Генерал Раевский - Корольченко Анатолий Филиппович - Страница 2

   — Поспешайте! Ждать некогда! — подгонял усач-фельдъегерь в брезентовой с капюшоном накидке. По ней текли дождевые струи.

Федотыч забросал поклажу в кибитку и ожидал, когда Екатерина Николаевна простится наконец с сыном.

   — Григорию Александровичу непременно передай поклон. А будешь в Яссах, побывай на могиле отца.

Это был последний, с горькими слезами, её наказ.

В Москве, до которой добрались на десятые сутки пути, старший фельдъегерь сообщил, что им велено прежде заехать в Черкассы, что на Дону, вручить там пакет атаману Войска Донского, а уж оттуда ехать в Екатеринослав.

Услышав эту новость, Федотыч недовольно пробурчал: его утомил и этот недолгий путь. Николая же сообщение порадовало.

   — А близок ли тот край? — спросил он офицера.

   — Не близок. Московский тракт доведёт до станицы Казанской, а от неё пойдёт к переправе через Дон. Она у Аксайской станицы, неподалёку от крепости Димитрия Ростовского, — объяснил военный курьер, не раз изъездивший этот край.

На Украину, в Новороссию, спешили не только приписники[1] из дворян — их дети. Туда торопились к своим полкам и казаки с Дона и Кубани. К далёким, терзаемым турками землям спешили целые дивизии лихих казаков.

Документы для Войска Донского фельдъегерь передал в станице Аксайской самому атаману Иловайскому. Казачий начальник выглядел тяжеловесным, медлительным, степенным. Несмотря на солнечный день, на нём был синий суконный зипун[2] с жёлтой каймой, из-под которого виднелась богато отделанная сабля, высокая шапка-трухменка и широкие, заправленные в сапоги шаровары.

   — А вам надо ехать в крепость. Там назначен сбор уезжающих к Чугуеву-городу казаков, — сказал он.

Крепость Димитрия Ростовского находилась неподалёку, на возвышенном склоне берега Дона. Её бастионы и редуты с орудиями простреливали не только подступы к крепости, но и реку, и её противоположный берег. Крепость не только оберегала Дон, но и обеспечивала охрану переправы на важнейшем тракте из России на Кавказ. Её гарнизон напоминал также казакам о мощи Российской империи.

В той крепости Николай Раевский встретил казаков, направлявшихся к Чугуеву. Их было десятка полтора, и возглавлял их моложавый рыжеволосый казак Андриан Денисов. Они предназначались для двух полков так называемого Новодонского войска, формируемых в Новороссии из местного населения.

Распоряжение на то отдал сам Потёмкин, который весьма ценил боевую выучку донцов.

Атаман Войска Донского Платов, прослушав приказ, высказал недоумение:

   — Какие же хохлы казаки? Они ж не могут коня оседлать, не то что творить верхом схватки!

Светлейший осадил его:

   — Призови с Дона умелых вояк, и они в два счета обучат их.

   — Так надобны не только казаки, но ещё и офицеры.

   — Получишь и офицеров. Но потом за всё с тебя спрошу. Будешь в строгом ответе.

Теперь эти казаки направлялись к самому Платову.

Никак не ожидал Николай, что ближайшую ночь он проведёт на почтовой станции в кругу казаков. Те, хлебнув хмельного, пустились в залихватские рассказы о небывалых случаях, вызывая у слушающих удивление и смех.

Поведал и Андриан Денисов о том, как искал невесту и нашёл такую, от которой рад был избавиться.

Прибывший из дальнего кавказского края дед Андриана генерал упрекнул внука за столом:

   — Ты всё ещё командуешь сотней? Для есаула этого мало. Пора тебе подчинить полк.

А узнав, что тот ещё не женат, добавил:

   — Давно пора обзавестись невестой.

   — О том, батя, ещё не думали, — замялся отец Андриана.

   — Пора, пора, — подтвердил дед Фёдор. — Только ныне достойную невесту на Дону не найти. Девки здесь избалованные, капризные. Надобно искать в Москве, а то и в Рязани. Там, я вам скажу, заманчивые есть особы, оч-чень антиресные. Ко всему ещё и рязанский губернатор близкий мне человек, фельдмаршал Каменский. Ему, ежели нужно, могу отписать, он поможет.

