Долгий уик-энд - Генри Вероника - Страница 10

Из всех отелей мира Ник Барнс приехал именно в ее, Клэр, «Приют у моря».

Анжелика распахнула дверь седьмого номера и отступила в сторону, пропуская нового постояльца вперед. Внимательно его оглядела, с одобрением подмечая детали: типичный пеннфлитский отдыхающий, в джинсах и серовато-зеленом блейзере; одежда дорогая, но далеко не новая. Коричневые солнцезащитные «Рей-Бэн» надо лбом удерживают светло-русые волосы, не дают им упасть на лицо. Мужчина шикарный, однако не сноб – без свойственной некоторым гостям надменности. Держится на расстоянии, но не груб и не высокомерен.

Она оперативно показала ванную, мини-бар, кондиционер и пульт от телевизора. Незнакомец, кажется, пропустил все мимо ушей. Ему явно не терпелось остаться одному. Анжелика с широкой улыбкой протянула ключ.

– Если что-нибудь понадобится, звоните портье.

Мужчина поблагодарил, она выскользнула из комнаты, закрыла за собой дверь и, снедаемая любопытством, быстро сбежала вниз по ступенькам. Анжелика никогда не видела Клэр такой растерянной. Эту парочку явно что-то связывает.

Начальница стояла за конторкой, втискивая в прямоугольную вазу непокорные гладиолусы, – щеки горят, выглядит взволнованной. Анжелика была заинтригована: Клэр невозможно вывести из себя – ни самому трудному клиенту, ни Луке в припадке острой раздражительности. Она всегда остается спокойной, невозмутимой и полной достоинства.

– Ты как? – спросила Анжелика.

– Нормально. – Голос наигранный, а потому неубедительный. – Анжелика внимательно вгляделась в лицо начальницы. Та глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Я в порядке. Честное слово. – Взгляд Клэр скользнул по часам. – Хотя нет. Не в порядке. Давай выпьем.

– Не рановато?

– Да ладно тебе. Праздник, выходные, кому какое дело? Нарушим правила.

Клэр Марло с вызовом поправила последний гладиолус и зашагала к бару.

Удивленная Анжелика последовала за ней. Это совсем не похоже на Клэр. После утомительного дня она изредка позволяла себе бокал вина, но в отличие от Луки, никогда не прибегала к алкоголю как к утешению. И вот пожалуйста: в половине двенадцатого утра решительно достает из холодильника бутылку белого вина. Кто же этот парень?! Анжелика изнывала от любопытства.

Бар был небольшим, рассчитанным человек на десять-двенадцать (чтобы не уменьшать обеденный зал), и по сравнению с пышным, богатым холлом выглядел изысканно строгим. Белые стены украшены серебристыми и бронзовыми слепками рыбьих скелетов, выполненными экстравагантной Абигейл Фоллис; стулья обиты бирюзовой тканью грубого плетения.

– Если устроимся вот здесь, сможем видеть входящих. – Клэр ткнула в два ближайших к регистрационной стойке стула.

Анжелика приняла из рук начальницы бокал, села, не понимая, как вести себя в таких необычных обстоятельствах. Осторожно пригубила вино; пила она редко, предпочитая сладенькую слабоалкогольную газировку. Острый, резкий привкус крыжовника защекотал вкусовые рецепторы, и Анжелика слегка вздрогнула.

– Итак, – наконец решилась она, – кто же он такой?

Помощница хорошо понимала, что сует нос в чужие дела. Вряд ли Клэр станет ей исповедоваться. Хозяйка не из тех, кто любит рассказывать о своей личной жизни.

– Старый друг. – Клэр с благодарностью глотнула «Совиньон Блан». – Мой первый парень. Я не видела его… двенадцать лет?

Клэр сама не знала, почему запнулась, называя срок. Ведь она точно помнила, сколько времени прошло.

Одиннадцать лет и пять месяцев.

Зазвонил телефон. Надо же, как не вовремя!

– Пять минут тишины и покоя! Неужели я прошу о многом? – раздосадованно воскликнула Клэр.

Анжелика встала.

– Я отвечу.

Клэр проводила помощницу взглядом, погрузилась в свои мысли. Что она творит? Впереди множество дел. Если с самого утра напиться, то весь день пойдет наперекосяк. Она всегда такая добросовестная, а тут вдруг… Это все от потрясения, решила Клэр, поднесла к губам бокал и сделала очередной глоток восхитительного прохладного обезболивающего.

