Без вести пропавшая - Декстер Колин - Страница 1

Перевод – Т. Муратова

Посвящается Дж.К.Ф.П. и Дж.Г.Ф.П.

Поезд прибывает к первой платформе

Он был доволен собой. Со стороны, конечно, это трудно заметить; но, да, на самом деле, он был очень доволен собой. В мельчайших подробностях он мысленно вспомнил события прошедшего дня: вопросы членов комитета на собеседовании – мудрые и глупые; и его собственные ответы – тщательно взвешенные и, как он знал, хорошо сформулированные. Несколько ответов ему особенно нравились, и сейчас, пока он стоял на остановке, полуулыбка играла на его твердых губах. Один он мог вспомнить почти дословно.

– Вам не кажется, что, возможно, вы слишком молоды для этой работы?

– Ну да. Это непростая должность, и я уверен, что не раз – если, конечно, вы меня назначите – мне потребуются опыт и советы старших и мудрых руководителей. – (Некоторые из старших и мудрых глубокомысленно закивали головами.) Но если помехой является мой возраст, то я над ним не властен. Могу только сказать, что это тот недостаток, который я постепенно перерасту.

Это было даже не оригинально. Один из его бывших коллег сказал эту фразу, а он ее присвоил в личное пользование. Но сказано было хорошо: и, судя по тихому сдержанному веселью и приглушенному шуму одобрения, видимо, ни один из тринадцати членов комиссии этой фразы раньше не слышал.

Мм.

Опять легкая улыбка заиграла на его губах. Он посмотрел на часы. 7.30 вечера. Почти наверняка он может успеть на поезд в 8.35 из Оксфорда, прибывающий в Лондон в 9.42 на вокзал Паддингтон; затем проехать до вокзала Ватерлоо; и, вероятно, дома он будет к полуночи. Конечно, если ему улыбнется удача, ну и что с того? Наверняка, это два двойных виски создали такое ​​светящееся чувство эйфории, придали уверенности, настроили его на одну волну с музыкой сфер. Что тут говорить, он получит эту работу, он это чувствовал – для него это был долгий день самого короткого месяца.

Сейчас февраль. Еще шесть месяцев до уведомления, он пересчитал их на пальцах: март, апрель, май, июнь, июль, август. Все в порядке: еще много времени.

Его взгляд не спеша скользнул по весьма неплохим отдельно стоящим домам, выстроившимся на противоположной стороне дороги. С четырьмя спальнями, с большим садом. Он решил, что будет не лишним прикупить сборную теплицу и выращивать помидоры или огурцы, как Диоклетиан[1]... или это был Пуаро?

Он сделал шаг назад от пронизывающего ветра к деревянному укрытию остановки. Дождь снова начал моросить. Периодически проносились машины, коротко сигналя, и асфальт блестел под светом оранжевых фар... Правда, не совсем хорошо получилось, когда они спросили о его кратковременном пребывании в армии.

– Вам ведь не присвоили офицерского звания, не так ли?

– Нет.

– Почему же нет, как вы думаете?

– Я думаю, что был недостаточно хорош. По крайней мере, в то время. Нужны особые качества для такого рода вещей. (Он растерялся: болтай, только не молчи.) И у меня... э-э... ну просто подобных качеств не было. Были очень способные люди, приходившие в армию в то время – более уверенные и компетентные, чем я.

На этом он замолчал, изобразив скромность.

Бывший полковник и бывший майор одобрительно кивнули. Еще два голоса в его пользу, почему бы и нет.

Всегда было одно и то же на этих собеседованиях. Надо быть настолько честным, насколько это возможно, но продвигаться нечестным путем. Большинство его армейских друзей были выходцами из частных школ, которых подпитывала самоуверенность, а также правильный акцент. Младшие лейтенанты, лейтенанты, капитаны. Они были убеждены, что это их естественное право по рождению, и наслаждались предлагающимся к званию уважением. Зависть смутно ворочалась в нем на протяжении многих лет. В конце концов, он тоже окончил частную школу...

