Эксцессия - Бэнкс Иэн М. - Страница 22

• Предыдущая
• 22/98
• Следующая

Дрон почувствовал, что его обнаружили.

Ответ не заставил себя ждать: нечто вроде осторожного ощупывания, пучок излучения, исходивший от черного артефакта, который, по расчетам дрона, находился от него примерно за 300 тысяч километров.

Дрон попытался экранировать сигналы, но они настигли его. Он принялся лихорадочно отключать одну систему за другой, в первую очередь самые важные, которые могли пострадать от заражения – хотя характеристики луча не казались такими уж сложными: просто разведка. Затем луч исчез – так же внезапно, как и появился.

Дрон оглянулся. Видимых объектов не было, но, сканируя холодные пустые глубины космоса, он чувствовал трепет пространственно-временной паутины, и этот слабый трепет шел отовсюду, со всех сторон. Что-то приближалось.

Отдаленная вибрация медленно нарастала.

…Насекомое, попавшее в паутину поверхностного натяжения пруда, чувствовало дрожь, идущую по воде: к нему стремительно приближалось нечто – неважно, скользило оно лапками по водной глади или подкрадывалось из глубины, с обратной стороны водяной пленки.

Вагончик нырнул под очередной монорельс. Генар-Хафун посмотрел вниз на покрытый облаками ландшафт.

Хабитат Годшоул, родовое гнездо задир, был слишком мал, чтобы считаться Орбиталом в номенклатуре Культуры, и слишком засекречен – туристы сюда не допускались. Здесь располагался один из старейших аванпостов задир. Этот крошечный мирок был создан в форме бублика: такая труба в виде колеса – десять километров в диаметре и более двух тысяч в длину, а сверхпроводимые катушки, по которым шли электромагнитные волны, образовывали внутренний обод этого исполинского колеса. Циркулярно-секционное жилое пространство было подобно туго надутой шине, выпячивающейся из внутреннего обода. Здесь же причаливали и швартовались корабли.

Весь этот массивный механизм в числе иных сателлитов вращался на отдаленной орбите вокруг звездного карлика, слишком маленького, чтобы считаться звездой. Зато ему выпала честь оказаться в зоне интересов задир. Именно отсюда, с хабитата Годшоул, они продолжали наступление на космос.

Монорельсовый вагончик несся к громадной стене, заслонявшей вид впереди. Дверь-турникет при его приближении открылась, и вагончик проскочил в туннель. Затем еще одна дверь возникла в монолитной стене, за которой начиналось открытое пространство, заполненное облаками и туманом.

Внутренности хабитата Годшоул были разделены примерно на сорок изолированных отделений, большая часть которых являлась сплетением рам, балок и трубкообразных сочленений, для того, чтобы придать дополнительную прочность гнездовой конструкции. Ибо именно здесь размещались гнезда задир, каковые свивались воедино при помощи тех же балок, патрубков и трубных сочленений, словно гигантская модель молекулы белка, посредством которой кто-то вздумал наглядно показать не только все атомы водорода, но и все связи между ними. Гнезда представляли собой не только жилые отделения, но и сектора охоты, заполненные облаками тумана и специально подобранной флорой и фауной. Микроклимат гнезд соответствовал атмосфере метановых планет и спутников, и именно здесь задиры предавались своей величайшей страсти – охоте. Впереди как раз показался один из громадных игровых резервов. Генар-Хафун снова посмотрел вниз, но не смог разглядеть, что там творится.

Одна пятая часть всего хабитата Годшоул была отдана под поля для охоты. Сказать по правде, это можно было назвать благоразумной жертвой. На самом деле задиры предпочли бы поделить территорию пополам, отдав одну часть охотничьему полю, а другую – всему остальному, что могло иметь место в их жизни.

В Культуре было распространено мнение, что задиры проводят на охоте слишком много времени. Предполагалось, что в таком случае цивилизация не может уделить достаточно времени тем видам, за которые потенциально несет ответственность. Хотя, чем больше времени задиры прохлаждались в парках и пировали, рассказывая охотничьи байки и небылицы, тем меньшую угрозу они представляли собой во внешней политике.

