Венчальная свеча - Бэннет Марси - Страница 5

• Предыдущая
• 5/33
• Следующая

– Никаких «если», – оборвала его Анжелика.

– Я хотел бы поговорить с моей невестой наедине, – помрачнев, обратился художник к Кейну.

– Как вам будет угодно. – После минутного колебания кивнул англичанин.

Он вышел, и Жан-Луи взял Анжелику за руку.

– Я дал согласие немедленно начать писать портрет американки. Завтра мы отправляемся в Шато де Гран Мот недалеко от Монпелье, где она собирается пожить у своих приятелей, и мне придется работать там. На это уйдет не меньше трех недель, и взять тебя с собой я не могу.

– И что же?

– Детка, я допускаю, что этот парень порет чепуху и ты никогда не была в Англии. Но ты постоянно уходила от моих вопросов о твоем детстве, о жизни до приезда в Париж. Все, что я узнал о тебе – это то, что ты попала в аварию. Стало быть, ты вполне можешь оказаться этой девушкой. – Подумав немного, он добавил: – Кейн, похоже, не сомневается в этом, но, даже если ты – не она, почему бы не попытать счастья? Оно же само идет нам в руки!

– Мне не нужны деньги. Все, чего я хочу, это быть твоей женой и моделью.

– Ты останешься и той и другой. Но преимущества богатства очевидны. Подумай, мы сможем вернуть ссуду, взятую у галереи! Я буду выставляться, где мне вздумается. Посвящу себя свободному творчеству, вместо того, чтобы постоянно зависеть от заказов. Наконец я...

– Получишь возможность постоянно щеголять в костюмах от Армани, посещать приемы и пить шампанское круглые сутки, – смерив его ледяным взглядом, ядовито закончила Анжелика. – Особняк на Таити, квартира в Нью-Йорке... Путешествия, визиты и море общения с богатыми людьми, которыми ты так восхищаешься.

– А что в этом предосудительного?! – воскликнул слегка уязвленный художник. – Большому таланту нужна питательная среда. Тебе должно быть приятно, что это ты создашь мне все условия для подлинно творческой работы.

– Приятно? – саркастически усмехнулась она. Знать, что ты в любой момент сможешь отложить кисть в сторону, чтобы насладиться женским вниманием?

– А, вот ты и попалась, моя ненаглядная! – Жан-Луи, рассмеявшись, нежно привлек ее к себе.

– Ты просто ревнуешь. По-твоему, стоит нам разбогатеть, и я начну бегать за юбками! Но ты же знаешь, что с того самого момента, как мы встретились, я не взглянул ни на кого другого. Это была настоящая любовь с первого взгляда. Отныне я твой покорный раб, я – пол под каблучками твоих туфелек. – Чувственные поцелуи сыпались на ее шею, уголки рта, глаза. – Ты же знаешь, что я готов отдать за тебя жизнь. Как я могу смотреть на другую женщину, будучи ослеплен твоей красотой? Каждый миг в разлуке с тобой превращается в вечность. Я просто ненавижу эту американку за то, что она вынуждает меня уехать, но бессилен что-либо изменить, – выдохнул он, с сожалением отпуская ее. – Будь у нас свои деньги, я не отходил бы от тебя ни на шаг!

Анжелика внимала его изощренным комплиментам, невольно сравнивая их со спокойным «мое сердце целиком принадлежит тебе» англичанина. Эти двое мужчин такие разные ... Один холодно-сдержанный, привыкший к строгому самоконтролю, другой же – яркий, необузданный, не стесняющийся открыто проявлять чувства и пользоваться мужским обаянием, чтобы склонить ее действовать в своих интересах.

Она слегка оттолкнула Жана-Луи и назидательно сказала, не сводя глаз с его вдохновенной физиономии:

– Чтобы добиться звания великого художника, нужно много трудиться.

– А разве я не вкалывал как проклятый последние десять лет? – запальчиво воскликнул ее суженый.

– Да, и, в конце концов, получил известность. Зачем тебе плоды чужого везения? Все, чего ты хочешь, вполне в твоей власти, будет, чем гордиться потом.

– Но мне понадобится не меньше пяти лет, чтобы завоевать независимость, – заявил Жан-Луи, начиная сердиться. – А если ты сумеешь получить деньги этой женщины, я получу свободу уже сейчас. Неужели ты так эгоистична, что можешь лишить меня этой возможности, а мир – права любоваться плодами моего выкупленного у нужды таланта?