Автобус, кажется, не очень торопился, и он уже начал сомневаться, успеет ли он на поезд в 8.35, в конце концов. Он снова осмотрел хорошо освещенную улицу, прежде чем еще раз отступить под навес автобусной остановки, ее деревянные стены предсказуемо покрывали каракули и надписи различной степени непристойности. Килрой, например, посетил сей храм во время своего паломничества по стране, оставив надпись «здесь был»[2]. Несколько местных шлюшек оповещали потенциальных клиентов о своих нимфоманских наклонностях. Энид любит Гэрри, а Дэйв любит Монику. Разночтения относительно «Оксфорд Юнайтед» передавали страстные фрустрации местных любителей футбола: панегирики и позывы к мочеиспусканию. Все фашисты должны немедленно убраться домой и свобода должна быть предоставлена ​​незамедлительно Анголе, Чили и Северной Ирландии. Окно было разбито, и осколки стекла блестели среди апельсиновых корок, пластиковых пакетов и банок из-под колы. Мусор! Как же он его бесил. Его гораздо больше возмущала нецензурная грязь, чем нецензурная лексика. Если когда-нибудь он попадет во власть, то первым делом ужесточит наказания за загрязнения улиц. Даже на новой работе он обязательно что-нибудь сделает для борьбы с мусором. Ну, если он ее получит, конечно...

Ну же, автобус. Время 7.45. А если остаться в Оксфорде на ночь? Что в этом такого. Если свобода должна быть предоставлена ​​Анголе и всем остальным, то почему не ему? Он давно уже не ночевал вдали от дома. Но он ничего не теряет – приобретает на самом деле; расходы были оплачены чрезвычайно щедро. Все это, должно быть, недешево обошлось местным органам власти. Шесть человек в списке претендентов – один приехал аж из Инвернесса! Ну, этого-то точно не назначат. В ходе встреч с этими людьми он приобрел довольно странный опыт, никто из них не отличался чрезмерным дружелюбием. Как при отборе на конкурсе красоты. В лицо приторно улыбаются, а за спиной готовы тебя убить.

Снова память медленно скользнула назад.

– Если вас назначат, как вы думаете, что будет для вас самой большой проблемой?

– Я не удивился бы, что сторож.

Он был поражен оглушительно восхищенной реакцией на это невинное замечание, и только потом узнал, что синекуру сторожа занимал неприятный, довольно упрямый громила – чрезвычайно не располагающий к общению человек; его глубоко втайне все боялись.

Да, он получит эту работу. И его первым тактическим триумфом станет торжественное увольнение злого сторожа, с единодушного согласия губернатора, сотрудников и учеников, вот. А потом мусор. А потом...

– Ждете автобус?

Он не видел, как она вышла из дальней части укрытия. Ее голову прикрывала шляпка, крошечные капли мороси мерцали на тщательно выщипанных бровях. Он кивнул.

– Кажется, они ходят не очень часто, верно?

Она подошла к нему. Девушка выглядела привлекательно. Хорошие губы. Сложно сказать, сколько ей лет. 18? Даже моложе, возможно.

– Как раз сейчас должен быть один.

– Это хорошая новость.

– Не очень приятная ночь.

– Нет.

Ее пренебрежительная реплика, и одновременно – желание поддержать разговор, и он задавался вопросом, что еще сказать. Должен ли он вот так стоять и говорить, или стоять и молчать. Его спутница в дождевике явно думала подобным же образом и проявила свою опытность.

– Едете в Оксфорд?

– Да. Я надеюсь успеть на поезд в 8.35 до Лондона.

– Все у вас будет хорошо.

Она расстегнула плащ из искусственной ткани, мерцавший от капель дождя, и стряхнула их на пол. Ее ноги были стройными, она была немного угловата, но хорошо сложена; и легкое, мягкое эротическое возбуждение затуманило его разум. Это из-за виски.

– Вы живете в Лондоне?

– Нет, слава Богу. Я живу дальше, в графстве Суррей.