Горец. Оружейный барон - Старицкий Дмитрий - Страница 60

— Неофициальный, — кивнул я головой. — Сами понимаете… Не можем мы на такое пойти официально, а вот закрыть глаза на некоторые события — вполне. Но я не услышал ничего про Лося. Ибо, покрывая его, вы берете, таким образом, всю ответственность за ночной теракт на себя.

— Заказчика его вам тоже в праздничной обертке с бантиком доставить? — ухмыльнулся Крон.

— Лучше просто покажите нам издали, где он живет и его самого. Дальше мы уже сами как-нибудь. И вообще, ЧК к полиции никакого отношения не имеет, как и военная разведка. Ловить вас за ваши традиционные промыслы им в задачи не ставится. Но если вы патриоты своей страны, то должны во время войны с ними сотрудничать, а то вражеские агенты уже как мыши в амбаре расплодились в ВАШЕМ городе.

— И что мы должны делать? — выдохнул он, как навьюченный стирх.

— Об этом с вами отдельно переговорят. И не я. А человек, который покажет вам вот это.

Я положил на стол половинку серебряного кройцера, разрубленного на заводской гильотинке.

— А это будет у вас.

Положил вторую половинку так, чтобы они выглядели целой монетой.

— Выбирайте любой. Когда убедитесь, что половинки от одной и той же монеты, то назовите любое число до двадцати. В ответ вам назовут цифру, которая при сложении с вашей составит число «двадцать один». Если человек назовет любое другое число — убейте его тут же. Место встречи «Круазанский приют». Вы же его время от времени посещаете? Не думаю, что Маара откажет вам в месте для уединения.

— Спасибо за кофе, — сказал Крон, вставая и забирая половинку кройцера. — Не скажу, что мне приятно было с вами познакомиться. Но полезно.

Есть вербовка! Молодец Молас, как он его просчитал!

— А уж как мне было неприятно ночью применять собственное изделие не по врагам, а по подданным моего короля, — вернул я ему любезную фразу. — Кстати, за вами должок за сожженные патроны и извинения за убитого рецкого горца. К тому же мое время бабла стоит нехилого.

Крон коротко кивнул.

После его ухода я потребовал вечернюю газету. Большой заголовок «В городе второй день в криминальных разборках используются армейские пулеметы» помещался на первой странице. Не знаю, кто поработал с редакторами, но смысл статьи сводился к тому, что Ночная гильдия по ошибке залезла в мой дом и схлестнулась с моей охраной, которая и применила для обороны пулемет. И итог — один охранник убит, как и четверо нападавших. И прочее бла-бла-бла о том, как с началом войны распоясался в городе криминал. Ничего особенного. Я ждал большего резонанса.

В неприметной с виду дешевой карете в соседнем переулке меня весь вечер ждал помощник Моласа капитан Санеда, которого бросили на контрразведку в Будвице. Простите, на дофронтовую разведку.

Разведка ольмюцкой армии теперь делится на дофронтовую, фронтовую и зафронтовую разведки. Но по сути это бутафория, так как дофронтовая разведка занимается лазутчиками и шпионами, то есть действует там, где официальная имперская контрразведка недорабатывает. Причем сделана такая реорганизация управления второго квартирмейстера Моласом безо всякой помпы и шума. Кому не надо — тот не знает. От этого я еще больше зауважал генерала.

Закрыв за собой дверь кареты, я отдал капитану половинку серебряного кройцера и сказал:

— Теперь он твой. Деньгами его не балуй, он и так богатый. Если только сам попросит с обоснованием трат.

— Ну ты, Савва, и кудесник, — восхитился капитан.

Еще бы. Я столько видов шантажа в кино видел, что здешнему разведчику и не снилось никогда. А еще больше про них читал.

— Главное, не пережми палку, — ответил я. — Крон неординарный человек и себя очень уважает. И чутье у него звериное. Думаешь, легко с такими? У меня вся спина мокрая.

Открыл переднее окошечко и скомандовал кучеру:

— Во дворец.

— М-да… — произнес капитан, когда копыта застучали по брусчатке. — Получим мы от Моласа по первое число на разборе за то, что сами до такого не догадались.

