Хранитель секретов Борджиа - Молист Хорхе - Страница 56

Рядом с ним стоял Микель Корелья.

– Это брат Рамон де Мур, – пояснил валенсиец, обращаясь к монаху и указывая на Жоана, – из монастыря Святой Катерины в Барселоне.

Жоан изумился, поняв, что речь идет о нем, и почувствовал себя неловко, будучи представленным совершенно другим человеком. Микель Корелья слишком уж гнал лошадей.

– Рамон, – продолжил капитан ватиканских гвардейцев, повернувшись к Жоану, – это член твоего доминиканского ордена, брат Пьеро Маттео из Рима. Будь все время рядом с ним до твоего отъезда во Флоренцию. Вы вместе будете соблюдать распорядок дня в доминиканском монастыре, читать молитвы, соответствующие каждой из служб, а брат Пьеро объяснит тебе все, что окажется необходимым. Он знаком с монастырем Святого Марка во Флоренции, а также с Савонаролой и его монахами. Но он, как ты вскоре сам поймешь, не является одним из этих безумных фанатиков. Он заслуживает полного доверия.

– Да благословит вас Господь, – промолвил монах, склонив голову в знак приветствия.

– И вас, – ответил Жоан с осторожностью.

Когда цирюльник, довольный своей работой, отступил в сторону, Жоан прикоснулся к голове, пытаясь понять, как он сейчас выглядит. Он понял, что пряди волос приняли форму короны; голове было холодно от появившейся большой лысины, и он испытывал сильное неудовольствие и смятение.

– Замечательно выглядишь, – сказал ему Микель с веселой улыбкой. – А сейчас разденься и облачись вот в это.

Он передал ему одеяние из грубой шерсти, и Жоан понял, что это и есть одежда монаха-доминиканца. Как только валенсиец увидел его обнаженным, то тут же, даже не дав времени одеться, забрал его одежду, шпагу и кинжал и сказал:

– Все это я сохраню до твоего возвращения из Флоренции. Брат Пьеро хорошо знает, что надо делать, слушайся его. Мы увидимся через несколько дней. Прощайте, брат Рамон. – И вышел за дверь, унося с собой вещи Жоана.

Жоан хотел последовать за ним, но остановился в дверях цирюльни, вспомнив о своей наготе.

– Подождите! – крикнул он.

Но ватиканский капитан быстрым шагом удалялся, не оборачиваясь, и вскоре скрылся в другом конце дворика.

Книготорговец повернулся и увидел цирюльника и монаха, которые в молчании смотрели на него. Брат Пьеро незаметным кивком указал ему на монашеское облачение, которое держал в руках. Не сказав ни слова, Жоан оделся. К горлу подкатил комок. Вдруг оказалось, что его лишили всего: Анны, по которой он уже отчаянно тосковал, матери, сестры, детей, книжной лавки, друзей… Абсолютно всего. Он лишился того, что до этого момента было его жизнью, и даже не имел ни малейшей уверенности в том, что утраченное им когда-нибудь возвратится. Вполне вероятно, что он погибнет в этой безрассудной попытке лишить безумца книги, написанной другим безумцем. И никогда уже больше не увидит свою семью.

Он надел монашеские одежды, скапулярий, обул сандалии, затянул веревку вокруг талии и только тут увидел, что Микель оставил для него поверх черного одеяния монаха-доминиканца какую-то странную вещь, которая походила на пояс из грубой кожи со щетиной с одной стороны. Жоан вопросительно посмотрел на доминиканца, и тот ответил:

– Это власяница, брат Рамон.

Жоан прекрасно знал, что такое власяница, но никогда не видел ее у монахов монастыря Святой Анны, в котором жил в детстве. Доминиканец посмотрел на выражение его лица и, отдавая себе отчет в том, что цирюльник слышит каждое их слово, предложил:

– Пойдемте в вашу келью, брат Рамон. Там я объясню вам все, что вы хотели бы узнать.

Келья была каморкой с беленными известью стенами в пять шагов в длину и четыре в ширину; из мебели там были лишь убогая постель, стол, стул и полка, на которой стоял кувшин с водой. Жоан оглядел последний попавший в поле его зрения предмет так, как будто это была роскошь: масляная лампада. В келью можно было попасть из коридора, в ней также было окошко, выходившее во внутренний дворик. Монах показал ему на стул, а сам уселся на тюфяк.

