Гражданская кампания - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 10
- Предыдущая
- 10/125
- Следующая
– Господи ты боже мой, Майлз, я ведь не имел в виду, что ты на самом деле…
– Тем не менее, – резко перебил Майлз, – все доказательства этому теперь засекречены настолько глубоко, насколько вообще возможно. Из чего следует, что, если против меня выдвинут обвинение, я не смогу публично предоставить доказательства моей невиновности. Подумай о вытекающих из этого последствиях, будь любезен. Особенно если… мое ухаживание увенчается успехом.
Айвен озадаченно пожевал губу, переваривая сказанное. Затем просиял:
– Но… у Грегора ведь есть доступ! А кто осмелится с ним спорить? Грегор может объявить тебя невиновным.
– Император, мой названый брат, назначивший меня Аудитором в качестве любезности моему отцу? Как, во всяком случае, утверждают некоторые?
Айвен неловко поерзал. Значит, до Майлза эти слухи уже дошли…
– Те, чье мнение достойно внимания, знают правду. Где ты услышал эту пакость, Майлз?
Ответом послужило лишь короткое пожатие плечами и неопределенный жест. Похоже, Майлз становится просто удручающе дипломатичен. Айвен скорее согласился бы застрелиться из плазмотрона, чем оказаться замешанным в политические игры Империи. Не то чтобы он с воплями бежал от этого прочь – подобное поведение привлекло бы слишком много внимания. Медленное отползание в сторону – вот лучшая тактика. Майлз же… Маньяку Майлзу вполне может хватить смелости сделать политическую карьеру. Этот гном всегда был несколько склонен к суициду. Уж лучше ты, чем я, парень.
Майлз, оторвавшись от созерцания своих полусапог, поднял голову.
– Я знаю, что у меня нет права просить тебя об этом, Айвен. Я по-прежнему у тебя в долгу… после того, что случилось минувшей осенью. И за десятки прочих случаев, когда ты спасал мою шею. Или пытался спасти. Все, что я могу, – это попросить. Пожалуйста. У меня было не так много шансов, а эта женщина для меня все. – И криво улыбнулся.
Черт бы побрал эту его улыбку! Разве Айвен виноват, что он родился здоровым, а кузен – калекой? Нет, черт подери! Майлз такой из-за политических распрей, и можно было бы посчитать, что это послужит ему уроком, так ведь нет же! Как выяснилось, даже иглограната снайпера не способна остановить это гиперактивное маленькое дерьмецо. И всякий раз ты разрываешься между желанием придушить его голыми руками или плакать от гордости за него. Во всяком случае, Айвен позаботился, чтобы никто не видел его лица, когда во время прошлого Зимнепраздника в замке Форхартунг Майлз приносил присягу Имперского Аудитора чуть ли не перед всем Барраяром. Он произносил слова присяги с таким жаром! Такой маленький, такой искалеченный, такой несгибаемый. Покажите людям свет, и они последуют за ним куда угодно.
Понимает ли сам Майлз, насколько он опасен?
И этот маленький параноик действительно считает, что у Айвена хватит магии увести у него женщину, в которой Майлз заинтересован. Это опасение льстило Айвену куда больше, чем он рисковал показать. Но у Майлза так мало уязвимых мест, что грех лишать его этой иллюзии. Может оказаться неполезным для его души, хе!
– Ладно, – вздохнул Айвен. – Но помни, что я лишь даю тебе право первого выстрела. Если она даст тебе от ворот поворот, то, мне кажется, у меня есть право быть следующим на очереди, как и у любого другого.
Майлз слегка расслабился.
– Это все, о чем я прошу. – И тут же напрягся снова. – Слово Форпатрила?
– Слово Форпатрила, – снизошел Айвен, выдержав хорошую паузу.
Майлз расслабился полностью и даже почти развеселился. В последующие несколько минут обсуждение списка дел, присланного леди Элис, перемежалось с дифирамбами в адрес госпожи Форсуассон. Лишь одно хуже вспышек ревности кузена, решил Айвен, – это выслушивание его влюбленного лепета. Совершенно очевидно, что сегодня особняк Форкосиганов – не самое подходящее укрытие от леди Элис. И не только сегодня, но и в последующие дни. Майлз даже не пожелал прерваться, чтобы что-нибудь выпить. Когда же он принялся излагать свои планы относительно сада, Айвен сослался на дела и удрал.