Одиннадцать лет, пять месяцев и двадцать семь дней.

Ник Барнс застыл посреди номера на третьем этаже, не замечая окружающей обстановки. Будь он в нормальном состоянии, сумел бы по достоинству оценить сдержанную роскошь комнаты – толстое пуховое одеяло, красивое ковровое покрытие из сизаля, акустическую систему для айпода. Ник швырнул под ноги саквояж, прошествовал в туалет, отрешенно помочился, не обратив внимания на перламутровую мозаичную плитку и аксессуары для ванной комнаты фирмы «Молтон Браун».

Ах, до чего не вовремя! Чертовски, ужасно не вовремя… Хуже и не придумаешь, хотя он столько раз мечтал о подобной случайности. Какая ирония судьбы – долгожданная встреча именно теперь, во время мальчишника, за неделю до свадьбы. Кто-то на небесах здорово повеселился. Впрочем, Ник не верил, что на небесах кто-то есть. Перестал верить давным-давно…

Он бросил взгляд на часы. Скоро явятся ребята. Ник специально поехал вперед, хотел побыть немного в одиночестве, успокоиться, собраться с мыслями. И даже не подозревал, что вся его гипотетическая собранность полетит здесь к чертям.

Ник скинул обувь и плюхнулся на кровать у окна, даже не полюбовавшись грандиозным видом пеннфлитской гавани. Его трясло, хотя в комнате было тепло.

Софи сейчас едет в Брайтон с пятью подружками, собираясь все выходные предаваться чисто женским наслаждениям.

– Знаю, это пошло и безвкусно, – заявила невеста. – Но там классные магазины, и я нашла фантастический отель. Мы не собираемся устраивать бурную вечеринку: немного коктейлей, потанцуем, походим по магазинам, побалуем себя косметическими процедурами.

Софи. Девушка, которая в следующую субботу пройдет по проходу церкви Святой Девы Марии в Мимсбери и станет рядом с ним у алтаря. Потом их ждет прием в доме отца Ника: хоть так и не принято, жених и невеста сошлись во мнении, что хотят отпраздновать свадьбу в шатре, установленном на лужайке у реки перед виллой «Мельница». Зачем платить за фешенебельный отель, если идеальное место для праздника находится прямо возле дома? Сто сорок приглашенных, канапе, струнный квартет, изысканный шведский стол – и Ник, и Софи приходили в ужас от перспективы рассаживать гостей по заранее составленному плану, – и танцы босиком у кромки воды до глубокой ночи. Они готовили свадьбу несколько месяцев. И заслужили отдых. Ник с радостью предвкушал, как оторвется с друзьями, как они выйдут на яхте в море, станут потягивать пиво и чесать языками о том о сем…

«Если у меня есть хоть капля благоразумия, – думал Ник, сплетая руки под утонувшей в подушке головой, – нужно сейчас же уехать. Позвонить ребятам, пожаловаться на внезапное расстройство желудка. Вернуться к отцу, уйти с головой в работу или выкосить траву на лужайке… и постараться забыть о том, что Клэр вновь вошла в мою жизнь, причем в самый неподходящий момент».

Ник вскочил с кровати, подошел к окну. Гавань… На небольших волнах покачивались лодки и яхты, дергая привязочные тросы, точно норовистые лошадки. Пыхтел крошечный паром, вез пассажиров к противоположному берегу, где в густых деревьях приютился еще один городок, зеркальная копия Пеннфлита. Солнце щедро заливало лучами голубую водную ширь, покрывая ее тонким слоем золота. Ник должен сейчас радоваться, пританцовывать от приятного волнения, нетерпеливо рваться к воде, вдыхать полной грудью чистый соленый воздух, нежиться в теплых лучах… А его трясет от страха.

«Уезжай. Останешься – ничего хорошего не выйдет. Разворошишь боль, страдания, горе и раскаяние. И разбудишь призраков».

Он нащупал в кармане ключи от машины, достал из пиджака телефон, нашел номер Гаса. Гас поймет – что-то случилось, и настаивать не станет. Остальные тем более отреагируют нормально. Отсутствие жениха совсем не означает испорченные выходные.

Палец Ника завис над номером шафера, прикоснулся к экрану. Раздались длинные гудки. Гас, наверное, за рулем. Надо оставить сообщение, так даже проще.