Стылый ветер - Быков Александр Владимирович - Страница 35

• Предыдущая
• 35/80
• Следующая

За ее спиной, по улице, с грохотом проехала карета. Ольга вздрогнула. Развернулась и быстро пошла прочь. Почти побежала. Ее снова знобило.

«Домой. Скорее домой. Чтобы уже ничего больше не знать и не видеть. Зажечь камин и спрятаться под одеяло... Трусиха. Какая я все же трусиха!»

За ужином Цебеш хранил молчание. Сидел сосредоточенный и хмурый, глотая порезанную на мелкие кусочки отбивную. Ольга так и не поняла, заметил он ее слежку или нет. А спрашивать про яйцо она не решалась.

Впрочем, вставая из-за стола, Цебеш бросил:

– Завтра уезжаем. Собери все свои вещи и с утра будь готова.

После ужина Цебеш еще долго разговаривал с трактирщиком. Потом откуда-то появился Томас, да так и остался в трактире.

Ольга пошла к себе в комнату и за полчаса собрала все вещи в дорогу. Уезжать было тоскливо и страшно. «Ахмет так и не догнал меня, не нашел. И все-таки... Если бы знать, куда направится теперь Цебеш. Ведь не повезет же он меня прямиком в Зальцбург. Теперь, получив яйцо, он наверняка попытается эту тварь вывести...»

Ольга позвонила в колокольчик. Питер появился почти моментально:

– Да, фройлен?

– Закрой дверь. Садись. У меня для тебя есть работа.

– Ухо еще не зажило...

– Да нет. Тут ты ничем не рискуешь... У тебя ведь хорошая память?

– Не жалуюсь, – хмыкнул мальчишка. – А что надо-то?

– Запомни, на какой коляске, с какими лошадьми мы уедем отсюда, я и мой дядя. Меня будет искать один человек. Он будет расспрашивать про меня, про старого пана. Сам он выглядит так: роста среднего, коренастый, усы, очень уверенный в себе, глаза карие. И улыбка... У него замечательная улыбка. С ним могут быть еще два товарища. Все они родом с юга, это заметно... Если другие кто будут искать – ничего им не говори, хлопот не оберешься. Но если этот...

– Понял! – Мальчишка ехидно улыбнулся.

– Да что ты понял! Слушай. Подойдешь к нему и скажешь: «Ахмет, тебе весточка от Ольги». Запомнил?

– Да... «Ахмет, тебе весточка от Ольги». Это что, имена такие?

– Прозвища, – фыркнула Ольга. – И потом расскажешь ему все-все, что знаешь про меня и про моего дядю, все, что заметишь и разузнаешь о том, на чем, когда и куда мы уедем отсюда. Скажи – я просила его найти меня поскорей. И еще скажи: «В волшебной сказке появилось чудовище». Он поймет.

– А я?

– Тебе лучше не знать... Вот. Возьми, – выложила она ему горсть мелочи и три серебряных талера. – У меня больше нет. Но он, если передашь ему все, щедро заплатит. Ну все, ступай. Удачи тебе.

Когда Питер тихонько прикрыл за собой дверь, она глубоко вздохнула:

– Господи! Только бы получилось...

Впрочем, надежда на ее лице довольно скоро сменилась горькой улыбкой. «Цебеш был прав. Пожив в этом мире недельку, начнешь верить и в бога и в черта».

Они выехали из города в полдень тринадцатого октября. Цебеш, кажется, до последнего момента ждал чего-то, но так и не дождался. Теперь он сидел хмурый, держа на коленях ящик с бесценным яйцом черного петуха. Томас гнал их двуколку но дороге на Зальцбург. Ольга зябко куталась в плащ. Ей казалось, что от этой коробки исходит какой-то неестественный холод.

Лошади выбивали копытами странный ритм: «Спеши – не спеши, спеши – не спеши...»