И только спускаясь по лестнице, вдруг понял, что снова остался в дураках. Майлз добился чего хотел, а Айвен так толком и не понял, как это произошло. Он ведь вовсе не намеревался давать слово фора. Айвен раздраженно нахмурился.
Все не так. Если эта самая Катриона действительно настолько хороша, она заслуживает мужчины, который станет бороться за нее. А если ее любовь к Майлзу подлежит испытанию, то чем раньше это произойдет, тем лучше. У Майлза нет чувства меры, чувства… самосохранения. Какой же будет сокрушительный удар, если она надумает его отшить. Тогда наверняка снова придется прибегать в качестве терапии к ледяной ванне. Мне следовало подержать его голову под водой несколько дольше. Я слишком рано его выпустил, и в этом моя ошибка…
Да это будет просто огромная услуга – дать вдовушке возможность выбора, пока Майлз не задурил ей голову, как дурит всем остальным. Но… Майлз вытянул у Айвена слово Форпатрила, выдавил с упрямой прямолинейной решимостью. Принудил фактически, а обеты, данные по принуждению, и не обеты вовсе.
Решение пришло к Айвену, когда он перешагивал со ступеньки на ступеньку. Он аж присвистнул. Схема получалась почти… Майлзовской. Да это же высшая справедливость – накормить этого гнома блюдом, приготовленным по его же собственному рецепту!
К тому времени, когда Пим распахнул перед ним входную дверь, Айвен уже снова улыбался.
Глава 2
Карин Куделка тихонько переползла на сиденье у иллюминатора орбитального челнока и прижалась носом к стеклу. Все, что можно было увидеть, – это пересадочную станцию и звезды. После тянущихся бесконечно минут привычный скрип и скрежет известили, что расстыковка прошла удачно и челнок отошел от станции. Мерцающая арка барраярского терминала промелькнула перед ее глазами – челнок начал спуск. Три четверти Северного континента освещало послеполуденное солнце. Виднелись моря. Наконец-то снова дома, после почти годичного отсутствия. Карин уселась поудобнее, оценивая свои противоречивые чувства.
Жаль, что нет рядом Марка, а то бы они сравнили ощущения. И как это люди вроде Майлза, который покидал родную планету раз пятьдесят, не меньше, справляются с огромными различиями? Майлз тоже год проучился на Колонии Бета, будучи еще моложе, чем она. Карин поняла, что у нее есть к Майлзу куча вопросов, если она, конечно, наберется смелости его спросить.
Значит, Майлз Форкосиган теперь Имперский Аудитор. Трудно вообразить его в обществе этих напыщенных старых калош. Получив известие о новой должности брата, Марк изрядно подергался, прежде чем сподобился отправить поздравление по лучу. Но у Марка вообще Это Самое в отношении Майлза. «Это Самое» не есть общепринятое научное определение, как сообщил Карин психотерапевт Марка, но вряд ли можно подобрать иной термин для обозначения того смешанного и изменчивого комплекса, представляющего собой «Это Самое».
Карин проверила, в порядке ли одежда, оправила рубашку, пригладила брюки. Весьма экстравагантное смешение стилей – комаррианские брюки, барраярское болеро, эскобарская рубашка из искусственного шелка – вряд ли шокирует ее семейство. Натянув на палец локон пепельно-русых волос, оценила длину. Волосы уже почти отросли, теперь у нее та же прическа, что была перед отъездом с Барраяра. Да, все главные изменения произошли внутри и незаметны глазу. Она может рассказать о них, а может – и нет. Она сама решит, когда об этом можно будет рассказать без опаски. Без опаски? – изумленно переспросила себя Карин. Похоже, она заразилась от Марка паранойей. И все же…
Нахмурившись, Карин нехотя вынула из мочек свои бетанские сережки и сунула в карман болеро. Мама довольно много общалась с графиней Корделией и, вполне вероятно, сможет расшифровать, что означают на Колонии Бета эти серьги, а означали они вот что: «Да, я согласная на встречи взрослая женщина с противозачаточным имплантатом, но сейчас у меня есть постоянный партнер, поэтому не ставьте в неловкое положение и себя, и меня, подходя с предложением». Довольно длинное сообщение, записанное двумя кусочками металла, а у бетанцев есть еще с десяток других способов передать прочие нюансы. Пару этих самых нюансов Карин уже переросла. Противозачаточный имплантат, о котором сообщали серьги, мог теперь оставаться ее маленьким секретом, о котором остальным знать не обязательно.
- Предыдущая
- 10/125
- Следующая
