Ходячие мертвецы Роберта Киркмана. Нисхождение - Бонансинга Джей - Страница 12

– Боже, что здесь случилось? – спросил Келвин, сидящий на заднем сиденье, которое было узковато для троих взрослых. Он был зажат посередине между Мередит и Лилли и пытался хоть что-нибудь разглядеть в окно, наклоняя голову. Дэвид сидел в пассажирском кресле, коленями придерживая автоматическую винтовку «AR-15».

Он взглянул на руины.

– Ребята, которые перешли дорогу Губернатору, сожгли эту базу в качестве своеобразной упреждающей меры.

– Когда?

– Не знаю, – пожал плечами Дэвид, – может, месяц назад или около того.

– Что же это за люди такие? – риторически спросил Келвин, пораженный масштабом разрушений.

– Просто люди, – ответила ему Лилли, растирая ноги, как будто они затекли. Ее стройное тело было прижато к задней дверце пикапа. Болезненные воспоминания прошлого месяца до сих пор мелькали у нее в голове. Гибель Хэпа Абернати этим утром оживила ее старую панику. Лилли сама себе казалась обманщицей. Кем она себя возомнила? Она упорно пыталась отбросить сомнения. Глядя на базу, она видела валявшиеся повсюду жалкие останки кусачих, и от одного вида этих почерневших трупов ей становилось не по себе. Среди этих заброшенных зданий вполне могли бродить и другие обгоревшие мертвецы. Она вытащила «ругер», проверила магазин и сказала: – Обычные люди. Такие же, как мы. Обычные люди, которые пытаются выжить.

Тут подала голос сидевшая возле другой задней дверцы Мередит, возбужденно ерзавшая от беспокойства и адреналина:

– Как по мне, мы никогда ничего не найдем, колеся по округе на этом проклятом пикапе… Нужно выйти и все хорошо обыскать.

Через час бесплодных поисков – все здания были либо уже разграблены, либо полностью разрушены взрывом – возле гаража в дальнем углу базы они обнаружили узкий, невысокий ангар. То ли благодаря стальному каркасу, то ли из-за причуд ударной волны здание совсем не пострадало. На двери висел тяжелый замок.

Боб сбил замок молотком, и вся команда разведчиков ввалилась в темноту ангара, пропахшего машинным маслом и плесенью.

Включили фонарики. Узкие лучи света выхватили из сумрака огромные, стоящие друг на друге ящики, затянутые паутиной. Стопки доходили до потолка. На стенках ящиков виднелись выполненные печатными буквами надписи: «НЕРАЗОРВАВШИЕСЯ БОЕПРИПАСЫ»; «БРОНЕБОЙНЫЕ ПАТРОНЫ “БРАУНИНГ” 50 КАЛ., 100 ШТ.»; «ВЗРЫВЧАТОЕ ВЕЩЕСТВО С И СИГНАЛЬНЫЕ РАКЕТЫ КАЛИБРА 25 ММ С ВЫСОКИМИ ТТХ, 50 ШТ.». Наконец, фонарик Боба остановился на ящике с маркировкой «ЗАЖИГАТЕЛЬНЫЕ БОЕПРИПАСЫ / БЕЛЫЙ ФОСФОР».

– Офигеть, – тихонько пробормотал Боб.

– Что там, Боб? – Лилли посветила на ящик. Маркировка ни о чем ей не сказала.

– Я слышал об этом дерьме, – ответил Боб, опускаясь на колени и стряхивая пыль с крышки. – Белый фосфор. Его использовали в Кувейте.

– Что это такое?

– Мерзкая, мерзкая дрянь. Как напалм, только ярче и горит быстрее.

– Зажигательные бомбы?

– Типа того.

– Мы ведь уже это попробовали?

– Это другое, поверь мне, – Боб через плечо взглянул на нее. – Представь себе огонь на стероидах.

Лилли обдумала его слова.

– Сможем мы этим воспользоваться?

Боб загадочно посмотрел на нее и повернулся к остальным.

– Ребят, нужна помощь. Надо найти какую-нибудь тележку или тачку, чтобы отвезти все это в пикап.

Позже в тот же день Лилли и остальные вернулись в Вудбери и обнаружили, что Мэттью, Спид и Глория уже пробились обратно в город.

Дрожащие, потные, покрытые сажей, словно они только что выбрались из обрушившейся угольной шахты, они встретились с Бобом и Лилли в госпитале, где Боб обработал их легкие ожоги и помог им справиться с несильным отравлением дымом, пока Лилли расспрашивала их о том, с какой скоростью стадо приближается к Вудбери.

– Пожалуй, у нас максимум двенадцать часов, – сказал Мэттью, сидя на краю кушетки и полотенцем стирая копоть с лица. Перепачканные и испуганные Глория и Спид сидели в другом конце комнаты, потягивая воду из бутылок.