Вняв совету, отец Андриана направил его в Москву, к знакомому чиновнику, дав в сопровождение и для услуг казака.

   — О-о! Отрок Карпа Фёдоровича! Хорош молодец! — восторженно встретил Андриана чиновник. — Сейчас представлю тебя жене и дочерям. Их у меня три, залюбуешься!

Как распустившиеся бутончики, пред ним появились прехорошенькие девицы. И каждую хоть сегодня под венец.

Отец в письме не упоминал о цели поездки, но чиновник и сам смекнул, в чём дело. Оставил Андриана обедать, чтобы исподволь выпытать об отцовском богатстве, выяснить, сколь земли, и прочее. И понял, что пред ним птица невысокого полёта, казачье подворье не ахти какое.

Андриан меж тем уже положил глаз на среднюю дочь, не догадываясь, что та почти уже просватана. Поглядывая на него, девицы хихикали, перебрасывались французскими словами, не ведая, что рыжеватый казак когда-то обучался этому языку, кое-что помнит и любая насмешка причиняет ему боль.

Весь следующий день он пребывал в розовом тумане. Дочь чиновника запала в душу, не покидала сердце. Вечером он засел за письмо к её отцу. Дюжину листов перепортил, прежде чем в изысканных выражениях излил свои чувства и просьбу выдать за него дочь. С письмом отправил своего казака, строго предупредив:

   — Скажи, что господин офицер непременно ждёт ответа. Без него, мол, не велено возвращаться.

Казак вернулся не скоро.

   — Никак не хотели отвечать, однако ж написали.

Андриан прочитал ответ и тут же с досады изорвал лист.

   — Не бог весть какая цаца, найдём и получше. Не повезло в Москве, сыщем в Рязани.

У него было письмо деда Фёдора к графу Каменскому, у которого тот раньше служил. Теперь граф исполнял в Рязани высокую должность губернского наместника.

К нему Андриан попал на удивление просто. Фельдмаршал встретил его тепло, справился о здоровье, поинтересовался, где остановился, даже пригласил на бал.

   — Непременно приходите, молодой человек. Там невест пруд пруди, выбирай любую. Мне бы сбросить лет эдак двадцать...

На балу, завидев его, рыжеволосого красавца казака, невесты и их мамаши взволновались. К тому же знакомый самого губернатора! Весь вечер Андриан был во внимании женского пола. Получил сразу несколько приглашений посетить дома, в которых имелись девицы на выданье.

«Вот это повезло!» — восторгался он, придя в гостиницу. До полуночи не мог заснуть, никак сон не шёл. «Определённо без невесты домой не вернусь. Вот только какую выбрать? Все как на подбор...»

Но, как говорят, человек предполагает, а Бог располагает. Случилось непредвиденное.

Вечером Андриан вышел из гостиницы прогуляться: на людей посмотреть да себя показать. И набрёл на трактир. Оттуда неслась музыка, громкие голоса, ярко светились окна. «Погляжу, как в Рязани развлекаются», — подумал он и зашёл из любопытства.

В большом зале горела люстра, все столы были заняты, клубился табачный дым, пиликал оркестрик. А из соседней комнаты доносились удары бильярдных шаров.

   — Что угодно-с? — подскочил к нему официант. — Там вот свободный столик-с. Или, может, желаете партийку в бильярд?

У большого бильярда сражались двое: краснощёкий, пышущий жаром от выпитого хмельного, и худощавый, с быстрыми глазами и спадающей на лоб чёлкой. Второй был трезв и потому более удачлив в игре. С серьёзным видом расхаживал он вокруг стола, приседал, приглядывался к шарам, чаще, чем партнёр, находил нужный и ловко загонял его в лузу.

Андриан сел в отдалении на скрипучий стул, и тут же возле него оказался незнакомец.

   — Вы, ежели не ошибаюсь, с Дона? Казак? Позвольте представиться: поручик в отставке Мещёрский, Зосим Мещёрский. Надолго к нам?

   — Возможно, неделю буду.

   — О-о! Тогда вы имеете счастливую возможность познакомиться с нашим чудесным городом. Во мне же найдёте советчика и доброго товарища. Мне в Рязани каждая собака известна.