К тому же, если бы задиры относились к охоте так, как этого требовала Культура, они перестали бы быть задирами. Охота способствовала совершенствованию и расширению разведки – в том числе космической. Убрав охоту из своей жизни, задиры в полном смысле слова остановились бы в развитии.

Внизу, во влажных джунглях, царило странное затишье. Может быть, в этом секторе охота еще не началась? Можно было лишь догадываться о том, что среди деревьев таятся, повиснув среди лиан на мембранах и газовых мешках флоры, неведомые хищники, прислушиваются, выжидают. Но разглядеть что-либо в тумане с такой высоты не представлялось возможным.

Конструкция так называемых “кресел” в вагончике не позволяла не только что “откинуться”, но даже и усесться поудобнее. Вагончик не был приспособлен для перевозки людей, зато супержилет мог устранять любые неудобства, в том числе имитировать эффект спинки кресла, так что Генар пребывал в относительном комфорте. В ногах у него лежал вещевой мешок. Генар пренебрежительно пнул носком сапога свои нехитрые пожитки. Можно подумать, он отправляется в заурядный турпоход, а не в путешествие длиной в шесть тысяч световых лет.

– Ублюдки, – раздался голос модуля в его голове.

– В чем дело? – спросил Генар-Хафун.

– Похоже, им доставляет особую радость откладывать все до последнего момента, – раздраженно сообщил модуль. – Мы, только что закончили переговоры по найму кораблей. А отбытие – через 10 минут. Эти сумасшедшие всегда тянут до последнего момента?

– Почему – “кораблей”? Разве корабль не один? – озадаченно спросил Генар-Хафун.

– “Не один”! – передразнил модуль. – С их точки зрения, для такой дипломатической шишки, как ты, необходимо не менее трех летающих ступок. Любой из их кораблей и так запросто может пристроить меня, а это, по-моему, самое главное. Но три! Ты можешь поверить? Это же целый флот по их стандартам!

– Может, им просто нужны деньги?

– Генар-Хафун, я знаю, как тебя забавляет любой лишний трансфер денежных сумм задирам, но, смею тебе заметить, деньги – это власть, деньги – это влияние, деньги – это эффект.

– “Деньги – это эффект”, – задумчиво повторил Генар-Хафун. – Ты сам это придумал, Скапел Эффранкуи? Это твой собственный афоризм?

– Дело в том, что жертвуя задирам дополнительные средства, мы вливаем горючее в механизм их экспансионистской оккупационной политики. Это уже не афоризм.

– Вот это да! Мы передали им технологию строительства Орбиталов. Разве это можно сравнивать с несколькими карточными долгами?

– Это совершенно разные вещи: мы передали им технологии, чтобы они сократили масштабы своих межпланетных завоеваний. И потом, я не говорю о твоих карточных долгах, несмотря на то, что они непомерны и немыслимы. И даже не говорю о твоей странной привычке постоянно повышать ставки. Я говорю только о стоимости найма на два месяца трех боевых крейсеров класса “Нова” вместе с командами.

– Ну и какого дьявола тебе нужно от меня? – возмутился Генар-Хафун. – Это самый быстрый способ доставить меня к месту назначения, что и нужно 00. При чем тут я?

– Ты бы мог отказаться.

– Мог бы. А потом бы ты целый год долдонил мне о том, что я не исполняю своих обязанностей перед Культурой, когда меня об этом просят.

– Это оправдание ты себе придумал заранее, я уверен, запальчиво проговорил модуль. Вагончик замедлил ход, и модуль отключился, презрительно щелкнув тумблером.

Вагончик прошел еще через несколько стен хабитата, затем вышел в оживленную индустриальную секцию, где во мгле возвышались скелетообразные корабли задир. Основания корпусов, точно диковинная коллекция позвоночных столбов с грудными клетками, торчали посреди взлетно-посадочной зоны. Вокруг громоздились замысловатые сооружения с еще более причудливыми каркасами опор и колонн, чем те, которые поддерживали хабитат. Монорельсовый фургон стал замедлять ход, пока не вошел в плавный поворот. Здесь он окончательно сбросил скорость и завибрировал.

• Предыдущая
• 22/98
• Следующая