Черно-белая палитра - Куно Ольга - Страница 3

Довольный Дик вернулся через четверть часа с большим синим термосом. Мы достали из шкафчика глиняные чашки и разлили по ним напиток, напоминающий чай исключительно цветом. Но стоило нам сесть поудобнее и приготовиться торжественно выпить за новое начальство, как шум шагов возвестил о приходе последнего. Торжественность момента была нарушена.

Капитан Уилфорт вошел, окинул нашу компанию спокойным, чуть усталым взглядом и неожиданно дружелюбно поинтересовался:

– Что делаете, господа?

Господа воровато переглянулись.

– Да вот, чаю решили выпить в конце рабочего дня, – ответил Райан, демонстрируя собственную чашку.

– О, чаю – это прекрасно! – покивал капитан. – А плесните-ка мне тоже немного. Вы ведь не будете возражать, если я к вам присоединюсь?

Дик затравленно на меня оглянулся. Я не знала, как быть. Вот и посидели вчетвером, поговорили, познакомились… Я прикусила губу, тщетно пытаясь придумать хоть какой-нибудь выход.

– Чай уже остыл, – нашелся прежде остальных Райан. – Термос никуда не годится.

– Ничего. – Когда это было ненужно, Уилфорт вдруг проявил непритязательность. – Выпью какой есть.

Я извлекла из шкафчика еще одну чашку. Дик растерянно перелил в нее немного коньяка из термоса. Действовать мы старались медленно, будто надеялись, что если как следует потянуть время, Уилфорт уйдет, так и не попробовав напитка.

– Я предпочитаю сладкий чай, – заметил капитан после того, как Дик отставил в сторону термос. – Будьте любезны, добавьте в чашку две ложки сахару. Или даже три.

Сглотнув, Дик насыпал в коньяк три ложечки сахарного порошка и тщательно размешал.

«Все равно не растворится», – подумала я.

Однако это было еще не все.

– И добавьте немного молока, – продолжил командовать Уилфорт. – Я пью чай с молоком.

– А. Я не знаю, свежее ли оно, – вмешалась я.

– Наверняка свежее, – возразил капитан. – Вы ведь добавляете его в кофе.

Выбора не оставалось. Дик, зажмурившись, плеснул в чашку с коньяком молока.

Я с ужасом покосилась на получившийся напиток. Оставалось надеяться на одно: что Уилфорт умрет сразу и не успеет нас всех уволить.

Дик нерешительно поднес пойло капитану.

– Отпейте, – и бровью не поведя, велел тот.

– Что? – прокашлявшись, переспросил Дик.

– Отпейте, – спокойно повторил капитан. – Хочу удостовериться, что с чаем все в порядке.

Мы с Райаном сочувственно посмотрели на коллегу. Попрощались с ним взглядами. Сделав глубокий вдох, Дик прикрыл глаза и решительно поднес чашку ко рту…

– Достаточно, – голос капитана грубо оборвал процесс самопожертвования на корню. – Поставьте на стол.

Дик послушался с нескрываемым чувством облегчения.

– Если еще раз увижу, что вы пьете алкоголь на рабочем месте, уволю всех, – отчеканил Уилфорт. Отвернулся было от Дика, но затем добавил: – Младший сержант, мне вот любопытно. Неужели выпить эту гадость было проще, чем признаться в проступке?

Дик потупил глаза, не зная, что сказать, но капитан и не ждал ответа. Прошел к двери, ненадолго остановившись лишь напротив меня.

– Я разочарован, сержант Рейс. Как женщина вы могли бы образумить своих коллег.

Он вышел из комнаты, а я, как ни странно, выдохнула с облегчением. Образумить, как же! Воображаю, как сильно бы вы разочаровались, если бы узнали, что именно сержанту Рейс принадлежала светлая идея выпить на рабочем месте.

Мы с ребятами молча переглядывались, оценивая степень прошедшей стороной опасности. Дика ощутимо потряхивало.

– Надо напиться, – глубокомысленно изрекла я.

Мою идею поддержали с энтузиазмом.

На этот раз рисковать и пить на рабочем месте мы не стали, тем более что рабочий день уже подошел к концу. Поэтому мы дружно, всей троицей, отправились в таверну «Шахматная доска».