И ритм этот, так напоминавший почему-то страшное бормотание под бубен в пещере, вызывал что-то темное из глубин сознания...

«Нет... Не-ет!» – страшное предчувствие колотилось у нее испуганным криком в груди.

В два часа пополудни в трактир «Белый камень» зашел пропыленный молодой человек в дорожном камзоле. Он заказал пива и передал трактирщику письмо, адресованное Карлу Готторну, который должен был проживать в это время в трактире.

– Наверное, именно этого письма он дожидался, – нахмурился трактирщик. – Вы разминулись всего на пару часов.

– Что же делать? Я тут проездом. Меня попросили передать письмо, и я обещал, – пожал плечами молодой человек.

– Понимаю. Вы сделали все, что обещали, так что езжайте дальше спокойно... Я помню того господина. Если это письмо для него действительно важно, то он, уладив свои дела, заедет за ним или кого-нибудь пришлет. А пока пусть оно лежит у меня. Никуда не денется. Бывает, что такие письма доходят через несколько лет, но у меня еще ни одно не пропало.

Если бы кто-нибудь открыл письмо и сумел расшифровать его, он бы прочел:

«Дорогой Карл. Прости, что не смог сразу ответить. Прага теперь действительно такой неспокойный город, что у меня несколько дней не было никакой возможности не только читать письма, но и проводить собственные наблюдения и расчеты. Однако, прочтя твое письмо, я отложил все другие дела. Надеюсь, я тебя не сильно подвел.

Ты знаешь, что я никогда не вникал в мистико-теологическую часть твоих изысканий. Она мне не столь интересна. К тому же мне не вполне понятны некоторые знаки применяемой тобой символики, но, зная, что ты разрабатывал их на основе моей системы, я оказался вполне в состоянии разобраться в твоих записках, на что, как я понимаю, ты, и рассчитывал.

Итак, с математической точки зрения твои выкладки верны, местами даже изящны. Однако допущен ряд неточностей, в результате которых в одном из уравнений поменялся знак. Довольно разумно было с твоей стороны предложить мне это на проверку. Я отметил эту подмену в твоих записках восклицательными знаками.

Насколько я понял из твоих формул, ты планируешь что-то вроде направленного взрыва, пользуясь энергиями и силами, еще не до конца исследованными наукой. Поэтому спешу предостеречь тебя: проводи свой опыт с насколько это возможно малым объемом ингредиентов и дистанционно, так как силы, которые ты собираешься задействовать, на мой взгляд, весьма непредсказуемы и даже исправление найденной мною ошибки не может вполне гарантировать успешное и безопасное проведение твоего опыта.

Удачи! Она тебе будет нужна. Иоганн Кеплер.

P. S. Ты прав. Из Праги пора уезжать».

Лошади уносили двуколку все дальше от Линца, а у Ольги в голове все не смолкал страшный шепот:

«Снова дождь. Холодный осенний дождь. Отчего же меня все время знобит? Неужели на меня так действует это яйцо?.. Да нет, быть не может. Мне просто страшно.

Однако погода может сыграть с Цебешем дурную шутку. Где он в такой холод найдет жаб, лягушек или еще кого – высиживать своего василиска? Надеюсь, весь его безумный замысел разобьется о непреодолимую силу погоды». Ольга зябко поежилась, как можно глубже забравшись на сиденье кареты.

«Комиссару по особым поручениям Великого Инквизитора Австрии, капитану полиции Христа Стефану Карадичу.

Милостивый государь, докладываю вам, что из двадцати восьми подозрительных субъектов, задержанных нами в ходе проводимой по вашему приказу операции, ваш поверенный Матиш, побывавший в Линце 10 октября, выпустил всех, чем вызвал негодование местного трибунала инквизиции. После чего означенный Матиш направился дальше по делам опознания, а мы устроили рейд по приграничным деревням, в результате которого задержали еще тридцать пять подозрительных лиц.

• Предыдущая
• 35/80
• Следующая