Фрейлина немедленного реагирования - Лазарева Молка - Страница 27

В дальнем, чуть менее освещенном, углу обрисовывались очертания еще одной двери, именно туда и направился Глеб. За руки меня на этот раз он не тянул, я и сама, ведомая любопытством, последовала за ним.

Дверь при ближайшем рассмотрении оказалась обычной, точно такой же,

как и в любой из комнат блоков, только что номер или характерная надпись ее не украшали.

— Тетя Маня содрала, — словно угадав мои мысли, пояснил Глеб, — Сказала,

что раз кроме этой двери других здесь нет, то и подписывать кухню словом

"Кухня", смысла тоже не имеется.

Я молча кивнула, логика у тети Мани была налицо.

Брюнет сделал последний шаг к двери и тихонько постучал.

— Войдите! — раздался женский голос с той стороны.

И вот, едва дверь была открыта, я обомлела.

Кухня была по площади раза в три больше, чем вся преподавательская столовая. Квадратное помещение, вдоль левой стены огромные длинные столы. Над несколькими из них витают десятка два ножей, одни чистят картошку, другие нарезают овощи, третьи мясо рубят, а на оставшихся столах полным ходом идет сам процесс приготовления еды — нарезанные овощи прыгают в салатники и размешиваются послушной ложкой, витающей в воздухе.

Над разделанным мясом порхали солонка с перечницей и добротно приправляли будущий кулинарный шедевр. Далее мяско, в зависимости от его будущего назначения, плыло на правую сторону кухни, где располагались огромные плиты. Там уже шкворчали и парили множество сковородок и кастрюлек.

И посреди всего этого пищевого конвейера на стуле расположилась она!

Тетей Маней у меня бы язык не повернулся ее назвать. Явно высокая,

очень статная, с точеным подбородком, брюнетка, с первыми признаками седины и наступающих морщин. Одетая в черное бархатное платье, которое ну никак не походило на поварской наряд. В правой руке женщина держала книгу, которую неотрывно читала, левой же, не глядя на происходящее,

дирижировала, управляя этой огромнейшей кухней. Только сейчас я обратила внимание, что даже самыми мимолетными движениями пальцев она подчиняла и контролировала все происходящее, начиная от маленького ножика, который ковырял глазки у картошки, заканчивая огромным чаном с местным аналогом борща.

"Вот вам и тетя Маня!" — офигела я. Мне представлялась деревенская милая бабушка, а здесь же филиал более старшего варианта Трои. —

"Интересно, а хлыста у нее нет? Хотя такой даме и поварешки с лихвой хватит!"

— Здрасте, — робко поздоровалась я.

Женщина мгновенно отвлеклась от своих дел, книга была захлопнута,

ножи и ложки замерли, а затем плавно опустились вниз на столешницу. И

только плиты продолжили варить и жарить в штатном режиме.

Тетя Маня смерила удивленным взглядом сначала меня, потом Глеба,

затем снова меня. И эмоция праведного негодования захлестнула ее:

— Ох, вы ж ироды! — на старческий манер возмутилась она, — Заморили дитятку голодом!

Книжка была окончательно отброшена, как более не интересующая, а женщина подскочила ко мне и принялась придирчиво сначала ощупывать мои щеки, а потом и бока…

"АААА, щекотно!" — орала в голове шиза.

— А ты, зельевар, недоделанный! — наехала тетя Маня на Глеба, — Ты‑то куда смотрел, когда дитятку не докармливали?! Ты ж посмотри, какая худющая,

кожа да кости, а глаза‑то, глаза… А мешки… Мне ж картошку в меньшей фасовке привозят. И сам хорош! Гляди, до чего себя довел!

Я стояла в шоке от такой реакции. Нет! Троей в будущем тут явно даже и не пахло… Передо мной стояла реальная тетя Маня, классическая, добрая,

сердобольная…

В следующие десять минут мне даже пикнуть не дали, Глебу, кстати, тоже.

Маня усадила нас в преподавательской столовой и, руководя на свой дирижёрский манер, заставила огромное блюдо с жареной курицей, тарелку с пирожками и кувшин с компотом вылететь из кухни и приземлиться перед нами.

"Ну я же говорила!" — Эльвира просто плавала в довольном киселе своей значимости и незаменимости, — "Еда — а-а!"

