Эпоха Куликовской битвы - Быков Александр Владимирович - Страница 44

• Предыдущая
• 44/106
• Следующая

А Волынец и князь Владимир Андреевич будут стоять, прикрытые тенью дубравы, напряженно вглядываясь в страшную круговерть битвы и судорожно прикидывая — сколько еще войск у Мамая в резерве? Хватит ли у русской армии сил, чтобы продержаться еще немного, или уже пора?..

И, наконец, переглянувшись, они молча кивнут друг другу. Пора!

И отборная конница московского княжества ударила в тыл и фланг не ожидавшим такого подвоха татарам, чтобы смять любые попытки сопротивления, разбросать уверенным ударом последние резервы Мамая и сделать бегство татар необратимым.

А вернувшись после преследования к основным силам, Владимир Андреевич и Боброк обнаружили, что по армии бродят слухи о смерти князя. Ведь все видели, как его золоченый доспех канул в гуще тел во время самой яростной схватки. Даже доспех этот нашли. Ив нем — до неузнаваемости обезображенное, изрубленное тело. И тогда Боброк бросился искать то место в дубраве, где они оставили Дмитрия Ивановича. Верные бояре нашли князя — израненного, перевязанного и спящего в тени поваленного дуба. Позже Дмитрий Донской вспомнил, что обещал Михайло Бренку боярство, если тот будет доблестно биться. И сыновья Михаила стали боярами, положив начало родам Брянчаниновых и Челищевых.

У тех, кто посмотрит на схему расположения русских полков перед боем, может возникнуть ощущение, что Сторожевой и Передовой полки были просто отправлены на убой, навстречу превосходящим силам противника. Но это не так.

Если бы русская армия просто выстроилась в одну линию, ожидая атаки монгольской конницы, то ее наверняка не последовало бы. Ордынцы, подскочив на выстрел из лука своими передовыми отрядами, принялись бы осыпать плотный строй русских стрелами. Стрелковый бой монголы могли вести часами, и в нем они имели бы преимущество перед русской армией. Такой обстрел наверняка спровоцировал бы атаку основных русских сил, а сойдя со своих оборонительных позиций, они сделались бы гораздо менее устойчивы к ответной атаке монголов. Русской пехоте было более выгодно сражаться не сходя с места. Любое резкое движение вперед или назад грозило ополченцам (которых в русском войске было большинство) разрушением строя.

Другой вариант действий — часами стоять, находясь под обстрелом монгольских лучников и в любой момент ожидать атаки с их стороны, тоже был губителен для русской армии. Такое ожидание могло утомить бойцов и подорвать моральный дух русской армии.

Русские воеводы решили, завязав бой, выманить конницу татар на готовую к бою, выстроенную двухкилометровым фронтом, ощетинившуюся копьями пехоту. Именно ради этого Передовой и Сторожевой полки были выдвинуты вперед. Они состояли исключительно из кавалерии, достаточно маневренной, чтобы противостоять татарской коннице. Если не все, то значительная часть русских всадников из передовых полков были конными лучниками.

«Когда пришел срок, прежде всех начали сходиться сторожевые полки русские и татарские. Сам же великий князь ринулся сначала в сторожевых полках на поганого царя Теляка, дьявола во плоти, прозываемого Мамаем; после этого, немного погодя, вернулся князь в главный полк», — пишет летописец в пространной Повести о Куликовской битве.

«И бились они так с шестого часа до девятого, как дождь из тучи, лилась кровь тех и других — русских сынов и поганых; бесчисленное множество пало убитыми с той и другой стороны: много русских побито татарами, а русскими — татар, падал труп на труп, и падало тело татарское на тело христианское… И было видно, как в одном месте русский за татарином гонится, в другом — татарин русского настигает. Смешалось все и перепуталось, ибо каждый стремился своего противника одолеть».

С редкой документальностью бой в Куликовской битве описал немецкий историк конца XV века А. Кранц. Имея в виду русских и их противников, он сообщал, что «и тот и другой народ не сражается стоя в позиции) крупными отрядами, а, набегая этими отрядами, по обыкновению бросает метательные орудия, поражает копьями и мечами), а затем отступает назад».

Бой, видимо, начался стандартно для столкновения степных армий — с перестрелки авангардных отрядов и отдельных богатырских поединков. Для русской армии это были передовые отряды конного Сторожевого полка. Раз начавшись, битва уже не прекращалась. Одна из сторон скорее всего, не выдержав стрельбы противника или просто истощив свой запас стрел, бросилась в атаку. И с этого момента перестрелка конных лучников стала перемежаться с рукопашным кавалерийским боем.

Целью двух, выдвинутых последовательно вперед русских полков было — завязать бой и вовлечь в него как можно больше татарской кавалерии. Русские всадники под натиском татар неоднократно отступали, затем, получив из глубины расположения очередное подкрепление, снова устремлялись в атаку. Мамай бросал в новые отряды, и после очередной перестрелки и рукопашной схватки татары снова теснили русскую кавалерию. Так продолжалось до тех пор, пока русские кавалеристы не откатились к линии, на которой удара ждали Большой полк и полки Правой и Левой руки.

Три главных полка состояли большей частью из пехоты, построенной крупными колоннами. Между этими колоннами были оставлены достаточно просторные промежутки для движения конницы. Закрытая щитами, вооруженная копьями, пехота была наиболее сильна в обороне. Отступая перед очередным натиском татарской конницы, русские кавалеристы из передовых полков промчались сквозь оставленные для них проходы, а преследующая их широким фронтом татарская кавалерия со всего маху натолкнулась на поджидающую ее пехоту.

Вряд ли собранная из разных городов Руси ополченческая пехота, сумела бы сомкнуться в единую линию перед лицом атакующих ее татар. На такие внезапные перестроения способна не всякая тренированная армия. А для многих из ополченцев это был первый бой. Скорее всего, на протяжении всей битвы русские пехотные отряды так и стояли неподвижно, служа своего рода молом, об который раз за разом разбивались волны татарской кавалерии. И после каждой татарской атаки, не давая кочевникам обойти пеший строй с флангов и с тыла, на них вновь обрушивалась, выскакивая из оставленных между пешими колоннами проходов, русская конница.

Мамай, узнав о том, что его кавалерия вынуждена атаковать вооруженную копьями русскую пехоту, приказал двинуть вперед своих союзников — крымских армян и генуэзцев.

Вряд ли имело место столкновение двух пеших строев в рукопашной схватке. Скорее, крымская пехота подошла к линии русских войск на дистанцию арбалетного выстрела и принялась осыпать противника снарядами, прикрываясь, в свою очередь, щитами от летящих в ответ стрел.

А ордынская конница теперь могла использовать крымскую пехоту, как прикрытие от очередной контратаки русских конников.

Впрочем, места для широкого маневра на Куликовом поле было мало. Бой велся со все большим напряжением, и к тому моменту, когда в него с обеих сторон вступила большая часть сил, на месте битвы была уже откровенная давка. Там, где татарам удавалось проломить строй пешей колонны, эта колонна практически полностью уничтожалась. В некоторых местах атаки и контратаки сменились непрерывным встречным боем, потому что из-за многолюдства отступать было уже просто некуда.

• Предыдущая
• 44/106
• Следующая