Лед - Дерст Сара Бет - Страница 26

Долгота 151º 25' 50'' W

Высота 10 футов

НАД ГОЛОВОЙ НЕБО ВЫЛИНЯЛО ГОЛУБЫМ; лед, отражаясь в вышине, вымыл из небес почти все краски. В небе не пролетало ни единой птицы, ни одного самолета. Касси проверила навигатор: 88º 51' 42'' N и 151º 25' 50'' W. Пять дней она шла по ледяным волнам. Ее уже должны были спасти.

— Ну давай, Макс, — прошептала она, снова поднимая глаза к небу. — Спаси меня.

Низкое незаходящее солнце кололо ей уголки глаз. Почему он не прилетел?

Солнце катилось по краю земли; Касси продолжила путь. Летнее белое сияние усилилось: солнце продвинулось к югу. Сотни, а может, тысячи полярных медведей все еще шлепали за ней следом. Думая о них, об этой безмолвной белой тени, она чувствовала, как по спине ползут мурашки. Папа с командой должны были уже заметить отсутствие такой толпы полярных медведей. Они должны были выслать Макса на разведку. Он должен был отследить их перемещение по сигналам с электронных ошейников — любых сигналов с любого медведя! — и эти знаки должны были привести его прямо к Касси.

К вечеру солнце встало по правую руку. Ледяные кристаллы сверкали вокруг него, точно нимб, и расстилались золотыми полотнами рядом с Касси. Снежный порошок еще сильнее ухудшал видимость. Она заставила себя сосредоточиться на льдине у себя под ногами. Но сколько она ни старалась, все равно раз за разом спотыкалась о невидимые замерзшие волны. В сиянии бесконечной белизны было сложно определить, что скрывается под верхним слоем снега. Те ресницы, что еще остались у нее, застыли сосульками и ограничивали кругозор. Волосы в ноздрях тоже замерзли. Стараясь отогреть их, она выдыхала через нос. Мембранные штаны потрескивали при ходьбе. Это был единственный звук в бесконечной тиши, не считая фырканья медведей.

Даже если все ошейники сломались бы разом, хоть кто-нибудь да должен был заметить, что сотни медведей исчезли. На многие мили вокруг ледяные поля кишели медведями, и все же за пять дней она не услышала ни единого двигателя. Ни с Восточной исследовательской станции на море Бофорта, ни с других.

Может, они думали, что это оборудование барахлит. Ни одна станция не будет рисковать самолетом, отправляя его так далеко на север, если дело в неисправном оборудовании. И конечно, никто из них не признается, что потерял след такого огромного числа медведей. Много недель пройдет, прежде чем отец поступится самолюбием и свяжется с НПИ. Но запасов еды у нее было всего на неделю, и она шла уже пять дней. Если она растянет запасы и сократит рацион вдвое… то у нее, может, есть четыре, в крайнем случае, пять дней.

Черт побери, уж папе ли не знать, подумала она. Он же в курсе насчет мунаксари. Он знал, что невозможное иногда случается. Но если он скоро не вышлет самолет… Она шумно втянула воздух, и тот обжег ей горло. Надо сохранять оптимизм. Хоть кто-нибудь, да придет ей на помощь.

Еще два дня она шла по льдам, пока не дошла до гряды Ломоносова. Макса по-прежнему не было. И самолета не было. Никого. Она заночевала в тени ледяных монолитов, наклонных башен и полуразрушенных пиков. Она поужинала половиной рациона.

Утром Касси выбралась из спального мешка; желудок выталкивал вчерашний ужин наружу. Она зажала рот руками. Ей нельзя терять питательные вещества. Кусочки пищи брызнули у нее между пальцами. Теплые овсяные хлопья задымились на льду. Она с трудом сглотнула и сжала зубы. Сдерживайся, говорила она себе. Ну давай, ты сможешь.

Никогда еще собственное тело так ее не подводило; это напоминало внутренний саботаж. Она сглотнула желчь. Теперь, когда в ней рос ребенок, ей нужно было не меньше еды, а больше. Возможно, у нее даже меньше времени, чем она думала. Как Медведь мог так с ней поступить?

