Без вести пропавшая - Декстер Колин - Страница 4

К концу 1-го акта боевой дух Морса совсем упал. Зигмунд явственно охрип, Зиглинда обильно потела, а юная мещанка позади него беспрерывно шуршала фантиками от конфет. С началом первого антракта он ретировался в бар, заказал порцию виски, а потом другую. Звонок прозвучал к началу 2-го акта, и он заказал третью порцию. И молодой леди, которая сидела за плечами Морса весь 1-й акт, теперь никто не будет загораживать величественный пейзаж в акте 2; и в акте 3, к этому времени к первой куче мятых фантиков на полу присоединиться мусор из ее второго пакета.

А все дело было в том, что Морс не мог свободно предаваться безупречному наслаждению оперой в этот вечер, хотя обстоятельства для этого были благоприятны. Каждую минуту его мысли возвращались к разговору со Стрейнджем, а потом – к Айнли. Прежде всего, к главному инспектору Aйнли. На самом деле он не был знаком с ним достаточно хорошо. Тихий человек. Сильно любил животных, никогда не имел друзей. Одиночка. И не был вообще, насколько Морс его запомнил, особенно интересным человеком. Сдержанный, осторожный, чтивший закон. Был женат, но в семье детей не было. И теперь никогда не будет, потому что Айнли был мертв. По словам очевидца, это была в значительной степени его вина – пошел на обгон и не заметил быстро приближавшийся «Ягуар» по крайней полосе М40. Чудом никто сильно не пострадал. Только Айнли, и Айнли погиб. Это было так не похоже на Айнли. Он, вероятно, задумался о чем-то... Он отправился в Лондон на своем собственном автомобиле и в свой собственный выходной, всего одиннадцать дней назад. На самом деле, это было страшно – потому что другие люди продолжали жить. Большой шок – да! – но у него не было особо близких друзей, которые бы оплакивали его слишком горько. За исключением его жены. Морс познакомился с ней однажды, на полицейском концерте в прошлом году. Довольно молодая, намного моложе своего мужа; достаточно красивая, но в ней не было изюминки, которая заставляет биться сердца быстрее. Ирен, или что-то подобное? Эйлин? Ирен, решил он.

Виски было допито, и он огляделся в поисках барменши. Никого. Полотенца были наброшены на пивные насосы, и он был здесь один-одинешенек. Не было смысла оставаться дольше.

Он спустился по лестнице и вышел на улицу в теплый сумрак. Огромная афиша в красных и черных тонах охватывала всю стену за пределами театра: Английская Национальная опера, Пон.1 сентября – Сб. 13 сентября, он почувствовал легкий озноб вдоль позвоночника.

Понедельник, 1 сентября. Это был день, когда умер Дик Айнли. А письмо? Отправлено во вторник, 2 сентября. Может ли такое быть? Он не должен спешить с выводами. Но почему, черт возьми, не должен? Разве есть одиннадцатая заповедь, запрещающая делать поспешные выводы, и поэтому он продолжил. Айнли отправился в Лондон, это был понедельник, и что-то должно было там произойти. Что если он нашел Вэлери Тэйлор, наконец? Он не сбрасывал со счетов такую возможность. Уже на следующий день она написала домой – после того, как молчала более двух лет. Тем не менее, что-то было не так. Дело Тэйлор было приостановлено, но не закрыто, конечно; но Айнли обнаружил что-то еще, и в действительности именно это было бомбой в деле. Тогда почему? Так почему же? Подожди минутку. Айнли отправился в Лондон в свой выходной день. Если он...?

Морс вернулся в фойе, где служащий в ливрее проинформировал его, что зрительный зал уже закрыт, и что действие, в любом случае, было на полпути к концу. Mорс поблагодарил его и вошел в телефонную кабину у двери.

– Мне очень жаль, сэр. Это только для зрителей. – Служащий стоял прямо позади него.

– Я и есть чертов зритель, – сказал Морс.

Он вынул из кармана входной билет (ряд J, место 26), сунул его под нос служащему и нарочито громко хлопнул дверью кабины. Большой телефонный справочник застрял неловко в металлическом отверстии, и Морс открыл его на «A»: Aдделай, Аллен... немного назад... Айнли. Только один Айнли, а в справочнике на следующий год даже и его не будет. Р. Айнли, Витхэм-клос, 2, Волверкот.