Над входной дверью красовалось изображение доски, состоящей из черных и белых квадратов. Наглядный намек на демократичность данного заведения, в равной степени радушно встречающего как светлых посетителей, так и темных. Впрочем, дискриминация по признаку масти последние лет сто и без того была не в почете, так что демократичность заведения заключалась не только в этом. Главное – здесь было место как для аристократов, так и для посетителей простого происхождения. Огромный обеденный зал делился на две неравные части. Первая, охватывающая большую часть помещения, была уставлена простыми деревянными столами разных размеров. За маленькими свободно усаживалось четыре человека, за более длинными – дюжина. Вторая часть, поменьше, располагалась на небольшом возвышении. Поднявшись всего на две ступеньки, можно было насладиться более изысканной обстановкой. Круглые столики, покрытые белоснежными скатертями, хрупкие свечи, стулья с высокими спинками. Демократичность, как и все прочее, должна иметь свои границы.

Выбор блюд, соответственно, был самым разнообразным: можно было заказать как простую и дешевую пищу, так и дорогие деликатесы. Однако и в том и в другом случае еда была вкусной и сытной. Повар «Шахматной доски» готовил виртуозно, поэтому даже те, у кого в карманах водилась только мелочь, были не в обиде. Простейшая похлебка и тушеная говядина приобретали здесь отличный и своеобразный вкус за счет одному лишь повару известных приправ. Словом, людям побогаче приходилось терпеть шум, создаваемый клиентами попроще, а последним – вид чистых скатертей и дорогой еды. Но, как ни странно, сохранить хрупкое равновесие удавалось, и дело обходилось без конфликтов. Не столько даже благодаря нашим регулярно заглядывающим сюда коллегам из отдела мелких правонарушений, сколько за счет таланта повара, радушия официантов и общей атмосфере заведения, притягивавших сюда представителей разных сословий.

Мы с ребятами, ясное дело, ограничивались той частью зала, что попроще. На сержантское жалование не пошикуешь. К тому же тот факт, что мы, не строя из себя хозяев мира, ели и пили бок о бок с простыми людьми, впоследствии немало помогал в работе. Во втором округе нас многие знали в лицо, относились по-приятельски и с удовольствием оказывали посильную помощь в расследованиях.

Вот и сейчас, протискиваясь между скамьями, мы то и дело отвечали на приветственные выкрики и пожимали протягиваемые с разных сторон руки.

– О, Райан, привет! Зашел выпить пару кружечек?

– Есть повод! – откликнулся Райан, продвигавшийся через зал впереди нас.

– Сержант Рейс! Как ваше здоровье? – крикнул Дейв, продавец посуды, также приторговывавший иногда дешевыми ювелирными изделиями сомнительного происхождения.

Возможно, неофициальное общение с подобными личностями и покажется человеку вроде капитана Уилфорта недопустимым, однако именно такие, как Дейв, становились порой совершенно незаменимыми информаторами. За это можно было закрыть глаза на некоторые его мелкие прегрешения.

– Не жалуюсь, Дейв! – откликнулась я на ходу.

К слову, наша принадлежность к городской страже была очевидна и для тех, с кем мы не были знакомы лично. Поскольку мы пришли в таверну непосредственно со службы, то и одеты были соответственно. Служебная форма состояла из синих брюк, синего же камзола с высокими обшлагами, шевроны на которых информировали о звании стража, белой рубашки и черных ботфорт. У меня дома лежал и другой вариант формы, с узкой синей юбкой, но я нередко расхаживала по городу в брюках.

– Скажи, Райан, – проговорила я после того, как нам принесли заказ. Из моей тарелки аппетитно пахло куриными крылышками, приготовленными в отличном медовом соусе. Но даже это не могло полноценно исправить мое настроение. – Ты же не считаешь себя великим грешником?

– Нет, – усмехнулся брюнет, – не считаю.

И он послал многозначительную улыбку незнакомой девушке, сидевшей за соседним столиком. Та зарделась.

– А ты, Дик? – продолжала расспрашивать я.

Дик думал подольше.

– Нет, – решил он наконец. – Я, конечно, не ангелок с белыми крылышками, но и до великого грешника мне далеко.