Создана для любви - Мейсон Конни - Страница 12

Руки Адама скользнули между ног Алексы, и с ее губ сорвался стон. Ее распалял запах графа – смесь мыла, легкого аромата табака и мужского мускуса, – присущий ему одному. Когда его губы порхнули к эбонитовому флису, прикрывавшему сокровище между бедер Алексы, ее самообладание едва не разлетелось на осколки.

Адам вошел медленно, упиваясь ею, и замер лишь на миг, не обнаружив перед собой препятствия. Пока он погружался в ее глубины, его губы творили волшебство, чувственно двигаясь по ней, неистово лаская. В лоне Алексы нарастал жар. Кровь превратилась в пульсирующую реку лавы, достигающую самой горячей точки в месте, где соединялись ее бедра. В вихре этих всепоглощающих ощущений окончательно захлебнулся голос сознания, до сих пор еще донимавший Алексу.

Крик радости сам собой вырвался из ее груди.

– Да, да… – хрипло нашептывал Адам, увлекая ее дальше, уговаривая купаться в сиянии своего наслаждения.

Его собственные ликующие крики, прозвучавшие спустя несколько секунд, придали Алексе храбрости, и они вместе воспарили на крыльях экстаза.

Уже почти стемнело, когда Алекса проснулась, обнаружив, что по-прежнему лежит в объятиях Адама. Она почувствовала на себе его взгляд и с изумлением увидела: его глаза горят каким-то странным огнем, обжигающим душу, проникающим в глубины ее существа.

– Вы думаете, что победили меня, сударыня, но это не так, – холодно проговорил он. – Не воображайте, что если я нахожу вас желанной, то изменю своим планам, или будто вы завоевали меня. Я всего лишь мужчина с мужскими желаниями. А вы красивая страстная женщина.

В наступившей страшной тишине Алекса пыталась, но не могла вернуть себе дар речи. Несмотря на то, что Адам только сейчас нежно занимался с ней любовью, его жажда мщения осталась неудовлетворенной.

– Другого я от вас и не ожидала, – произнесла она наконец.

– Если бы я знал, что вы не девственница, я мог бы отреагировать иначе. Я думал, что вступаю на нетронутую территорию, но на поверку целина оказалась вспаханной.

– Как вы смеете разговаривать со мной таким омерзительным образом?! – процедила Алекса сквозь стиснутые зубы. – Я рада! Рада, что вы не первый!

– Кто же он? Чарльз? Когда я прервал ваше рандеву в летнем домике, мне казалось, что я успел вовремя. Но, по всей видимости, ему удалось сорвать плеву. Или вы уже отдавались ему прежде?

Подобно спичке, поднесенной к бочке с порохом, его слова взорвали Алексу гневом.

– Не ваше дело!

«Пускай думает, что хочет, – решила она. – Это лучше, чем рассказать ему о Лисе».

– Не суть важно, – безразлично пожал плечами граф. – Главное, чтобы высокочтимый Джон Эшли думал, что его дочь обесчестил Фоксворт.

Глаза Адама потемнели от чувства, которого Алекса не сумела разгадать.

Вскоре после этого Адам встал, оделся и вышел из комнаты, но тут же вернулся в сопровождении слуги с тяжело нагруженным подносом в руках. В то время, как для них сервировали ужин, Адам разворошил поленья в камине и зажег лампу, ибо, пока они наслаждались друг другом в кровати под балдахином, за окнами окончательно стемнело.

– С сегодняшнего дня мы будем ужинать у вас в комнате, – объяснил граф, многозначительно поглядывая на кровать. – Так мне не придется далеко ходить за удовольствиями. Любовницу вообще нельзя выпускать из постели, особенно такую волнующую, как вы.

Усмехнувшись собственному остроумию, Адам с аппетитом принялся за ужин, не обращая внимания на испепеляющие взгляды, бросаемые Алексой в его сторону.

Девушка ела молча, бессильно злясь на унизительность положения, в которое ее поставили. Когда ее отпустят домой, весь Лондон будет знать: она была любовницей Адама Фоксворта, графа Пенуэлла. Что подумает Чарльз? Не откажется ли он от нее? Если он любит ее настолько сильно, как говорил, это не остановит Чарльза, осторожно заключила Алекса.