— Скажи ему, что я тоже не догадался бы, если бы они сами на меня не напали. И еще это… — Я достал лист бумаги и отдал его капитану.

— Что это?

— Разрешение на выдачу двух ручных пулеметов вне очереди. Получишь с завода. Это для твоих групп быстрого реагирования. Еще револьверы компактные большого калибра для скрытого ношения с гражданской одеждой. Вот такие…

Вынул из кармана вороненую машинку, которую неугомонный Гоч все же сваял. Пока, правда, только в одном экземпляре, который я забрал с собой на «стрелку» с главарем Ночной гильдии в качестве оружия последнего шанса.

— Уж ты… Какой малыш… и под армейский патрон? — удивленный капитан взял в руки наше новое стрелядло. — Как называется?

Он обратил внимание, что на револьвере не было никаких клейм вообще.

— «Гоч-бульдог».

Капитан привычно выщелкнул барабан и крутанул его. Сказал разочарованно:

— Маловато зарядов-то. Всего пять.

— Кому не хватит в короткой уличной перестрелке пяти патронов, тому и двенадцать ничем не помогут, — наставительно заявил я сентенцией моего российского ротного, которой он разразился в ответ на солдатские жалобы про малую емкость магазина для ПМ.[23] — Тренируйтесь стрелять каждый день в движении. Тир в штабе хороший.

Карета въехала в дворцовые ворота и приняла в сторону крыла ведомства Онкена.

— Ну что? Пошли сдаваться, — улыбнулся я.

Не часто я бываю так удовлетворен сделанной работой.

Забегая вперед, скажу, что Ночная гильдия хорошо отработала на местный СМЕРШ[24] до самого конца войны. А после войны умный Крон устроил воровские гастроли по империи и не только. Воровали они редко, но по-крупному, используя все наработки, которые освоили на ниве контрразведывательной деятельности. Однако в Будвице Ночная гильдия ничего такого не допускала, и полицай-президент регулярно получал очередные чины и ордена за безупречное обеспечение общего благочиния.

Извинения свои Ночная гильдия принесла в виде роскошного венка на похороны Йёссена с покаянной надписью на траурной ленте. Рецкие егеря смотрели на эту братию с венком волками, но я их заранее предупредил, что повода для кровной мести нет. Ошибка вышла, а трупы имеются с обеих сторон. Впрочем, и сами адепты Ночной гильдии предпочли не задерживаться на кладбище.

И еще в тот же вечер по возвращении из дворца меня ошарашили нежданным подарком от Крона. Прямо на дом доставили еще одного серого в яблоках мерина в пару к трофейному. Упряжь у трофейной коляски под пару заточена.

Дожидавшийся меня в садовой беседке за разговором с моим кучером его старый знакомец — хорошо одетый пожилой берейтор с ипподрома с поклоном передал от Крона, что моя семья теперь под защитой Ночной гильдии и я могу уезжать на фронт со спокойным сердцем. И оставил на столе по всем правилам оформленную дарственную на коней и коляску от совсем «левого пассажира», что меня реально улыбнуло. Лишний раз понял, что Крон очень умный человек. И комедию в ресторане ломал предо мной вовсе не от дурости, подумал я, смотря в спину берейтору, удаляющемуся от нас легкой рысью в сгущающиеся сумерки верхом на изумительной красоты рыжей кобыле.

Жену, правда, пришлось успокаивать долго. Она за меня не на шутку испугалась. Так что и пулемет в доме как прописался. Ей с ним спокойней. Она сама его чистит и смазывает и держит по ночам около кровати в моментальном доступе рукой. А стрелять из него ее научат на полигоне как следует. Мало ли что в нашей жизни пригодиться может.

Заказчик покушения на меня оказался низкооплачиваемым невзрачным мелким чиновником Статистического департамента, что сидел на регистрации входящих документов. Протирал он штаны в этом департаменте долго — почти двадцать лет, с самого основания конторы. Был щупл, тих, исполнителен, безотказен и без амбиций. Таких чиновников карьерное начальство просто обожает. По его виду никогда не скажешь, что такой сморчок способен на поступок.