– Моя миссия, – сказал он, – заключается в том, чтобы сделать из вас настоящего монаха-доминиканца и чтобы Савонарола не заподозрил подвоха. Мы превратили вас в Рамона де Мура, монаха доминиканского монастыря Святой Катерины в Барселоне, который немного старше вас и существует на самом деле.

– Но если у них возникнут подозрения и они станут выяснять, то узнают, что настоящий монах находится в Барселоне… – возразил Жоан.

– Вы правы, тем не менее это лучше, чем придумать имя, о котором никто не слышал. Если мы сделаем так, а они начнут расследование, то выяснят, что такого монаха просто не существует. Я уверен, что приближенные Савонаролы, отличающиеся исключительной подозрительностью, немедленно, как только вы появитесь в монастыре Святого Марка, пошлют письмо в монастырь Святой Катерины в Барселоне, чтобы удостовериться в подлинности вашей личности. Несмотря на то что накануне они получат письма от верховного инквизитора Испании – брата Томаса де Торквемады.

– Письма Торквемады?

– Именно так, за несколько дней до вашего прибытия Савонарола получит письмо от известного ему Торквемады, который также является доминиканцем, с вестью о том, что брат Рамон де Мур, посетив Рим, направляется во Флоренцию, чтобы ознакомиться с великой очистительной миссией, осуществляемой монахами доминиканского монастыря Святого Марка. Савонарола и Торквемада симпатизируют друг другу, хотя их взгляды не во всем совпадают. Поэтому мы уверены в том, что вас хорошо примут в монастыре Святого Марка в качестве испанского инквизитора, роль которого вы будете играть.

– Смею предположить, что письмо не будет подлинным…

– Нет, конечно нет, – продолжил объяснения монах, блеск голубых глаз которого свидетельствовал о том, что это дело весьма забавляло его. – И письмо, которое он получит накануне вашего прибытия, и письмо, которое будет при вас, – фальшивки. Мы гарантируем, что подписи будут великолепно подделаны, поскольку у Савонаролы имеется несколько предыдущих писем Торквемады. Как только вы прибудете, флорентийцы направят письма в монастыри в Барселоне и Авиле. Так случится, что эти письма доставят в Барселону лишь через месяц, а в Авилу – через полтора месяца после отправления. То же самое произойдет с ответными письмами. Поэтому в вашем распоряжении максимум два месяца для выполнения миссии.

Жоан в раздумье провел рукой по лысине, которая зудела после бритья.

– Я не только должен изображать из себя монаха-доминиканца, но еще и инквизитора, – недовольно сказал он. – Я очень сильно сомневаюсь в том, что смогу обмануть их.

– Вы сможете это сделать, если постараетесь. Мы будем следовать каноническому распорядку дня, как водится в доминиканских монастырях, станем молиться семь раз в день с раннего утра до полуночи. Мы изучим обычно читаемые там молитвы и те выдержки из Священного Писания, которые чаще всего используются доминиканцами. Также я поведаю вам жизнеописания святых, истории и сплетни, которые могут оказаться полезны вам. Когда вы наберетесь необходимого опыта, я представлю вас брату Пабло де Ольмедо, бывшему помощнику инквизитора Испании. Он дополнит необходимыми деталями ваше обучение.

– А власяница?

– Ее носят под одеянием, той стороной к телу, где находятся жесткие волоски из козьей шерсти. И это усмирение плоти производится во имя Господа. Оно не только укрепляет дух, но и помогает бороться с плотскими желаниями.

– Вы ее носите? – осведомился Жоан, ибо цветущий вид монаха отнюдь не свидетельствовал о том, чтобы он намеренно истязал себя.

– Нет.

– А почему я должен это делать?

– Потому что монахи, с которыми вы будете общаться, носят ее каждый день, а вы должны быть таким же, как они. Кроме того, они используют и другие власяницы, которые представляют из себя железные цепочки с шипами, впивающимися в тело.

– И также должны усмирять себя бичеванием хлыстами из ковыля в форме метлы, иногда с металлическими наконечниками, – сказал Жоан, отрицательно качая головой. – И все для того, чтобы бороться против мирских соблазнов.