Мисс Грэнхем жаловалась, что удар оказался очень тяжелым.

– Преттимен вам смешон?

– Как вам сказать… Совсем конченым его не назовешь, иначе такая достойная леди, как мисс Грэнхем, не сделала бы его счастливейшим из смертных. Но смешным? Да он мерзок! Порочит правительство, корону, государственную систему – все, что сделало нас величайшей державой на Земле.

– И все-таки сейчас ему очень плохо.

– Что ж, если он нас покинет – невелика потеря. Кого мне жаль, так это мисс Грэнхем. Хоть она несколько раз и отчитывала меня, это, повторюсь, очень достойная леди, которая питает к жениху искреннюю привязанность. Странные создания – женщины.

К нам карабкался кто-то еще. Мистер Томми Тейлор с обезьяньей ловкостью перелез через край марсовой площадки вместо того, чтобы выбрать более простой и безопасный путь сквозь дыру.

– Мистер Бене шлет наилучшие пожелания и рад уведомить, сэр, что мистеру Виллису уже лучше. Он уснул и храпит, сэр.

– Прекрасно, мистер Тейлор. Ваша вахта?

– Да, сэр. С мистером Смайлсом, сэр. Рассыльный, сэр.

– Тогда возвращайтесь на шканцы.

– Простите, сэр. Моя вахта только что кончилась, сэр.

И верно – пробил судовой колокол.

– Выходит, вы сменились… Замечательно. Тогда поработайте-ка немного учителем. Как видите, мистер Тальбот забрался сюда, чтобы побольше узнать о нашем судне.

– Нет, нет, Чарльз! Пощадите!

– К примеру, мистер Тейлор, мистер Тальбот хотел бы выяснить, к какому типу относится эта мачта.

– Это грот-мачта, сэр.

– Шутить изволите, мистер Тейлор? Как она устроена?

– Это так называемая составная мачта, ну, значит, она составлена из частей, сэр.

Мистер Тейлор так оглушительно расхохотался, что я решил считать его слова шуткой. С другой стороны, юноша всегда отличался бодростью духа, и наше плачевное положение могло казаться ему веселой забавой.

– Назовите эти части, Тейлор.

– Ну, вот эти обручи называются бугели. Марсовую площадку поддерживают лонг-салинги и краспицы, а для их укрепления к мачте с обеих сторон присоединены толстые брусья, называемые чиксами. Мистер Гиббс, плотник, говорит… – Юнец заливисто расхохотался. – Он говорит, что у каждой мачты их две – и хорошенькие, а у меня ни одной.

– Пошутили, молодой человек, и хватит, убирайтесь вон! Грязные мысли заберите с собой.

– Есть, сэр. Спасибо, сэр.

Тейлор исчез с проворством, свойственным его полу и возрасту. При виде того, как он скользит по тому же канату, которым недавно воспользовался мистер Бене, мне стало дурно. Я поднял глаза и, дабы унять головокружение, зацепился взглядом за фок-мачту, что высилась между нами и носом.

– Да она же движется, Чарльз! Глядите, глядите! Нет, остановилась. Самая верхушка – она описывает такие маленькие неровные круги…

– Заметили? Мы надеялись, что это просто надлом, точнее – небольшая трещина, но на самом деле оказалось, что разбит так называемый степс, то есть гнездо и опора мачты, и надо принимать меры. Успокойтесь, Эдмунд. Вы тут все равно ничем не поможете.

– Она ведь не должна так качаться!

– Разумеется, нет. Именно поэтому мы не ставим парусов ни на фок-, ни на бизань-мачту. Видите клинья, вон там, где мачта входит в палубу? Нет, не видите – ну и ладно. В общем, их постоянно выдавливает при движении. Но чтобы ее застопорить, больше ничего не сделаешь.