После того как остатки ужина убрали, Адам предусмотрительно велел приготовить Алексе ванну. Девушка упиралась, когда он устроился в кресле, намереваясь наблюдать за ее купанием, но в конце концов Адам настоял на своем, и его скрытые в тени глаза следили за ней, пока она мылась. Граф хранил молчание, ни единый его мускул не дрогнул, пока Алекса не потянулась за полотенцем и не встала из лохани, порозовевшая, сияющая от горячей воды. Тогда его мышцы вдруг сжались и он встал с кресла с немой грацией крадущегося тигра.

Взяв у Алексы полотенце, Адам принялся вытирать ее мокрое тело, уделяя внимание местам, интриговавшим его больше всего. Когда граф отбросил полотенце, Алекса попыталась схватить халат, но он остановил ее руку, поднял девушку над полом и понес в постель, до сих пор не убранную после их предыдущей ночи любви.

– Я еще не насытился вами, сударыня, – сказал он, саркастически улыбаясь. – Меня не всегда обслуживают такие соблазнительные любовницы. В последующие недели я намереваюсь использовать вас часто и регулярно. Думаю, Чарльз будет мне благодарен, когда я верну вас ему.

– Он убьет вас! – выпалила Алекса, твердо намереваясь бороться с чарами, которыми граф оплел ее чувства. – А если не он, так мой отец!

– Сначала им придется меня найти, – весело усмехнулся Адам. – К тому времени я буду далеко от английских берегов.

– К какому времени, Адам? – спросила Алекса, в глазах которой заблестели выступившие слезы. – Когда вы меня отпустите?

– Когда буду готов, сударыня, когда буду вполне готов, – лаконично ответил он и с преувеличенной медлительностью стал наваливаться на ее гибкое тело.

– Вы ведь даже не хотите меня, Адам, – удрученно проговорила Алекса. – Жажда мести – мощное чувство. Осталось ли в вашем сердце место для других эмоций?

– Не впутывайте сюда мое сердце, Алекса, – огрызнулся Адам. – Я никогда добровольно не отдам его женщине. Но это не значит, что я не смогу наслаждаться вами, пока мы вместе. Жажда мести нисколько не умаляет моих способностей в постели, равно как и скрепление брака не требует сердца, для него нужен только…

– О, вы омерзительны, – гневно оборвала его Алекса и густо покраснела.

– Верно, – добродушно согласился он. – Но если вы не будете забывать, что находитесь здесь с одной-единственной целью, мы отлично поладим. А теперь, сударыня, если вы сделаете одолжение и помолчите, я продемонстрирую вам, на что способен без сердца.

В конце концов Алекса подчинилась, и Адам снова доказал ей, что он виртуозный, внимательный и неотразимый партнер. Пока они занимались любовью, спутанные образы роились в уголках сознания Алексы. Граф Пенуэлл превращался в Лиса, нежного, ласкового, испепеляющего всякое сопротивление изысканным обольщением рук и губ. Но, открывая глаза, Алекса видела всего лишь Адама: рыжевато-каштановую гриву, серебристо-серые глаза и жесткое, неумолимое лицо.

Наконец его руки развели ей бедра, и она, расслабившись, закрыла глаза, каждым нервом, каждым фибром сосредоточившись на волнах диких прекрасных ощущений, захлестывавших ее в ожидании момента, когда Адам наполнит ее собой. Не в состоянии думать, она могла только реагировать.

Когда Алекса уверилась, что погибнет от сладкого томления, Адам взял ее пылко и неистово, врываясь все глубже и глубже, пока не освободил их обоих взрывом опустошающего экстаза.

Проснувшись следующим утром, Алекса обнаружила, что Адам исчез. И не только из ее постели. Суровая Хильда сообщила: хозяин уехал на рассвете, ни словом не обмолвившись, куда и зачем.

Графа не было десять дней, и по возвращении он ничем не намекнул, где пропадал. В его отсутствие Алексу стерег здоровяк по имени Кертис, который сказал, что живет в деревне неподалеку. С виду он был простым человеком, только слепо преданным своему хозяину. Похоже, Адам успешно отсек ей все пути к бегству, и пока он ее не отпустит, она будет в полном его распоряжении.

После возвращения в замок Адам продолжил начатое, каждую ночь занимаясь с Алексой любовью, чаще всего нежной. Но бывали и другие дни, когда он брал ее грубо, словно хотел напомнить, что для него она всего лишь дочь человека, которого он ненавидит больше всех.