Лилли шагала из стороны в сторону.

– Какого хрена произошло? Я видела, как ходячие пугались огня, как они отступали от него. Такого прежде не было! Почему они стали неуязвимы?

Мэттью пожал плечами и посмотрел на товарищей.

– Черт его знает. Все случилось так быстро, что я даже не понял, что происходит.

– Огонь притормозит их, по крайней мере некоторых, – добавил Спид. – Но большинство… не знаю, по-моему, они даже не заметили этого долбаного огня.

После этого повисла долгая пауза. Тишина была невыносимой.

Лилли взглянула на Боба.

– Что там с западной стеной? Долго еще ее укреплять?

– До наступления темноты должны закончить, – Боб нервно прочистил горло. – Я понимаю, времени в обрез. Нам, конечно, не до похорон. Но что, если я выйду и скажу пару слов, прежде чем мы закопаем старика Хэпа? – Боб все никак не мог откашляться – он сипел и хрипел, но Лилли понимала, что на самом деле он старается сдержать слезы. – Он был хорошим парнем. Спас в свое время не одну жизнь. По-моему, мы все ему обязаны. Что скажешь?

– Само собой, Боб, – Лилли скользила взглядом по его обветренному лицу. Его уставшие глаза скрывались среди паутины морщин. Как и любого алкоголика в завязке, его мучили тики. На мгновение Лилли даже показалось, что он вот-вот снова уйдет в запой. И как же она справится без него? – Как только стену укрепят и мы распределим всех по местам… встретимся на площади и похороним его рядом с Пенни.

Боб кивнул и опустил взгляд, отчасти из благодарности, отчасти от стыда. Никто не знал, как сильно ему хотелось выпить.

На другом конце комнаты Глория сняла козырек и провела пальцами по редеющим грязно-серым волосам.

– Наверное, в конце концов пожар сократит численность стада. Половина этих тварей пылает, как факелы, – она посмотрела на Лилли. – Можно надеяться, что, когда они доберутся сюда, их останется не так уж много.

Кивнув, Лилли потерла глаза.

– Как там говорится? Твои бы слова да Богу в уши?

– Кстати о Боге, – заметил Спид. – Я видел, тот чувак – тот чокнутый святоша – работал с вами на стене. Они решили остаться?

– Похоже на то… – вздохнула Лилли. – Точно не знаю, – она подумала об этом. – Келвин вообще-то клевый. На фанатика он не похож, – она вспомнила все семейство Дюпре. – Дети тоже ничего. Меня волнует только его жена. Она вся как на иголках. Присматривайте за ней. Кажется – я уже видела такое, – она пробыла там слишком долго. Она хочет помочь нам со взрывчаткой, но я сомневаюсь, стоит ли. Эта женщина опасна. У меня такое впечатление, что она в одиночку хочет расправиться со всем стадом.

После долгой паузы Глория произнесла:

– А кто не хочет?

Было без десяти восемь. Сгущалась темнота. Стрекотали сверчки. Попахивало гнилью. Доносился далекий гул, напоминающий треск высоковольтных проводов – или марш приближающейся армии ходячих. Часы тикали. Каждый житель города Вудбери, что в штате Джорджия, спешил закончить все дела до неизбежного столкновения.

Под гоночным треком Барбара Штерн вела группу детей от трех до двенадцати лет по подземному лабиринту гаражей к самой дальней двери слева. Крики и гомон восьмерых детей эхом отражались от облицованных плиткой стен центрального коридора.

– Робби, не толкайся, – одернула Барбара одного из маленьких сорванцов. – Алиса, вытащи пальцы изо рта. Не останавливайся. Нейтан, помоги сестре.

Барбара плохо помнила, как выглядит отдел обслуживания. Она видела его лишь один раз, когда спускалась туда с головорезами Губернатора, и теперь, пока она подгоняла детей и проходила одну закрытую дверь за другой, ей было не по себе. Было время, когда механики чинили здесь гоночные машины, когда мужчины в грязных комбинезонах часами копались под капотами и перебирали ходовые части, лежа на плоских колесных тележках и орудуя молотками и гаечными ключами. Но было и время, когда Филип Блейк, или Губернатор, пытал здесь своих узников – и крики обреченных сливались с визгом дрелей и хохотом инквизитора, – превращая это место в настоящий дом ужаса. Однажды Барбара видела по Си-эн-эн документальный фильм о дворце Саддама Хусейна, который был захвачен во время американского вторжения. Почему-то ее особенно поразила жуткая обыденность этого ужасного места – фотографии с охоты, прикрепленные магнитами к холодильнику, порнографические журналы на тумбочках, – и висящий на стене календарь с обнаженной женщиной на механическом жеребце напомнил ей о нем.