Она поднялась на трясущихся ногах и оглядела ледяную пустошь. Та сияла в утреннем свете, и у Касси заслезились глаза. Небо изумляло чистотой синего цвета; на горизонте синева переходила в лимонно-желтый. Девушка вытерла ладони о штаны и нашла перчатки; на морозе руки быстро коченели. Во рту у нее все склеилось, а голова кружилась. Ледяной воздух замораживал щеки. Она растерла их варежками и надела маску. Касси заметила, что полярные медведи вернулись. Они созерцали ее безо всякого выражения на мордах. Она уговаривала себя не обращать на них внимания.

Когда она запихивала спальный мешок в рюкзак, раздалось потрескивание: на дно спальника налипли куски льда. Жаль, что у нее не было магических способностей Медведя. Она вспомнила, как он возил ее на спине по льдам: она могла ездить, откинув капюшон и не застегивая куртку. Арктический ветер казался тогда легким бризом. Она вспомнила игру в снежки в бальном зале, когда она хватала снег голыми руками, и они совсем не мерзли. Перестань, сказала она себе. Нужно думать о том, как выжить. Сосредоточься. Будь сильной. Продолжай идти. Чем дальше на юг она уйдет, тем больше шансов, что ее найдет Макс. А после этого она сможет вволю подумать о Медведе.

Касси забросила мешок на ноющие плечи и затянула ремень на поясе. Сегодня ей надо будет осторожно выбирать маршрут: лед вокруг растрескался. Глубоко под ногами она слышала низкий рев воды. Выбрав ледяной булыжник, Касси забралась на него. Оттуда, сверху, она внимательно оглядела пейзаж. Еще километров пятнадцать лед оставался таким же опасным. Осматривая небо, она машинально сморщилась: так легче было избежать обморожения. Яркая синева была слегка подпорчена набегающими облаками. В них отражался пятнистый лед: белоснежные участки плотного льда и серые — льда тонкого.

Она посмотрела на горизонт, и сердце у нее похолодело. Ее лицо хлестал ветер, но Касси не пошевелилась. Прищурившись, она упорно смотрела на пятно, что затемняло небесные просторы вдали. Это что… Да, да, так и есть.

Ветра несли с собой бурю.

Ох, нет. Пожалуйста, не надо.

Может, туча еще развеется. Может, она ошибается.

Но нет, она не ошибалась.

У нее не было выбора: надо было продолжать путь. Плотно утрамбованный снег закрывал проход между колоннами льда. Временами ей приходилось тащиться по снегу, надеясь, что она вовремя услышит хруст льда и успеет спастись. Она попыталась держаться на открытом льду, прислушиваясь к характерному позвякиванию: лед под ней ходил ходуном. Облака были похожи на извивающиеся синяки. Надвигалась буря.

Она оглядывала равнины расколотого льда и думала, а вдруг она сейчас смотрит в глаза своей смерти. Она вспомнила бабушкин голос: Сильный, как тысяча метелей, Северный Ветер обрушился на дом, который оберегал его дочь, ее мужа и их новорожденного младенца. Сейчас ее могут сдуть ветра, родственники ее родной матери.

Если бы ее хотя бы предупредили… Теперь из-за сделки Медведя она очутилась одна на Арктическом паковом льду. Он же должен был знать, что в какой-то момент она столкнется со штормом. Если бы он придумал какой-то способ намекнуть ей… Может, он так и сделал? Дал ей подсказку? А она ее пропустила? Шагая по льду, она прокручивала в голове воспоминания. Переживая заново секунду за секундой, она скучала по нему все больше, пока тоска не превратилась в открытую рану на душе.

Двумя часами позже ветер уже завывал среди хребтов, швыряя в воздух пригоршни снега. Ее всю засыпало ледяными осколками. То и дело ей приходилось протирать очки. Касси пыталась высчитать, как далеко продвинулась. Слой льда на воротнике мешал повернуть голову. Недостаточно далеко, думала она.

Все новые льдинки врезались в нее, и она отступала назад. Держа руку у лица, Касси толкала ветер, уходя от наклонных ледяных башен. Ей страшно хотелось укрыться в одной из самых больших, но лед вокруг них был тоньше. Если она не хотела окончить дни под водой, нужно было перебираться на прочные слои. Ветер кидался в нее снегом; удары обжигали. Видимость была ужасной. Касси спотыкалась о булыжники.

Она вышла на ровный лед. Сгибаясь навстречу ветру, она зашагала дальше. Встав на колени и смахнув ладонью снег, она попыталась вглядеться, что это был за лед. Зелено-сине-бурый. Он казался старым, плотным льдом. Пожалуйста, пусть это будет старый лед. Прочный.