Будет ли она дома? Было уже без четверти девять. Ирен или Эйлин, или кем бы она ни была, вероятно, могла поехать в гости. Скорее всего, к матери или сестре. Стоит ли попробовать? Но к чему раздумывать? Он знал, что поедет в любом случае. Он записал адрес и быстро прошагал мимо служащего.

– Доброй ночи, сэр.

Когда Морс подошел к своей машине, припаркованной на соседней улице, он уже пожалел о своей глупой выходке. Служащий всего-навсего выполнял свою работу. «Так же, как и я», – сказал себе Морс, когда выехал на север из Оксфорда в сторону деревни Волверкот.

На северной кольцевой дороге, окружавшей по периметру Оксфорд, Морс взял резко налево, и, оставив мотель справа, выехал на железнодорожный мост (где мальчиком он так часто стоял, в изумлении глядя на паровозы, которые с грохотом проносились мимо) и по склону спустился в Волверкот.

Маленькая деревня состояла из небольших каменных домов, которые выстроились вдоль ее главной улицы, и была знакома Морсу только потому, что каждый из двух ее пабов мог похвастаться живым пивом из деревянных бочек. Не будучи слишком привередливым, когда ему хотелось выпить, Морс все-таки предпочитал бочковое пиво искусственным шипучкам большинства пивоваренных заводов, испортивших, по его мнению, в настоящее время производство благородного напитка; и поэтому он редко проезжал мимо пабов Волверкота, не насладившись кувшинчиком эля, сваренного по рецептам времен короля Карла. Он припарковал «Ланчу» во дворе, обменялся несколькими любезностями с хозяйкой, посмаковал свое пиво, и спросил где найти Витхэм-клос.

Вскоре он нашел его – тупик не более ста ярдов вдоль дороги по правой стороне, содержащий десять трехэтажных террасных построек (именуемых напыщенно «загородными домами»), с бетонированными дорожками, ведущими к встроенным гаражам. Два уличных фонаря бросали бледный свет на хорошо ухоженный газон, и такой же свет сиял из-за оранжевых штор в окне второго этажа. Звонок резко прозвучал в тишине.

На нижнем этаже включился свет в прихожей, при этом смутно обрисовалась тень, маячившая сквозь матовое стекло входной двери.

– Да?

– Я надеюсь, что не побеспокоил вас, – начал Морс.

– Ох. Здравствуйте, инспектор.

– Я думал...

– Вы не войдете?

Решение Морса отказаться от предложенного напитка было сделано с такой явной неохотой, что он быстро передумал; и теперь, сидя с бокалом джин-тоника, делал все возможное, чтобы произносить только правильные слова. В общем, он думал, что преуспел в этом. Миссис Айнли была маленькой, почти миниатюрной, со светло-каштановыми волосами и тонкими чертами лица. Она выглядела достаточно хорошо, хотя тени у нее под глазами свидетельствовали о недавней трагедии.

– Вы останетесь жить здесь и дальше?

– О, я так думаю. Мне здесь нравится.

На самом деле Морс действительно хорошо знал, насколько привлекателен был этот район. Он чуть не купил здесь подобный дом год назад, и он вспомнил вид из задних окон на зеленые просторы Порт-Медоу, панораму изящных шпилей с величественным куполом ротонды Рэдклифф[6], живую и реальную, всего в двух или трех милях.

– Еще один бокал?

– Мне бы лучше не пить, – сказал Морс, призывно глядя на хозяйку.

– Уверены?

– Ну, может быть, немного.

Он сделал решительный шаг.

– Ирен, не так ли?

– Эйлин.

Это был неприятный момент.

– Вы уже оправились от потери, Эйлин? – он тщательным образом подбирал слова.

– Я думаю, да. – Она с сожалением посмотрела вниз, рассматривая какой-то несуществующий объект на оливково-зеленом ковре. – Как вы знаете, его мало замечали. Вы не думайте, он действительно...

Слезы блеснули в ее глазах, и Морс замолчал. Она быстро взяла себя в руки.