— Кушай — кушай, деточка! — ласково погладила меня по голове Маня, едва мне стоило вцепиться зубами в куриную ножку. — И ты, Глебушка, кушай!

Зельевара по голове повариха гладить не стала, просто убедилась, что пищу он поглощает с не меньшим аппетитом, чем я, и только после этого удалилась в свою обитель.

— Глеб, а для кого она столько готовит? — не удержалась от вопроса, едва дверь на кухню закрылась. — У нее же там еды на роту солдат хватит! А здесь вот никого! — я обвела рукой пустующую столовую.

Зельевар усмехнулся.

— Эль, тут все намного сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Я смерила мужчину вопросительным взглядом и, отодвинув обгрызенные куриные косточки в сторону, потянулась за пирожками.

— Тетя Маня даже не человек. Самое близкое понятие из вашего мира -

домовая.

Я поперхнулась.

Так бывает, когда внезапно понимаешь, что мир устроен несколько сложнее, чем представлялось на первый взгляд.

Пробуждение, сумасшедший дар, драконы, а теперь еще и домовая. А

дальше что? Гномы и орки? Милашки — вампиры с золотыми глазами?

— А разве домовые не старички с бородой и в лаптях? — выдала я.

Брюнет смерил меня недоуменным взглядом.

— Ты только при Мане такого не ляпни! — он сделал паузу и так же, как и я,

потянулся за пирожком, — На самом деле, мы сейчас в этой столовой не одни.

Одновременно здесь могут находиться десятки человек, просто мы их не видим. Они как бы в другом измерении. Каждый раз, проходя через преграждающий морок, мы попадаем в это помещение, вот только выглядит оно всегда по — разному. Мы с Троей даже эксперименты проводили. Если заходить сюда одновременно и не держась за руки, то попадаешь в разные столовые. Если же есть хоть малейший телесный контакт, то в одну.

— А Маня? Она во всех вариантах есть?

— В том‑то и вся чудесность этой магии. Ее кухня и сама домовая всегда неизменны. А еду она готовит на весь персонал академии. Здесь же кроме учителей еще и уборщики, и поварята из студенческой столовой есть. А когда королева приезжала со свитой, ее тоже потчевали Маниной стряпней по индивидуальной программе.

Мне обидно стало… Во — первых, потому что нас всегда кормили отвратительно, а точнее, очень диетически, а во — вторых, Трою вспомнила.

Именно она нас от голодной смерти перед балом спасла.

— Эль, ну что с тобой? — Глеб своей ладонью накрыл мою руку, лежащую на столе.

Легкие поглаживания его пальцев успокаивали.

"Эй! Не расслабляйся! Ты на него обижена! Не забывай!"

— Ты обещал рассказать, — я глубоко вздохнула. — Где ты был все это время?

Мужчина устало откинулся на спинку стула.

— Я ищу ответы на случившееся! Целыми днями в библиотеке, вычитываю фолиант за фолиантом, книгу за книгой. Мне уже кажется, что им нет конца и края, — он полностью выдохнул, и после короткого вздоха, полушёпотом добавил. — Эля, то, что произошло с Троей неправильно, слишком странно!

Я, как бы, профессором логики не была, но даже ежу понятно, что нападение в Академии на преподавательницу, пусть и не среди бела дня — это непорядок!

Видимо, эта мысль отразилась на моем лице, потому что Глеб будто бы опять прочел мои мысли:

— Нет, Эль, ты не поняла! Я не об этом! — он сделал паузу. — Ну не оживают трупы! А она была мертва! Почти пятнадцать минут! А если все же и оживают, то почему она в себя не приходит?!

Я призадумалась. Медицинские знания, почерпнутые из родных для моего мира телесериалов а — ля "Доктор Хаус" и "Интерны", подкидывали умные термины в духе — клиническая смерть и что‑то про отмирание клеток мозга.

Эти грустные мысли я и поспешила озвучить Глебу. Он лишь отмахнулся.

— Нет. Тут есть что‑то еще!

— Например то, что этим самым пытались подставить тебя? — я не знала в курсе ли Глеб о повторной попытке добить Трою ядом, но что‑то мне подсказывало, нет — не в курсе!