– Я была счастлива и без этого, – с горечью сказала Анжелика.

– Деньги еще никому не помешали.

– Ошибаешься, они несут одни неприятности. Я против, Жан-Луи!

Но золотой мираж будущего уже застилал ему глаза, заслоняя окружающую реальность.

– Если ты любишь меня, – с жаром сказал художник, – то отправишься с Кейном в Англию и попробуешь добыть эти деньги для нас.

– Погоди, я не понимаю. Ты хочешь, чтобы я получила наследство, которое принадлежит другому человеку?

– А почему бы и нет? – Художник сделал легкомысленный жест. – Если он так хочет подарить тебе это счастье, то почему бы просто не протянуть руку?

– Ты такой же, как все, Жан-Луи, – пристально глядя на него, с отвращением выдавила девушка. – Мне казалось, что ты вылеплен из другого теста, но я ошиблась. Я верила в цельность твоей натуры, по крайней мере, в том, что касается искусства, но у тебя нет даже этого.

– Хватит нотаций, детка. – Он нетерпеливо щелкнул пальцами. – Разве я хочу получить это богатство не для того, чтобы полностью посвятить себя работе? Неужели ты совсем слепая?

Девушка еще внимательнее вгляделась в глаза своего жениха. Жан-Луи отвел взгляд первым, и, резко повернувшись на каблуках, направился к двери.

– Кейн! – позвал он, и англичанин вновь появился в кабинете.

– Слушаю вас.

– Мы все обсудили. Анжелика сказала мне, что не помнит ничего из событий, предшествовавших несчастному случаю, поэтому вполне может оказаться той женщиной, которую вы ищете.

Кейн какое-то время по очереди рассматривал их, после чего сказал:

– Я хотел бы, чтобы она вернулась со мной в Англию.

– Прекрасно, она едет.

– Это и твое решение? – серьезно спросил Кейн, глядя на Анжелику в упор. Поколебавшись, она кивнула. – Может статься, что, вспомнив свою прежнюю жизнь, ты пожелаешь к ней вернуться, – осторожно заметил англичанин.

– Вернуться к роли вашей невесты, вы это имеете в виду? – Ее глаза холодно блеснули.

– Как только все дела будут улажены, Анжелика вернется ко мне, – расхохотался Жан-Луи, с вызывающей самоуверенностью обняв девушку за плечи, легонько ткнулся носом в ее обнаженную шею. Она едва заметно поежилась, но не двинулась с места.

Лицо Кейна оставалось невозмутимым.

– Отлично, только не говорите потом, что о такой возможности не было речи, если она все-таки решит остаться. Обещайте, что в этом случае вы не станете посягать на свободу Патриции, – потребовал он.

– Патриция может поступать, как ей вздумается, – высокомерно улыбнулся художник, – но, уверяю вас, Анжелика будет верна мне.

Итак, перчатка была брошена. Кейн принял вызов, не моргнув глазом.

– Так где ты живешь? – обратился он к девушке и, услышав адрес, заявил: – Я заеду за тобой завтра в десять утра. Постарайся не проспать. – И, отвесив короткий поклон, он быстро вышел из комнаты.

Схватив Анжелику в охапку, Жан-Луи едва не задушил ее в объятиях.

– Золотце мое, нам светит богатство! – пропел он, кружа ее по кабинету. – И ждет сказочная ночь, а?

Собравшись с силами, она двинула его коленкой в пах и уже от дверей бросила:

– Если ты воображаешь, что я после всего этого лягу с тобой в постель, то у тебя точно не все дома!

Длинный автомобиль с британскими номерами затормозил у ее дверей точно в десять часов утра, почти перекрыв движение на узкой улочке. Когда Майлз Кейн позвонил, Анжелика постаралась протянуть время, втайне надеясь, что бдительный дорожный патруль в голубых фуражках успеет поймать нарушителя, но, когда звонок раздался в третий раз, ей ничего не оставалось, как открыть.

Неласково взглянув на хозяйку, он воздержался, однако, от замечаний по поводу ее медлительности, ограничившись лаконичным:

– Ты готова? – Анжелика нехотя кивнула.

– У тебя только этот чемодан?

– А зачем брать больше? Я не собираюсь уезжать надолго, – сухо возразила она.

Шофера, на которого она втайне рассчитывала, в машине не оказалось. Открыв переднюю дверцу, Кейн предложил девушке снять пальто.

• Предыдущая
• 5/33
• Следующая