Сбить на взлете (СИ) - Бриз Илья - Страница 45

Утром голова болела, не то, что на политзанятия, на построение не пошел, сказавшись больным. Все, надо с водкой завязывать, до добра точно не доведет. Смеяться другие Красные командиры будут? Умные даже не подумают, а на дураков плевать. Нет, по поводу рюмку другую изредка принять можно, но никак не более. Контроль на жену возложу - Валенька только рада будет такой обязанности. А сейчас... Рассольчик где-то у хозяйки был - влить в себя и к самолету топать. Сказал вчера Мишке или нет, что тяга высотного корректора заедает? В упор не помню. Вот пойду, проверю и помогу при необходимости. Да и с Елизарычем насчет лакокрасочного покрытия переговорить - уж больно много мелких трещинок на плоскостях сверху появилось. Как бы отслаивание верхнего слоя перкаля не началось...

Под Сталинградом Красная армия взяла в котел двадцать две вражеских дивизии во главе с целым фельдмаршалом. А наш Западный фронт, теряя людей и технику, раз за разом пытается вновь разгромить девятую немецкую армию, составляющую основу группы армий "Центр", в районе Ржев, Сычёвка, Оленино, Белый. Горючки не хватает, наверное, все основные запасы идут к Сталинграду и на Дон, где тоже идет крупное и вроде как успешное наступление наших войск.

Майор Гольдштейн, наш стратег полкового масштаба, утверждает, что война по сути уже выиграна - фашистам отныне никогда не сравниться с Советским Союзом по производству вооружений, боеприпасов и всего необходимого снаряжения. В чем-то Борис Львович наверняка прав. Во всяком случае, массовый пилот Люфтваффе уже далеко не тот, что был в сорок первом. Опытных летчиков у немцев стало значительно меньше. Да и с доставкой авиабензина тоже явные проблемы - партизаны вроде как постарались. Но перехватчиков, засекая нашу воздушную разведку, поднимают с аэродромов подскока незамедлительно. Хорошо, если мы со "Львом" - вот такой незамысловатый позывной выбрал себе начальник штаба - успеваем набрать высоту после фотосъемки заданного района. В противном случае драться с новыми модификациями мессеров довольно тяжело.

Тяжело, но можно. В предпоследний день уходящего года, возвращаясь с разведки рокадных дорог западнее долины Лучесы - есть такая речка в Калининской области, где немцы пытались ликвидировать прорыв нашей двадцать второй армии - встретились с шестеркой мессеров. Вроде и грамотно фрицы на нас зашли - пара на меня, пара на Гольдштейна, а третья сверху контролирует наши возможные траектории выхода из-под обстрела. А вот хрен им! Благо шли мы строем "фронт" - рядом в паре сотен метров друг от друга - то легли в глубокие виражи в разные стороны. Немцы соответственно вдогонку, третья пара мимо кассы вообще дальше промчалась - на большой скорости любая машина становится неповоротливой. Если крутишь самолет с креном под восемьдесят градусов, то перегрузка наваливается жуткая - за четыре-пять единиц. Налитые как свинцом веки сами пытаются закрыть глаза. Но нам обоим нужно терпеть, чтобы развернувшись на три четверти круга, выйти на встречные курсы и пугануть преследователей друг друга пушечно-пулеметным огнем. На первый взгляд - никакого преимущества перед противником, ведь перегрузки-то с преследователями одинаковые. Но это только кажется - несколько секунд, что мы уже на прямой, позволяют прийти в себя, точно сориентироваться и, с небольшим скольжением промчавшись мимо напарника, нажать гашетки. Попасть при встречной скорости под семь сотен километров - глубоко виражить намного быстрее, чем на трехстах, не получается - но, когда в морду трассеры летят, любому страшно. Ориентировку, вообще положение машины в небе потерять можно. Не знаю как Борис Львович, а я охренел, увидев взрыв столкнувшихся мессеров. Вот только что преследовали нас, всеми силами пытались убить, зная, что на пленках наших АФА ценнейшие разведданные, и яркая вспышка!

- "Лев" деру! - ору ведомому, пока немцы не опомнились.

