Хирургия без чудес. Очерки, воспоминания - Кованов Владимир Васильевич - Страница 10

Из сказанного видно, насколько богатой достижениями в биологии, естествознании и медицине, особенно в микробиологии и хирургии, была эпоха 60–70‑х годов XIX века и как активно русские ученые, и в частности хирурги внедряли в практику новые передовые методы. «Этот метод (антисептический. — В. /С.), — писал В. И. Разумовский, — представлял как бы поворотный пункт в России от старой хирургии к новой»[12].

Будучи учеником и последователем Н. И. Пирогова, Н. В. Склифосовский, как никто из хирургов того времени, оценил по существу все преимущества антисептики и с присущей ему последовательностью начал внедрять ее в практику. Он не ограничился применением карболовой кислоты, а смело заменил ее йодоформом и 0,1-процентным раствором сулемы, как только убедился в преимуществе этих средств. Большой авторитет Н. В. Склифосовского и его влиятельность, несомненно, способствовали успешному внедрению нового метода лечения в России. Свою речь как почетного председателя Пироговского съезда врачей (1885) он посвятил антисептике.

Чтобы полнее представить прогрессивную роль Н. В. Склифосовского — горячего пропагандиста новых идей, — необходимо вспомнить об обстановке хирургической работы в некоторых клиниках. Например, в Ново-Екатерининской больнице «для бедных», в клинике профессора Новацкого почти не оперировали, а лишь вскрывали затеки и гнойники, производили ампутации, считая, что от гнойного сепсиса больных не спасти. Воздух в палатах был таким тяжелым, что вновь вошедшему делалось дурно. Такими были условия и в факультетской клинике до прихода Н. В. Склифосовского в 1880 году. При нем клиника преобразилась и стала образцовым учебным и научным центром Москвы. Н. В. Склифосовский строго придерживался принятой системы противогнилостного лечения ран, постоянно убеждал своих сотрудников, что проведение антисептики не должно ограничиваться применением ее только в операционной или перевязочной, что чистота и опрятность должны быть во всем хирургическом деле.

Перевязки ран в его клинике обставлялись так же, как операция, и проходили при соблюдении строгих правил антисептики. Перевязки производились только врачами. Грязные повязки немедленно сжигались.

С течением времени многослойная повязка Дж. Листера, применявшаяся при лечении ран, была видоизменена и значительно упрощена. Отпала необходимость в большом количестве слоев марли, оказалась ненужной непроницаемая ткань, под покровом которой, как было установлено, быстрее развивались микробы. Перестали распылять в воздухе карболовую кислоту, насыщенными парами которой отравлялись в операционной больные и хирурги.

Один из основоположников научной и оперативной гинекологии в России С. Ф. Снегирев в своих воспоминаниях писал: «…мы отравлялись сами и отравляли больных, потому что верили, что этим убиваем заразу в организме больного и в окружающей атмосфере. Да будет прощено нам это увлечение!.. Мы теряли зубы, а больной жизнь!»

Антисептический метод сам по себе просуществовал сравнительно недолго— 15 лет. Он должен был уступить и уступил место более прогрессивному методу–асептическому, то есть безгнилостному, при котором микробы уничтожают с помощью высокой температуры и пара.

Недостатки антисептического метода связаны с тем, что применяемые растворы (карболовая кислота, сулема) убивали в ране не столько бактерии, сколько живые ткани. Дальнейшие исследования показали, что даже в сильных концентрациях они слабо влияли на некоторые патогенные формы микробов и подчас совершенно не действовали на их споры. Так, 5-процентный раствор карболовой кислоты при орошении ран вызывает некроз молодой ткани и в то же время почти не уничтожает вирулентные бактерии.

Асептический метод.

Выдающийся советский гинеколог — хирург и акушер профессор А. П. Губарев, оценивая действия антисептических растворов, справедливо отмечал, что применение их не оправдало себя, так как они губительно действовали на ткани и отравляли организм. С такой оценкой вынужден был согласиться в 1876 году и сам Дж. Листер.

Рациональные и эффективные методы борьбы с микробами были найдены микробиологами, применившими для их уничтожения высокую температуру. Кипячение или действие пара под повышенным давлением уничтожает не только микробов, но и все виды спор. Эти методы в скором времени вошли в хирургическую практику. Антисептическими растворами стали пользоваться лишь для мытья рук и при обработке гнилостных ран.

В конце 80‑х годов Н. В. Склифосовский ввел стерилизацию перевязочных средств при некоторых операциях — производилась она вначале в небольшом аппарате при помощи нагретого воздуха. Вскоре асептический метод был перенесен им из перевязочной в операционную. Это замечательное открытие в хирургии, впервые использованное в клинике Н. В. Склифосовского, явилось началом новой эры в медицинской науке и практике.

Об этом свидетельствуют данные отчета хирургической клиники за 1890–1893 годы.

В разработке асептического метода большая роль принадлежит и профессору Дерптского университета Э. Бергману (1836–1907). Он начал свою хирургическую деятельность в России, окончил Дерптский университет, был ассистентом хирургической клиники, затем, до 1878 года, профессором того же университета. Научное мировоззрение его, несомненно, формировалось под влиянием ученых России. В 1890 году Э. Бергман выступил с докладом об асептике на международном конгрессе, который проходил под председательством Дж. Листера. В пропаганде асептики в России большое значение имело исследование М. Я. Преображенского «Физическая антисептика при лечении ран» (1894), а также книга П. И. Дьяконова «Основы противопаразитарного способа лечения ран» (1895).

Таким образом, введение антисептики, а затем и асептики произвело в конце XIX века переворот в хирургии. Однако подлинный успех в борьбе с гнойной инфекцией в хирургии произойдет в середине XX века, когда будут открыты антибиотики широкого спектра действия.

Уже в древние времена различали два вида кровотечения— артериальное и венозное. Например, в Месопотамии их называли соответственно «кровь дня» и «кровь ночи». Большинство кровотечений врачи научились останавливать: в рану вводили куски материи, пропитанные вяжущими веществами, заливали сверху смолистым бальзамом и туго бинтовали.

При большой потере крови наступает кислородное голодание в результате уменьшения массы крови и количества красных кровяных телец, являющихся переносчиками кислорода к тканям всего организма. Кислородное голодание и острая недостаточность кровообращения в первую очередь воздействуют на центральную нервную систему. Вначале наступает возбуждение ее, затем— угнетение: понижается кровяное давление, обескровливаются многие органы, расстраивается сознание, вплоть до полной его потери. Такие функциональные нарушения вследствие кровотечения известны были давно. Чтобы остановить тяжелое, подчас смертельно опасное кровотечение, применялось, например, прижигание. Ампутацию производили раскаленными докрасна ножами (без наркоза!). Хирург брал один нож за другим и постепенно рассекал ими ткань: она сразу обугливалась. Крупные сосуды прижигались отдельно специальным раскаленным инструментом. Возникла даже целая наука о прижиганиях — «хирургическая пиротехника». Но угроза смертельного исхода не была устранена. Тогда хирурги придумали не менее чудовищное средство: конец кровоточащей культи ампутированной руки или ноги тут же погружали в котел с кипящей смолой (!), которая мгновенно коагулировала (сваривала) живые ткани, в том числе и обнаженные кровоточащие крупные сосуды. Образовывалась плотная корка, закрывавшая всю поверхность культи. Кровотечение сразу же останавливалось. Выдержать такие муки могли лишь сильные физически и духовно люди. Но на этом страдания не кончались, так как раны, как правило, инфицировались и их заживление шло медленно и долго.