Гольдштейн не сразу, но через десяток секунд приказ выполнил. Промчались навстречу возвращавшейся после разворота контролирующей паре фашистов со снижением в наборе скорости на взлетном режиме. Тот редкий случай, когда холод только приветствуется - никакого перегрева мотора! Теперь бы только до близкой уже линии фронта успеть - там заранее предупрежденные зенитчики прикроют. Да и звено Истребителей нашего полка уже вроде как должно по времени подтянуться - отработанная давно ведь тактика. А это еще что?

Нет, это оказались не немцы, а Яки, выдвинувшиеся заранее. Спикировали и вмазали по пытающейся развернуться нам вдогон третьей паре. Обоих мессеров сбили! Подловили в верхней части ранверсмана, когда скорость мизерная, и срезали! Вот да, устал, сил, кажется, ни на что нет, но здорово-то как! Не только очень нужные для наших войск кадры притащили, сами без единой царапинки вернулись, но еще четверых фрицев укокошили!

Ну, то, что сил ни на что нет - ерунда. И вытащат нас из самолетов, до теплой землянки доведут - вот тут моя ненаглядная еще и поцелует горячо в губы! Даже прикуренную папиросу дадут. Савушкин это как-то мудрено адреналиновым откатом называет. Но когда Борис Львович вслед за теплым меховым шлемофоном насквозь мокрый подшлемник с головы стянул, все как-то разом замолчали. Повернулся к майору и я, заметив напряженный взгляд жены.

Темные, узковато посаженные глаза-угольки Гольдштейна сейчас были пустыми - смотрел расфокусированным взглядом в стену. Узкий нос с горбинкой и черная как смоль густая шевелюра. Вот только теперь виски начальника штаба были абсолютно белыми. Ему наш добрый доктор Айболит на донышко стакана неразбавленного медицинского спирта налил - ровно семьдесят градусов! - махнул мой напарник как воду. Кто-то черную горбушку с толстым шматом соленого сала в руку сунул - сегодня и завтра все равно никуда не полетим, поэтому можно - равнодушно откусил, прожевал. Удивленно осмотрелся вокруг, увидел наши напряженные лица и вдруг с трудом, но улыбнулся:

- А все-таки мы им дали!

- Еще как, Боря, дали! - с облегчением почти закричал комполка. - Четверых фашистов в одном бою замочили!

- Видели, как те мессеры столкнулись? - удивился я, уже считавший, что нам с начальником штаба их не засчитают - большие командиры давно уже в соответствии с приказом Верховного требует подтверждения или наземными частями или минимум несколькими свидетельствами других пилотов.

- Такое и не заметить, - весело хмыкнул капитан Зарубин, - вспышка очень яркая была, а мы же уже к вам от солнца пикировали.

- Ванечка, а ты сегодня тоже еще одного сбил?

Во, младший сержант Танька Варламова в щегольском командирском полушубке уже тут как тут. Ну ей, как жене майора, теперь все можно. Ну и правильно - видно же что любит и волнуется за мужа.

Посидели немного позже наши начальники, подумали и записали нам с Гольдштейном по одному мессеру, но сбитыми единолично. Весомее все-таки для записей в летной книжке. Так что новый тысяча девятьсот сорок третий год встретили хорошо, радостно.

Приказ Наркома обороны номер пять от шестого января наступившего нового тысяча девятьсот сорок третьего года вызвал бурную радость всех молодых пилотов. Отныне должность летчика во всех частях ВВС Красной Армии относится к категории среднего начсостава. Минимум младшими лейтенантами станут все летающие сержанты. А вот Указ Президиума Верховного Совета СССР от того же числа "О введении новых знаков различия для личного состава Красной армии" привел к спорам на всех уровнях личного состава в нашем полку. Замполит недовольно морщился, бурча себе под нос что-то вроде "Возврат к царизму". Солдаты старшего призывного возраста БАО - некоторые еще с царскими разрешенными к ношению еще до войны "Георгиевскими крестами" на гимнастерках - довольно улыбались. Комсомольцы шушукались втихомолку - против решения высшего органа власти страны все равно возражать бессмысленно. Средний начальствующий состав в основном радовался - должно быть красиво. У меня же какое-то странное ощущение, выплывшее из подсознания, что так и должно быть.